Юрий Корчевский - Вещий. Разведка боем
Бывшие пленные бросились к телегам, быстро их разобрали. Тулупы, шубы, шапки – все летело под ноги. Сейчас эти вещи не имели цены. Найдя еду, вцеплялись зубами сразу – оголодали за два дня.
Ко мне подошел парень, которого я развязал первым. Я отдал ему пару трофейных сабель, ножи.
– Раздай мужикам, кто хоть немного владеть умеет. Звать-то тебя как?
– Егор. Может, лошадей возьмем?
– Эх, Егор, голова дурная, сам подумай – на лошади по дороге ехать надо, в лесу скорости не будет, да и не хватит на всех лошадей. Вместе с заводными – не больше двух десятков. А пленных сколько?
– Сотни полторы.
– То-то. Даже если два десятка лошадей через лес пойдут, тропинку копытами набьют, след останется, а следопытов хороших у татар полно, все – охотники сызмальства.
– А ты кто? – вдруг прорезалось у парня любопытство.
– Горожанин, именем Георгий, ныне велением Хабара Симского – ополченец.
– Ой, видел я ополченцев – не знают, с какого бока за арбалет взяться. Не похож ты, Георгий, на ополченца.
– И долго мы болтать будем?
– Совсем запамятовал, атаман! Парни в телеге сундук нашли. Пойдем посмотрим?
– Пошли.
В телеге и в самом деле стоял большой дубовый сундук, на амбарном замке. Попробовал открыть – не получается. Но и оставлять его татарам не хотелось.
– Парни, берем телегу, столкнем ее с сундуком в реку.
Парни и мужики взялись за оглобли, уперлись в задок и покатили телегу к реке. Неширокая – метров тридцать, берега пологие, поросшие камышом. Булькнув несколько раз, сундук ушел под воду.
– Зовите сюда всех, немного пройдем по воде, чтобы следов не оставить. Идите след в след, чтобы траву не вытоптать.
Женщины, подростки, мужчины спустились с берега в воду. Я шел впереди, за мной – Елена, за ней – остальные. Девчонки повизгивали, наступая на скользкий ил, крестились, но не отставали. Все держались за мной, как поляки за Иваном Сусаниным.
Пройдя так с полверсты, я выбрался на берег и направился в лес – нижегородцы не отставали. Через полверсты мы пересекли поперек дорогу, по которой пленников гнали из Нижнего. Теперь надо забирать вправо, уходя на северо-запад. Пока татары осаждают Нижний, надо увести людей подальше. Хоть парни проявили себя неплохо и горят желанием поквитаться с обидчиками, пускать их в сечу нельзя – опыта нет, брони нет, оружие скудное. Моя задача – запутать следы и увести их живыми. Полторы сотни душ стоят того, чтобы о них позаботились.
Шли до рассвета. Я уже и сам выбивался из сил, а каково было им? Но все молчали и упорно шли. Они уже отведали татарской плетки, многие женщины были изнасилованы и прекрасно представляли, какая жизнь ожидает их в рабстве.
Мы вышли к опушке; место впереди открытое, и где мы – я не знал.
– Все, привал. Всем отдыхать. Ночью пойдем, сейчас – спать.
Люди обессиленно повалились на землю, кто где стоял. Лена привалилась к стволу дерева, прикрыла глаза. Ни на какие эмоции не было сил.
Я пошел по бивуаку, если его можно было так назвать. Вот и парни, они шли в хвосте и отдыхали здесь же.
– Егор, узнай – может, кто-нибудь бывал в этих местах.
– Я был, – сразу раздался голос, с земли поднялся щуплый подросток. – Мы с тятенькой бортничали в этих местах.
– Ручьи есть неподалеку? Людей поить надо.
– А как им не быть? Тут, недалече.
– Тогда возьми пару человек – кто еще в силах двигаться, соберите пустые кувшины, фляги, принесите воды, напоите всех. Егор!
– Слушаю, атаман!
Вот ведь, прилепилось звание, и деваться некуда.
Атаман – вождь, предводитель ватажки – артели мастеровых, группы воинов; даже у разбойников пахана атаманом зовут. Прозвище необидное, указывающее на статус.
– Возьми пару ребят из тех, что покрепче, одного на опушку определи, другой пусть по нашему следу назад отойдет. Пусть наблюдают. Сидеть тихо, только смотреть. Ежели татары появятся – стрелой ко мне. И молча. Через полдня смени, пусть отдохнут.
– Понял.
Я пошел назад, коли назвали атаманом, надо соответствовать.
В начальники я не набивался – само получилось; хоть и были среди пленных мужики постарше меня, но воинов с опытом не было никого, в большинстве – подростки да женщины.
Проходя мимо отдыхающих людей, я напоминал:
– Сидеть тихо, никуда не отходить, воду сейчас принесут.
Дойдя до головы колонны, и сам рухнул в траву. Бессонная ночь, схватки с татарами отнимали силы; подкрепиться бы, да нечем.
