Александр Конторович - Черный снег. Выстрел в будущее
— Хитро придумано, товарищ майор!
— Не первый день на войне… Так вот, — меняет он тон, — для вас отдельная задача есть.
— Слушаю.
— Лейтенант Демин проводит вас к месту обнаружения тела. Осмотритесь там, поищите.
— Понятно.
— Но назад сюда вы не возвращаетесь! Ваша задача — проверить вот этот отрезок пути, — палец майора прочертил на карте линию. — Следом за вами выходим и мы. Батальон движется вот в эту точку. Здесь мы встречаемся и дальше двигаемся уже сообща. Но пока эта встреча не состоялась, вы должны внимательно осмотреть все окрестности. Мало ли что и кто там может быть?
— Опасаетесь чего-то, товарищ майор?
— Да, товарищ Котов, опасаюсь. Оттого и жив до сих пор!
Не знаю уж, что там померещилось особисту, но я и сам чувствовал в воздухе какой-то напряг. Времени для раздумий и размышлений у меня в последнее время хватало, вот и начал я понемногу систематизировать некоторые, малозначительные на первый взгляд, детали.
Во-первых, само положение нашего батальона. Немцы про него знают — это факт. Но не трогают. Отчего? Сил мало? Ну… сомнительно.
Рассчитывают уморить голодом?
Уже теплее, хотя и тут варианты возможны — мы же можем просто от отчаяния попереть напролом и тогда мало не будет никому. С фрицевского руководства спросят за это и спросят всерьёз.
Берем на заметку.
Засада на дороге.
Это уже второе.
Организована она человеком знающим и задумана не просто так. Одни только снайпера в засаде — для понимающего человека говорят о многом. Да и в монастыре ребятишки эти действовали очень даже грамотно. Я не спорю — немцы вообще вояки серьёзные, но эти солдаты явно не вчерашние призывники. Отчего же тогда они не на фронте? Что им, с таким-то опытом, в тылу делать?
Майор говорит, что чует наблюдение. И я склонен ему верить. Он всё же, тоже не вчерашний школьник — опыт у него есть.
И это номер три.
Хорошо, сидят фрицы в лесу. Зачем? То, что где-то здесь есть лагерь, теперь и ежу понятно. Так в чем тогда проблема? Накрыть бомбами батальон, парой самолетов ударить по монастырю — остальное доделает пехота. Самолеты у немцев есть, я не раз видел их в небе. Бомбы же для этого 'благого' дела точно найдутся.
Не бомбят. Отчего?
Есть причина?
И даже наверняка.
Осталось только её найти…
Глава 13
— Попрыгали!
И мои бойцы запрыгали на месте как резиновые мячики.
— Шифрин! Что там у тебя гремит? Поправить! Ещё скачем… хорош! Готовы…
Поворачиваюсь к сопровождающему. Это невысокий, чуть лысоватый боец с грустными карими глазами.
— Ну что? Потопали?
Он кивает головой, поворачивается и молча идёт по коридору. Топаем за ним. В этой части бункера я ещё не был. Это уже не жилые помещения, эти проходы ниже и не так хорошо освещены.
— Чего тут? — спрашиваю я у провожатого.
— Телефонный узел. Динамо вон там стоит, — показывает он на поворот коридора. — Там, в тоннеле река течет, вот машину на краешек и примастырили.
— Телефонный узел? А связь с кем держите?
— Окромя склада — ни с кем, другие телефоны не отвечают. С постами, правда, перезваниваемся. Так их телефоны не здесь стоят, они в штабную комнату выведены.
— Может, просто аппараты не работают?
— Я связист — сам все проверил. Нет никого на том конце, оттого и трубки не берут.
— Это где ж ещё?
Связист пожимает плечами.
— Не знаю. Я там не был, мы больше здесь работали.
— В смысле — здесь? Так ты из гарнизона этой крепости?
— Нет. Мы сюда кабель подводили. В лесу траншеи рыли, да туда его и укладывали. А внутри нам бывать не приходилось тогда.
— Тогда?
— Ну я тут еще в тридцать девятом служил. Мы кабеля до колодца вели, оттого и знаю я про него.
Солдат явно не врёт! С какого бодуна?
В его глазах мы все выглядим не совсем обычными бойцами. Ещё провожая нас, Осадчий крепко пожал мне руку и сказал, что возлагает на нас очень серьёзные надежды. Надо полагать, что проводник наш сделал из этого свои выводы. Оттого и со мною столь откровенен.
Продолжая беседу, мы доходим до узкой дверцы, в которую все поочередно и пропихиваемся.
— Тесно как! — возмущается здоровяк Демин.
