Назад в СССР 1987. Книга 7 - Максим Гаусс
— Как погода в Афганистане?
Вопрос, конечно, странный. Его что, реально это волнует или просто чтобы беседу поддержать?
— Жарко, — ответил я. — Отсюда улетал, плюс семнадцать, а там плюс сорок восемь. Пыль, воздух сухой. В горах наоборот, прохладно.
— Как все прошло? Как там обстановка в целом?
Я нервно рассмеялся.
— Никита, а ты сам слетай, узнаешь… Знаешь, тут такой натянутый момент. Я ведь понимал, что легкой эта операция точно не будет, но чтобы настолько. Афганистан это не просто чужая страна, это страна, где все другое, другое представление и отношение к людям. Это место, где уже много лет идет гражданская война. Обстановка там дерьмовая, особенно, когда с духами сталкиваешься.
Тут я, конечно, палку слегка перегнул. Не мог я такого понять за неполные двое суток проведенные в республике, тут на помощь пришли общие познания о давно прошедшей в мое время войне в Афганистане.
Видимо водитель понял, что я не предрасположен к обсуждению подробностей командировки, а потому замолчал.
Пока я ехали, я размышлял, перескакивая с одной мысли на другую.
Неужели все это правда происходит? Неужели вновь активизировались те, кто желает нагадить под носом у СССР и уничтожить «Дугу»? Если так, то на что они способны? Чернобыль был идеальным вариантом, который был тщательно проработан специальными службами — ну, вроде как, одним ударом сразу два зайца. А то и три. Это и упомянутый мной удар по экономике Союза, это и вывод из строя уникального, пусть и не самого эффективного, противоракетного щита. А в дополнение крупнейшая техногенная авария радиационного характера, результатом которой стало появление города-призрака и тридцатикилометровой зоны отчуждения и значительное сокращение программы ядерной энергетики. Это был не просто удар, это был настоящий нокаут. Быть может, многие историки действительно правы, когда утверждают, что авария на АЭС была одной из причин развала СССР? Но истинная причина так и не была названа, лишь масса предположений.
Не хотелось мне снова лезть во все это дело, но по-другому я не мог. Уж если вызвался предотвратить аварию, так нужно довести дело до конца. К тому же, наверняка и мои родители, жена Юля с маленьким Кирюхой будут рады остаться в Припяти еще на некоторое время. Несмотря на полученные сведения, я не считал, что существовала какая-то угроза для Чернобыльской электростанции. Но и тут был тонкий момент, который нельзя было игнорировать — будущее здесь уже было иным. Ведь жизнь целого региона была изменена моим вмешательством, пошла по другому руслу. А, следовательно, дальнейшая история тоже будет развиваться иначе и предугадать все просто не получится. Мое преимущество в знаниях о будущем, теперь не имело никакого смысла.
И все же, если это не пустышка, куда будет нанесен удар? Где? Когда?
Что если прямо сейчас уже идет подготовка?
И почему сведения о готовящейся диверсии были обнаружены в Афганистане? Что, других мест не было?
А ведь если подумать — это идеальное решение. Никто на этой земле не станет задавать вопросы — лагерей по обучению было много. В них иностранные инструктора готовили моджахедов… Диверсанты из них так себе, а вот в партизанской войне они мастера своего дела. Но ведь на территории Афгана никто не запрещал тренировать полноценную диверсионную группу. Для этого были все условия.
Я задумчиво смотрел на промелькнувшую в стороне Останкинскую башню. Сколько раз уже хотел отвезти туда Юлю, да все не получалось. Ну ничего, вот разгребусь и обязательно отвезу.
Полковник Кошкин хотя и готовился к переводу на новое место службы, но пока не торопился и все ещё стоял на своей должности. Он наверняка рассчитывает, что дочь с внуком поедут вместе с ним под Краснодар и потихоньку готовит для этого плацдарм. Даже не знаю, как он отреагирует на новость…
Ничего, отец Юльки мужик толковый, должен все понять. Ведь как ни крути, а за тот нелегкий путь, что я проделал, пока пытался предотвратить аварию на атомной станции имени Ленина, он не раз выручал мою шкуру и сам неоднократно попадал под удар. К счастью, на дальнейшей службе у него это никак не отразилось, зато укрепилось доверие ко мне. Полковник чувствовал меня и прекрасно понимал, что рядом со мной, его любимая дочь как за каменной стеной. Как там говорилось в книге джунглей — мы с тобой одной крови⁈
«Волга» подъехала к Лубянке.
