Александр Михайловский - Встречный марш
Ахмет нас поначалу встретил настороженно. Но когда я передал ему письмо Саида, он сразу подобрел и пригласил нас в дом, распорядившись, чтобы принесли еды и чаю — турки, как оказалось, не употребляют алкоголь. Он хорошо говорил по-английски — сказал, что провел несколько лет в английской школе под названием Регби, и явно этим очень гордился. Сказать честно, я про нее никогда не слышал — да мало ли какие школы есть у этих лимонников.
Ахмет сказал, что дом, из окон которого хорошо видна Цареградская дорога, уже готов, и что сразу же после трапезы он нам его покажет, благо дом этот был недалеко. Потом пригласил меня полюбоваться коллекцией эстампов с изображением его британской школы. Но когда мы вышли в другое помещение, он сказал:
— Саид пишет, что вам необходим еще один дом, для страховки. И что про него не должен знать никто.
— Да, уважаемый Ахмет, это так, — ответил я.
— У нас есть еще один дом, — задумчиво сказал мне хозяин, — с другой стороны дороги, из которого так же хорошо просматривается путь, по которому будет въезжать в наш город император этих русских шайтанов. Я вас туда приведу сегодня же ночью. Еще одно ружье у меня тоже есть. И оно, и патроны к нему уже находятся в этом доме.
— Спасибо, Ахмет, — сказал я и добавил ему на ухо: — Вы просто прочитали мои мысли.
Турок бесшумно прошелся по комнате взад-вперед, потом цокнул языком:
— После всего, что должно произойти, мне будет необходимо так же, как и вам, покинуть город. Ведь направляясь ко мне, вы на каждом углу спрашивали о том, где находится мой дом. Мне уже об этом успели доложить.
В любом случае, когда вы убьете и императора и его наследника, русские и болгары будут в такой ярости, что мне и моим соплеменникам не миновать беды. Так что мы пойдем вместе. Ваших людей выведут к месту встречи мои верные слуги, а вас я проведу лично. Вам придется заранее переодеться в местную одежду. Потом мы, как и планировали, доберемся до западной границы — до нее отсюда не более сорока миль.
— Благодарю вас, уважаемый Ахмет, — кивнул я. — А может так случиться, что все мои люди, скажем так, погибнут от рук местных жителей? Ведь болгары и русские — варвары, которым ничто не доставит больше радости, чем убить иностранцев. Ну, а если русские власти будут считать, что все те, кто покушался на жизнь их императора, мертвы, то нас с вами не должны так уж сильно искать.
Ахмет сначала удивленно посмотрел на меня, а потом зловеще улыбнулся и прикрыл глаза.
— На все воля Аллаха. И на это, думаю, тоже…
1 августа (20 июля) 1877 года, полдень.
Константинополь, дворец Долмабахче
Два человека разговаривали, прогуливаясь по тенистой аллее дворцового парка. Они беседовали, не замечая яркого южного солнца и шума волн, разбивавшихся о мраморные ступени пристани. Глава Югороссии Виктор Сергеевич Ларионов учил уму-разуму будущего великого князя Болгарии Сержа Лейхтенбергского.
— Поймите и запомните, Сергей, — говорил адмирал Ларионов, — Болгария — это страна, к которой Россия во все времена относилась по-братски. А в ответ получала плевки и оскорбления.
— Я уже слышал об этом, — кивнул герцог Лейхтенбергский. — Когда стало известно, какую должность сосватал мне дядюшка, Ирина поспешила рассказать мне кое-что из вашего прошлого, а нашего будущего. Но почему так случилось, Виктор Сергеевич?
— Видите ли, Сергей, — ответил адмирал, — сейчас в отношениях болгар и русских царит эйфория. Своего рода медовый месяц. Пока еще слишком свежа память о турецких зверствах, и воздух свободы одинаково пьянит интеллигенцию, купцов и простой народ. Но пройдет время, и это опьянение пройдет. И в том, что так произошло, в прошлом во многом была виновата сама Россия. Вместо того чтобы захватывать командные посты в экономике страны, назначенные Россией чиновники уповали на грубую силу, административные методы управления. А экономика — это базис, на котором базируется политика и идеология. Но это еще многим в этом времени не известно. Мы же через это уже прошли.
Так вот, в Европе уже начали завоевывать страны не с помощью оружия, а с помощью денег. Зачем убивать влиятельного человека, если его можно просто купить? И еще, страны, которые желают подчинить себе другую страну, находят представителей так называемой «национальной интеллигенции», которая глупа и продажна. В их головы исподволь вкладывают мысли о том, что «культурная Европа» лучше «дикой России». Сама же Европа будет всеми силами раздувать эту мысль среди тех, кто будет получать образование в ее университетах и элитных школах.
