Ложная девятка - Аристарх Риддер
— Мимо меня и муха не пролетит, Иван Петрович, — с улыбкой ответил я.
В итоге я занял место между двумя линиями, обороной и нападением. Если говорить терминами будущего, стал этаким опорным полузащитником с функциями плеймейкера. И на этой позиции именно в этом матче играть мне понравилось куда больше, чем в нападении. Там всё было слишком просто.
Играть роль дирижёра же было интересно. В итоге именно через меня начинались практически все атаки «Торпедо», которое забило к восьмидесятой минуте десять безответных мячей.
И на этой самой восьмидесятой минуте игра внезапно закончилась, вечернее небо заволокло тучами, начал раздаваться гром, и, видя всё это, тренер хозяев подошёл к Ивану Петровичу. Я в этот момент собирался выбросить аут недалеко от нашей скамейки и хорошо слышал их разговор:
— Петрович, давай закругляться, вы и так нам сегодня насовали по первое число.
— Закругляться так закругляться, — согласился Прокопенко.
Тренер хозяев кивнул, сложил руки рупором и закричал судье:
— Семеныч, Семёныч, хорош, давай заканчивать!
Судья воспринял это как само собой разумеющееся и сразу же дал финальный свисток.
— А что, так можно? — спросил я у Федорова.
— Ну, скажем так, это иногда происходит, — ответил Игорь.
Столь необычное для меня решение, как оказалось, стало очень правильным.
Это стало понятно буквально через пять минут после свистка. Ветер усилился, и вслед за первыми, достаточно крупными каплями, пришёл дождь.
Который в свою очередь превратился в ливень такой силы, что дворники нашего пазика с трудом справлялись со своей работой.
Но пережидать дождь никто не собирался, поэтому мы медленно двинулись во Мценск.
Дождь даже и не думал прекращаться или хотя бы стихать, так что наш лупоглазый автобус, который и так-то не отличался скоростными качествами, ехал со скоростью километров тридцать максимум.
В итоге в город мы въехали к полуночи, а еще через десять минут наш водитель сделал остановку возле центральной площади.
Я выскочил из автобуса и побежал домой. Наша квартира расположена на обе стороны дома, окна кухни и гостиной выходили как раз на площадь, и я видел, что свет и там, и там горит.
Значит, меня ждали.
— Ты поздно, — сказала мама после того, как я, открыв дверь ключом, вошёл домой.
— Так погода какая, мам. Мы часа три убили на дорогу.
— Прекрасно, теперь еще из-за твоего футбола режим у всей семьи нарушен. Отцу завтра на работу, а он тебя ждёт!
— Лен, — отец вышел в коридор, — сколько раз тебе говорить не начинать при Славе. Он всё правильно делает. И играть в футбол он не прекратит.
Мама кинула в него очень красноречивый взгляд и удалилась в спальню.
— Ну что, как сыграли? — тут же спросил меня отец.
Мы с ним прошли на кухню, само собой что я через ванную комнату, мытье рук у нас в семье было практически священной коровой, и отец разжёг газ под небольшой кастрюлей. Как оказалось, меня на очень поздний ужин ждал рассольник.
Этот суп я впервые попробовал уже здесь, и поначалу он привёл меня в ужас. В памяти Ярослава, конечно, было воспоминание, что это его одно из любимых блюд. Но всё равно сама мысль о том, чтобы в суп добавлять солёные огурцы и рассол, казалась мне дикой. Есть же нормальное первое, как тут называли супы, борщ например, или щи с щавелем и яйцом. Зачем готовить это?
Но потом я, как говорится, распробовал рассольник и сейчас ему даже обрадовался.
— Давай рассказывай, — сказал отец и повторил свой вопрос, — как сыграли?
— Нормально, — так как мы сидели на кухне вдвоём, без мамы, можно было нарушить одно из её непреложных правил «когда я ем, я глух и нем», так что я совмещал рассказ с супом и хлебом.
Он, кстати, здесь тоже отличался от привычного мне. И если чайные батоны я хорошо помнил по прежней жизни, они мне всегда нравились, то вот чёрный, вернее даже серый хлеб, стал для меня открытием.
Он, несмотря на свою внешнюю непривлекательность, очень вкусный!
Особенно если удастся купить его горячим. Хлебный магазин от нас в паре минут ходьбы, так что дома у нас всегда свежие буханки и батоны.
Плюс, что стало еще одним открытием, из хлебных корок отец делал ну просто волшебный квас. Единственным минусом при производстве этого чудесного напитка были мошки, но ради освежающего кваса можно и мириться с небольшими неудобствами.
— Нормально, — повторил я. — 2 гола и четыре голевых передачи. Новосиль куда слабее Болхова. Всего же 10:0 в нашу пользу.
— Тоже мне, открыл Америку, — усмехнулся отец, — они часто первые с конца. Не вылетают только потому, что заменить некем. Это единственная команда в их районе.
— Зато у них душевно, — я пересказал то как болельщики подогнали краны к полю.
— Интересно, как ты сыграешь против орловцев, — сказал отец, когда я закончил — особенно против Спартака 2.
В областном чемпионате участвовали сразу три команды из Орла, из которых меня больше всего интересовал «Спартак 2».
Это была молодёжка главной областной команды, вернее даже клуба, Орловского «Спартака».
Именно за эту команду, когда та называлась «Локомотив», выступал будущий Светоч, Анатолий Бышовец.
Сейчас команда мастеров «Спартака» играла в пятой зоне второй лиги чемпионата СССР, и турнир, что называется, был в разгаре.
Сейчас, после двенадцатого тура, Орловский «Спартак» шёл восьмым, отставая от Липецкого «Металлурга» на 3 очка, и вся борьба за первое место в пятой зоне, которое давало право сыграть в переходном турнире за выход в первую лигу, была еще впереди.
В теории, если звёзды сойдутся, то я бы мог помочь главной областной команде уже в этом сезоне. Фиг с ним с названием, главное что это трамплин наверх.
Но для этого мне нужно заинтересовать руководство «Спартака».
— Мне тоже это очень интересно, пап, — усмехнулся я.
— Знаешь что, не знаю, что с тобой этим летом случилось, но сейчас всё выглядит так, что ты вполне можешь попробовать попасть в команду мастеров. И я тебя в этом буду поддерживать.
— Спасибо, пап. Честно сказать, я и сам сейчас этого хочу.
— Я тут уточнял календарь, вернее даже сразу два. Вы играете со «Спартаком-2» через неделю, 25 июня. И играете в гостях. Должны были дома, но поменялись. А уже 29-го их
