Ванька 9 (СИ) - Сергей Анатольевич Куковякин
— Из Франции.
Швейцар опять вошел внутрь.
Что за порядки тут…
— Консул принять Вас не может, — получил я через пять минут неожиданный ответ.
— Почему не может принять? — задал я вопрос хранителю дверей консульства.
— Не могу знать. Его превосходительство так сказали…
Его превосходительство? Вроде отменили всех превосходительств уже сейчас? Или, опять я что-то не знаю? Снова в России власть сменилась?
Что делать?
Я отошел в сторону и написал консулу записку. Представился в письменном виде честь по чести, указал, что хочу возвратиться на родину. Навоевался я в экспедиционном корпусе по самое горло.
Чуть ли не пол часа мне пришлось уговаривать швейцара передать моё послание консулу. Наконец, он в очередной раз скрылся за дверями в здание.
Через несколько минут мною был получен ответ.
«С дезертирами не разговариваю и их не принимаю». Так было написано красными чернилами на моей же записке. Подпись отсутствовала. Может, это сам швейцар написал?
Не хотят здесь меня принимать…
Я порвал свою записку в мелкие клочья. Урна в обозримом пространстве отсутствовала, мусорить не хорошо, поэтому маленькие кусочки бумаги были мною спрятаны в карман шинели.
— Счастливо оставаться. — кивнул я швейцару.
Никак я не думал, что так меня здесь встретят.
А, как должны были? С распростертыми объятиями? Орден ещё дать?
Ну, допустим, ордена мне не надо, но, поговорить хотя бы могли! Чисто по человечески.
Даже за ручку двери консульства подержаться не дали!
Злость во мне просто кипела.
Так. Успокоиться надо, а потом и что-то придумывать.
Я шёл по улице, а на голову, плечи, спину — вообще на всего меня падал снег. Крупный. Хлопьями.
Глава 21
Встреча с бывшим пациентом
Что-то замерз я как цуцик какой-то…
Чайком бы горячим кишочки пополоскать…
Снег между тем кончился. Солнышко стало видно. Но, толку-то. Даже холоднее как-то на улице. Или, мне это только так кажется?
Я начал на ходу вертеть головой по сторонам. В ресторан меня в таком виде едва ли пустят, а вот в заведение попроще… Денежки-то мои самые настоящие, не из медных пуговиц сделанные.
Так, а это, что?
«Комитет помощи русским военнопленным». Так на вывеске значилось. Причем, на родном мне языке.
Здание, конечно, рядом с консульством не стояло, такое из себя совсем простенькое и швейцара нет. Некому меня в дверь под вывеской не пускать.
Зайти?
Зайду. Что я теряю?
Пусть я не военнопленный, но — русский же.
Может и помогут чем, подскажут дельное.
Толкнул дверь. Вошел.
Ба! Гора с горой, как говорится. Может, завершилась у меня сегодняшняя полоса невезения?
Попов. Унтер, сейчас, правда, погоны на гимнастерке не наблюдаются.
— Иван Иванович?
Помнит меня Попов. Есть за что…
Как там его по батюшке? Вылетело из головы…
— Здравствуй, Афанасий.
— Доброго дня, Иван Иванович. Вы как здесь?
— В Россию пробираюсь. Сам тут что делаешь?
Что я ещё мог ответить? Как есть сказал.
— Помогаю…
Немного расплывчато прозвучал ответ, без конкретики.
— Кто здесь старший? К кому обратиться можно для отправки в Россию? — я сразу беру быка за рога. — Подскажи, будь добр.
— Пойдёмте, Иван Иванович.
Во, это тебе не консульство…
Афанасий без задержек провёл меня сразу к председателю комитета. Тот, на моё счастье, находился на месте.
— Карл Яковлевич Валькарс, — представился мне мужчина в возрасте сразу же после того, как я назвался.
Я объяснил, что со мной и как.
— Сбежал или дезертировал, не знаю, как правильно назвать, из трудовой роты. До этого, добровольцем в батальон смерти записался… Будучи в ссылке в Африке, — добавил я последнюю фразу после некоторой паузы.
— Ля-Куртин? — обозначил свою осведомленность Карл Яковлевич.
— Ля-Куртин, — не посчитал нужным скрывать я. — Старший врач полка.
— Позвольте, я про Вас даже и слышал. — Валькарс повернул голову к Попову. — Не ты ли, Афанасий, про доктора мне рассказывал?
— Я, — подтвердил ля-куртинец.
Всё же интересно, как унтер здесь оказался? Попов из третьей категории, в Африку таких не отправляли. В Швейцарию, кстати, тоже…
Мысль моя несколько вильнула, но не на долго.
— Без решения консула, Иван Иванович, ничем не смогу Вам помочь, — не обрадовал меня Валькарс. — Мои полномочия — помощь только тем солдатам и офицерам, что прибывают в Швейцарию из немецкого или австрийского плена. Вы в данную категорию не попадаете. Ваш вопрос только консул может решить.
— С дезертирами он не общается… — моё настроение всё глубже опускалось ниже точки замерзания, уходило в глубокий минус.
— Посмотрим, посмотрим… Сейчас я Вас чаем угощу, а там и к консулу сходим…
Хороший человек Карл Яковлевич не только напоил меня чаем, но и накормил. Это он сделал увидев, как я на печенье набросился.
— Вы же голодны! — дошло до Валькарса почти моментально. — Сейчас, сейчас…
Накормленный и напоенный, ещё и с группой поддержки, я стоял перед дверьми консульства. Швейцар было затянул прежнюю канитель, но Попов железными пальцами взял его за локоток и отвёл в сторону от двери.
— Не при старом режиме… — перед носом швейцара закачался внушительный кулак унтера.
Швейцар тёр ладонью правой руки свой пострадавший локоть. Казалось, вот-вот сейчас он заплачет.
— Проходите. — Афанасий распахнул мне и Карлу Яковлевичу дверь. — Ишь, окопались тут…
Последнее относилось пока только к швейцару. Весь гонор с того спал, уже не генералом он выглядел.
— Куда тут? — спросил Попов Валькарса.
— Прямо. Я покажу.
Мы поднялись по мраморной лестнице на второй этаж.
— Направо. — продолжал вести нас Карл Яковлевич.
— Всё. Пришли.
Мы стояли перед массивной дверью. Рукой до её верха мне было не достать.
— Ишь, окопались…
Эти слова Попова уже явно относились к самому консулу.
Глава 22
Всякое бывает, но чтобы такое…
— Здравствуйте.
Карл Яковлевич кивнул, а затем приветливо улыбнулся консулу.
— Здравствуйте, — я последовал примеру председателя комитета.
Вежливость, она ещё никому никогда не помешала.
Попов вслед за нами поздоровался с человеком за столом. Он чуть позади нас стоял. Как бы в роли сопровождающего.
Консул захлопнул папку с бумагами и отложил её в сторону. Всё это он с показной ленцой сделал. Ещё и вздохнул тяжело.
— Что вам надо?
Чего-чего, а приветливости на его лице не наблюдалось. Наоборот — недовольство. Какие-то тут без его разрешения в кабинет заявились и от важных дел отвлекают.
Карл Яковлевич представил меня.
— Доктор Воробьев, старший врач полка. Обратился с просьбой…
Консул даже не дал председателю комитета договорить.
— Доктор? — хмыкнул сидящий за столом.
Да, на доктора я сейчас мало походил, но вести себя прилично всё же как-то консулу было можно.
— Доктор, — подтвердил я. — Прибыл из Франции.
— Из Франции? — скривил