Появились подростки с водой. Напоив Елену, я напился сам. Вкусна вода – чистая, холодная, аж зубы ломит.
– Эй, парень!
– Векша я, атаман.
– Векша, далеко ли мы от Нижнего?
– Верст десять на закат.
– Ока где?
– Должна быть там. – Парень махнул рукой.
– Селения рядом есть?
Векша сморщил лоб.
– Прости, атаман, не припомню, вроде не было.
Парни ушли. Я прикрыл глаза, задумался. Куда вести людей? Селений поблизости нет, если верить Векше, к Нижнему пока нельзя. Конечно, я потом разведаю – снята осада или татары еще там. Но сейчас-то их куда? Кормить надо, а продуктов нет, воды – и то вдосталь нет. К ручью отпускать боязно – не наткнутся ли на татар? А дождь ежели? Много ли надо голодным и усталым, чтобы свалиться? Позаболеют все. Кашель – он ведь далеко в лесу слышен.
Постепенно в голове складывался план – идти ночью до Оки, потом вдоль берега, уходя от Нижнего. Коли лодка попадется – переправляться на тот берег, все безопаснее; потом – вверх по течению, до первой деревни или села. Не выгонят – хоть в сараях, под крышами переночуем, постными щами накормят, репы дадут – с голоду не умрем. Нам бы только день-два продержаться.
На лоб мне легла прохладная ладошка. От неожиданности я вздрогнул.
– Ой, прости, разбудила я тебя, – это Лена.
– Не спал я, думы тяжкие: куда людей вести, чем кормить, как от басурман уберечь.
– Прости глупую, так захотелось тебя потрогать, поласкать. Жизнь ты мне спас, до гроба помнить буду.
– Рано о гробе говорить, жить надо.
– Как нашел ты меня?
Я усмехнулся:
– Сон увидел – твой сон, где пожары, татары. Бросил купца с кораблями и товаром. В безопасности они, меня дожидаются. А сам – в Нижний, тебя не нашел, от дома твоего одни головешки остались.
Тут Лена не выдержала, заплакала. Потом взяла себя в руки:
– Продолжай!
– А что продолжать? Кинулся вслед, по дороге – для полона дорога одна, не заплутаешь. Остальное ты сама видела.
Тут я приврал – дорог было несколько, но не раскрывать же мои способности.
Елена припала к моей груди:
– Любый мой, тенью твоей буду, ноги мыть буду, спаситель. – Так, по-моему, начинается истерика. Чуть отпустило нервное напряжение – и вот выход.
– Тс-с, тихо, без слез. Твоим подругам по несчастью не легче. Они ведь не знают, что с их родными – мужьями, детьми – живы ли? А ну как, на тебя глядючи, все реветь начнут? Успокойся, я ведь полюбил не русалку мокрую.
Елена вытерла рукавом слезы, потихоньку успокоилась.
Полдень, солнце пригрело, и даже самые стойкие, измученные нашим переходом, уснули. Я и сам впал в дремоту.
Неожиданно тишину разрушили крики, женский визг. Мать твою! Говорил же – не шуметь.
Я бросился к концу колонны. А здесь уже кипел бой, даже не бой – побоище. Татары подобрались незаметно и атаковали. Были они пешими, но утомленные люди не смогли сразу организоваться. Парни кинулись в бой, но куда городскому пареньку с одной саблей, которой и владеть толком не мог, справиться с головорезом, имеющим шлем, щит, копье и саблю? К тому же татарин никогда не работал и всю жизнь воевал, опыта в схватках им было не занимать.
Перерубив парней и мужиков, татары взялись за женщин. Видя бой, женщины кинулись врассыпную в лес.
Я с ходу врубился в сечу – срубил одного, второго. Отскочив за дерево, прижался к стволу, пропустив татарина, ударил ему в спину. Выскочил, бил влево и вправо, в два прыжка долетел до татарина, погнавшегося за девчонкой, рубанул по шее; бросился в другую сторону, в ярости просто располовинил еще одного. Я рубил, колол, не считая убитых. Там, где шлем-мисюрка или халат татарский, расшитый растительным орнаментом или узорами, – там враг.
Через несколько минут все было кончено. Я остановился, осмотрелся. Хреново! Шестеро убитых татар и три десятка своих – почти все парни и много женщин.
Так плохо мне никогда не было. Я же обязался их довести живыми.
Я помчался назад. Где же наблюдатель, которого я распорядился отослать по нашему следу, почему не предупредил? На бегу я чуть не запнулся о тело, лежащее в высокой траве. Вот и наблюдатель. Юноша лежал на спине, а на шее – удавка. Подобрались тихо – это татары умели, набросили удавку – даже крикнуть не успел.
Так, давай спокойно. Пленных они пришли рубить пешими, но что-то они уж очень быстро нас догнали. Точно, надо искать коней. Небось оставили в лесу, спешились. Топот копыт далеко слышен – вот и разгадка, почему они пешие. Спугнуть нас боялись. Кинемся в лес – ищи нас поодиночке.