— Так тут никто ходить и не собирался… Это технический коридор, он для кабелей назначен! Для людей другие проходы есть…
Пробираюсь вдоль по кабельному коллектору. По стенам и над головой связки и пучки проводов. Ну распронихренаж себе! Тут пучки кабелей — чуть не в руку толщиной! Это куда же тут связь проложена? В преисподнюю? Или всё-таки — в Москву?
Приходилось мне в свое время бывать в разных подземельях. В принципе, они все чем-то да похожи. Во всяком случае, провода в наше время кладут почти так же. Вот только непонятно мне — для чего такие сложности? Кто и зачем затеял стройку в этих, глухих и в наше время, лесах? Какие задачи планировалось решать в этом захолустье? Похоже, я чего-то ещё не знаю… Странно… И в наше время управление ничего не нарыло…
Пройдя по коридору, выходим в небольшую комнату. Здесь тоннели разветвляются. Посередине комнаты лежат несколько мешков, надо полагать — с песком, и на них установлен ручник. Рядом с пулеметом находится ещё один боец, а вдоль стены прогуливается старый знакомый — тот самый лейтенант-инспектор, который приходил смотреть на наши занятия. Завидев своего однофамильца, Павел морщится и что-то ворчит себе под нос.
— Здравия желаю, товарищ лейтенант! — приветствую я встречающего.
— Здравствуйте, товарищ Котов. К выходу готовы?
— Так точно, готовы.
— Тогда — нечего время зря терять. Пошли, — поворачивается он к нашему провожатому.
Связист молча шагает по одному из коридоров. Метров через десять перед нами возникает металлическая дверь. Провода уходят в стену. Связист открывает дверь и, пригнувшись, перешагивает через высокий порог.
Этот коридор совсем маленький и узкий, мы то и дело цепляемся за стены и металлические штыри, которые поддерживают идущие сбоку провода. Тут сыро, где-то капает вода. Света никакого нет, поэтому мы все зажигаем карманные фонари. У лейтенанта фонаря нет и я отдаю ему свой. Он что-то бормочет, видимо благодарит.
Таким вот макаром мы проходим ещё около полутораста метров и останавливаемся. Дальше прохода нет. Провода снова исчезают в стене.
Оглядываюсь по сторонам и вижу сбоку скоб-трап, исчезающий где-то наверху.
— Всё, дальше идти некуда, — заметив мой взгляд, говорит сопровождающий. — Наверх посветите кто-нибудь…
Над нашими головами, метрах в пяти, виднеется массивный люк.
— Рычаг сбоку видите? — спрашивает связист.
— Вижу.
— Нажмете на него — приподнимется крышка люка. Повернете — и она отойдёт вбок. Можно вылезать. Там, по бокам есть смотровые щели. Можно посмотреть наружу — мало ли что?
— А назад как залезать?
— Недалеко от люка стоит большой пень. Под пнем лежит рукоятка. Около входа есть крышка, если её отодвинуть, то видно, куда вставить рукоятку. Повернете её и крышка приподнимется. Дальше уже руками вбок отодвинете.
Поворачиваюсь к бойцам.
— Готовы?
Парни молча кивают.
— Порядок выхода никто не забыл? Тогда — пошли!
Приподнимаюсь по скобам. Тут, почти под самым люком, есть небольшая ступенька — почти полочка. Стоя на ней можно заглянуть в смотровые щели, что я и делаю.
Ничего.
В смысле, что ничего интересного.
Обычный лес, чего-либо особенного не вижу и не слышу.
Нажимаю на рычаг.
Он неожиданно легко поддаётся, и с еле слышным звуком крышка выдвигается из пазов. Налегаю на рычаг, смещая его вправо и крышка, чуть скрипнув, поворачивается, открывая выход.
Ставлю ногу на скобу и резким движением вылетаю из люка, чтобы немедленно нырнуть в густую траву внизу.
Осматриваюсь.
На крыше люка укреплен пень. Ага, вот, значит, отчего такая сложная система открывания!
Слышу позади движение, ребята занимают позиции.
Проходит ещё секунд двадцать, и крышка, почти бесшумно, возвращается на свое место.
Всё, теперь мы от подземелья отрезаны…
Оглядываю ребят. Все при деле, каждый занял оговоренный сектор, только Гришанков с пулеметом примостился около меня и ждёт указаний.
— Шифрин! — шепотом подзываю к себе бойца. — Вон ту ложбинку проверь!
Он кивает и исчезает в указанном направлении.
Поворачиваюсь к лейтенанту.
— Что дальше делать будем, товарищ лейтенант? Вы тут за главного, так что — показывайте дорогу.
Он расстегивает планшет, смотрит на карту.
— Вот, — подзывает он меня, — видите отметку? Нам сюда.
Прикидываю. Это километров пять, нормального ходу два часа. Если не учитывать возможных немцев. Значит, умножаем на два, а то и на три. Сейчас семь часов, так что часам к одиннадцати имеем шанс дойти…