Здание управления КГБ СССР выглядело внушительно и нагоняло целый спектр чувств. У каждого по-разному, но бесспорно, очень многие вездесущий комитет боялись и уважали. И не только граждане Советского Союза… А вот структура — приемница, что подхватила знамя, когда СССР развалился, все-таки подкачала. Так и не добравшись до тех высот, которых достиг комитет государственной безопасности, тем не менее она продолжала выполнять те же задачи.
— Алексей Владимирович вас ждет. Вот пропуск! — сухо отозвался Никита, протянув мне жетон.
Конечно, мое удостоверение чекиста позволяло пройти в большинство мест управления, но сразу попасть к Черненко я бы не смог — помариновали бы меня на проходной немного, а потом пропустили. Но тут все упиралось во время, а как раз его-то и не было.
Я вошел внутрь, направился к лестнице. Быстро поднялся на нужный этаж и повернул в сторону кабинета начальника второго отдела.
Добрался быстро. Как я и думал, тот уже ждал меня.
— Ну, здравствуй Алексей! — Черненко тут же направился ко мне, едва я появился на пороге. — Жив, здоров?
— Жив, — кивнул я. — Отделался парой ссадин. А вообще, в Афгане все пошло не так, как вы описывали. Но я прекрасно понимаю, в условиях постоянно меняющейся обстановки, хорошо, что операция вообще оказалась удачной. Жаль погибших бойцов спецназа…
— Это их работа, у нас своя, — отозвался полковник. — Ну, давай, показывай трофеи, что удалось накопать?
Я положил папку на его стол, сорвал печать, выудил наружу фотографии и охренел… Это были совершенно левые фотографии аэродрома, видимо снятые в том же Баграме. То же самое касалось и остальных документов — вместо ценных телеграмм внутри папки оказались лишь бесполезные стенограммы, не имеющие никакой ценности. Все то, что было в таким трудом добытом кейсе, загадочным образом пропало.
— Твою мать! — выругался я, хлопнув ладонью по столу.
— Не понял. Это что такое? — удивился Черненко, взяв один из снимков.
Я хлопнул себя по лбу и нервно рассмеялся.
— Ну, Быстров, хорош гад… Обвел вокруг пальца, и ведь без малейших подозрений! Перед моим убытием ваше доверенное лицо паковало и опечатывало папку… А я дурак, даже ничего не заподозрил!
Все было предельно ясно — пользуясь положением, он зачем-то похитил содержимое кейса, вместо него подложив барахло. А опечатанная папка была своеобразным гарантом того, что я не вскрою его раньше времени и не забью тревогу. Именно эту версию я и озвучил полковнику.
Тот шумно выдохнул, с задумчивым видом сел в кресло.
— Выходит, среди нас появился еще один шпион… — недовольно процедил он. — Но… Я не понимаю, зачем красть материалы, ведь он же и так все видел…
У меня в голове уже шел сложный мыслительный процесс. Более того, рабочая версия строилась прямо на ходу, собиралась как пазл.
— Предполагаю, что это было сделано для того, чтобы выставить меня в невыгодном свете! — ответил я. — Ведь по сути, я единственный свидетель содержимого того чемодана. Нет никаких доказательств того, что против ЗГРЛС что-то планируется. Кроме моих слов, которые проверить просто невозможно! И, черт возьми, то, что я успел увидеть на тех телеграммах и фотографиях далеко не полная картина. Многое еще просто не было проанализировано… Ведь именно для этого я и вез их вам! Вот дерьмо!
— Успокойся, Алексей! — Черненко задумчиво постучал пальцами по крышке стола. — Это нормально. Коварный противник переиграл нас и сработал на опережение, вновь использовав «крота». Так, сейчас мне нужно четкое понимание того, что ты увидел на тех фотографиях. Что удалось перевести с телеграмм? От того, насколько подробно ты все изложишь, и будет зависеть успех и мои возможности.
Я тяжко вздохнул. А что я успел запомнить?
— Алексей Владимирович, я осмотрел только часть материалов. Может получиться так, что сейчас мы сделаем неверные выводы и сосредоточимся вообще не на том направлении. А в это время они…
— Будем анализировать! — перебил меня