В качестве противовеса этому влиянию мы будем развивать экономику Болгарии, привязывая ее к Югороссии, и создадим у себя Константинопольский университет. Надо формировать как можно быстрее сильную прорусскую партию в Болгарии, которая не даст вашей стране сползти во враждебный России альянс.
Прежде всего, не спускайте глаз с Австро-Венгрии. Правда, сейчас Двуединая монархия серьезно ослаблена тем, что Германская империя отказалась следовать в одном строю с Веной. Но ведь канцлер Бисмарк не вечен, и пришедшие ему на смену германские политики могут снова переориентироваться на союз с Австро-Венгрией.
Скверно, что у Болгарии с самого начала стали складываться плохие отношения с православными соседями. И тут Австрия подгадила — правящий Сербией князь Милан Обренович смотрит в рот австрийскому императору Францу-Иосифу. И в нашей истории сербы в 1881 году заключат с Австрией тайную конвенцию, направленную против России, а еще через четыре года нападут на Болгарию. Вот так-то, Сергей… Наши недруги будут раздувать вражду между балканскими славянами, всячески противясь их союзу.
— Виктор Сергеевич, неужели все так плохо? — расстроенно спросил Серж Лейхтенбергский.
— Не все, и не так уж плохо, — ответил адмирал Ларионов. — Просто я изложил вам стартовую диспозицию, чтобы вы с первого дня не расслаблялись, а засучив рукава, брались за дело всерьез. От всякого яда есть свое противоядие. И наше появление в вашем мире снимет многие проблемы.
К примеру, Англия сейчас практически выведена из игры. После того как у Пирея была уничтожена их Средиземноморская эскадра, когда британцы потеряли контроль над Суэцким каналом и вот-вот потеряют Мальту и Гибралтар, мощь империи, «над которой никогда не заходит солнце», подорвана надолго, если не навсегда. Наши крейсера активно действуют на торговых путях, ведущих в британские колонии.
Что же касается Австрии, то без поддержки Германской империи она неопасна. Конечно, Вена будет интриговать и натравливать друг на друга вновь появившиеся балканские страны, но не более того.
— Вы полагаете, что австрийцы не решатся начать войну с Болгарией? — с сомнением спросил у адмирала будущий болгарский великий князь.
— Это маловероятно, — ответил Ларионов. — Не беспокойтесь. Максимум, на что они способны — это сделать попытку аннексировать Боснию и Герцеговину, в которую, кстати, уже вошли сербо-черногорские войска, соединившиеся с местными повстанцами. Как докладывает русская разведка, Франц-Иосиф рвет и мечет. Ведь именно он планировал забрать эти территории себе. Вы думаете, почему мы попросили престарелого канцлера Горчакова уйти в отставку «по состоянию здоровья»? Его маниакальное желание участвовать в «европейском концерте» привело императора Александра Второго в Рейхштадт и Будапешт, где граф Андраши сумел вынудить канцлера и государя дать согласие на аннексию Боснии и Герцеговины.
Правда, теперь, когда занятие нашей эскадрой Константинополя и создание Югороссии фактически поставило крест на всех притязаниях австрийцев, они могут забыть о Боснии и Герцеговине. В случае же военного столкновения с нашими объединенными армиями, разгром австрийцев будет еще более сокрушительным, чем битва при Кёниггреце.
— Скажите, Виктор Сергеевич, — замялся Серж Лейхтенбергский, — Османская империя, Британия, а теперь вот Австрия… Вы рушите империи, как карточные домики. Есть ли где предел этому разрушению, и какой во всем этом высший смысл?
— Вы хотите спросить — не настанет ли когда-нибудь черед и Российской империи? — вопросом на вопрос ответил адмирал Ларионов. — Нет, Сергей, не настанет. С нашей матерью Россией мы твердо намерены договариваться. И нынешний император Александр Второй и будущий — Александр Третий, как мы надеемся, сохранят с нами дружеские, союзнические отношения. Еще не поздно мягко и деликатно исправить ошибки, сделанные в 1861 году и направить Россию по новому, куда более правильному и бесконфликтному пути развития.
Что же касается наших действий в Европе, то поймите, Сергей, мы пытаемся установить в ней как можно более длительный и прочный мир. И ради этого мы стараемся разрядить все известные нам из нашей истории политические мины, устраняя потенциальных зачинщиков будущих войн. Мы миротворцы, и хотим, чтобы после того, как мы закончим переформирование Европы, в ней больше никогда не звучали выстрелы. Поверьте, рано или поздно любая большая европейская война обязательно докатится до России, сея смерть и разрушения.
