Шофер. Назад в СССР. Том 3 - Артём Март
— Ну и что ж у вас там стряслось-то?
— Помнишь заявление, что писал ты мне на вступление в отряд? Потерял, — Вакулин пожал плечами, — куда-то засунул, а куда — забыл. И хоть умри, не помню! А мне надо его секретарю райкома направить, чтобы тот отчитался по проделанной работе в крайком.
— Хотите, — догадался я, — чтобы я вам его заново написал?
— Ну да!
— Давайте, Евгений Гирасимыч, напишу. Бумага с ручкой есть?
— Конечно, — кивнул Вакулин и полез в свой портфельчик.
Недолго пошуршав внутри чем-то, он достал единственный листик для печатной машинки, да ручку.
— Во! Последний остался! Повезло нам. Не будь бумаги, пришлось бы искать где-нибудь.
— Ну или, если бы вы не только мое заявление потеряли, но и еще чьи-то, — ответил, принимая листочек.
— Да не, — Вакулин улыбнулся, показал желтоватые зубы, — я всю стопку в кабинете храню. А твое, видать, не донес. Не помню! Ты не подумай, — строго свел он брови, — я не растяпистый. Просто вот, затерял.
— Да я и не думаю, — сказал я и полез в кабину Белки, потому как там удобнее было писать.
— Так-то я, — продолжал зачем-то оправдываться Вакулин, — все важные документы держу под ключом, в сейфе. А ключ только у меня и у… — Осекся он внезапно.
— Чего, — нахмурился я, — глядя на побледневшее Вакулинское лицо.
— Ну-ка отойдем, Игорь, — Вакулин подергал меня, сидящего в кабине, за штанину, — кое-что срочное надо мне тебе сказать. Похоже, возникла у нас с тобою проблема.
— Это что ж, — не понял я, — заявление вы потеряли, а проблема у меня?
Глава 8
— Если правильная ко мне пришла мысля, — сказал Вакулин задумчиво, — то у тебя тоже могут быть проблемы. Эх… Из-за меня, да. Но переговорить нам все равно надо.
— От кого прячемся? — Спросил я, глядя на Вакулина из Белкиной кабины.
Вакулин нахмурил брови, поджал свои тонкие губы. А потом покивал куда-то назад. Глянув в ту сторону, увидел я, как Алла Ивановна и Егоров болтают о чем-то с агрономом Николаенко.
— Значит, Евгений Герасимыч, думаете вы, что не потеряли мое заявление. Кто-то его, хм, взял.
— Думаю, — он кивнул.
— Ну ладно, — я выпрыгнул из кабины, — пойдемте поговорим.
Вакулин еще раз оглянулся на секретаршу бюро, и вместе мы потопали за машину. Стали с той стороны, под Белкиным именем.
— Думаете, Алла Ивановна? — Спросил я
— Очень может быть, — он покивал, — заявление ж чем ей ценно? Почерком твоим. Подписью. А за ней в прошлом замечались уже подлоги. Да еще и по такой схеме. С заявлениями.
— Вот как, — я задумался, тронул подбородок, — какие подлоги-то?
— Был скандал несколько лет назад. Собирали в край, со всего району добровольцев. Уж по какому поводу не помню, да вот ответственной назначена была тогда Алла Ивановна. Членом бюро она была, не секретарем.
— Ну и что? Подделала списки?
— Еще хуже, — пожал он плечами, — подделала подписи рабочих в списках. Кинься она раньше, желающие и так бы нашлись, да вот стала она доготавливать списки в последнюю неделю. Ну и не добралось народу. Так, они со всех заявлений, что в райкоме от граждан были по разным поводам, нашлепали туда подписей, мол согласные они.
— И как же она еще сидит на своем месте? — Я нахмурил брови, — это ж уголовное преступление.
— Угу, — снова кивнул Вакулин, — только Алла Ивановна увернулась. Перекинула все на подчиненную, Лидию Петровну Пересвет. Ну ее показательно пожурили. Выгнали из партии с позором. Судить, правда, не стали. А Аллочка осталась сидеть. Как я не давил на органы, чтобы поглубже в этом деле капнули, так и не смог добиться, чтобы и ее проверили. Есть у нее где-то нечестные подвязки. Только вот пойди найди где.
— Значит, — сложил я руки на груди, — думаете, и тут такая же история? Взяла она мое заявление, чтобы устроить подлог? А зачем ей? Не. Ну, конечно, мы с Аллой Ивановной совсем не друзья, да только надо ли так рисковать, чтобы мне просто подложить свинью?
— Ты ее не знаешь, — покачал головой Вакулин, — она хитрющая как лиса. Да только не очень умная. Возможно что-то есть у нее такое на уме. Может, ты задним числом, где числишься. Может еще, где пытаются тебя вписать. Я таких документов не видел. Но, — он вздохнул, — признаю, оплошал я тут. Очень оплошал.
— Как выкручиваться будете? — Я подбоченился, — не надо мне, чтобы где-то ни там я был вписан.
— Понимаю, — Вакулин кивнул, — обещаю выяснить сегодня. А завтра с тобой увидимся и поговорим по этому поводу.
— Ладно, — кивнул я серьезно, — пробуйте. Не хотелось бы мне и тут все в свои руки брать. Потому как от подковерных партийных интриг меня вывертывает наизнанку так, что сил никаких нету.
— Понимаю, — серьезно закивал он, — меня тоже. Да ничего не поделать. Коль хочу очистить хотя бы наш райком от всей этой бюрократической дряни, приходится их же оружием работать. Но все равно, Игорь. Стыдно мне перед тобой очень. А мож, могу я еще чем-то тебе помочь? Мож, нужно тебе что-то, чем подсобить? Ну, искупиться мне перед тобою хоть как-то.
— Да нет. Узнайте че там с заявлением, — пожал я плечами, а потом меня осенило, — хотя… Есть одна штука.
— Какая? — заинтересованно склонил голову набок Вакулин.
— Расскажите, мне, где вы немцев расселили? Я у кого не спрошу, либо не знают, либо не хотят говорить.
Вакулин сначала удивленно поднял брови, громко засопел. При этом лицо его быстро потемнело, стало хмурым.
— А тебе зачем? — Спросил он.
— По личному делу. Ничего особенного. Просто познакомился я с одним из немцев на учениях, и кое-что надо ему передать.
— Вот как, — Вакулин задумался, — вещь какую?
— Вроде того.
— Мда, — он засопел. Полминуты молчал, решаясь, потом все же решился, — ладно. Раз уж
