Эколог в СССР. Лето 2025 - Михаил Востриков
А всех остальных — разобщить и озадачить, чтобы постоянно были заняты полезными делами и конкурировали между собой, заново самоорганизовавшись… и не по территориальному, а по функциональному признаку. Для этого, объявишь об учреждении большого количества государственных экологических Грантов — собак считать, кошек; диких животных защищать; на эко-просвещение; на детские экспедиции по речкам; на анализы воды и земли; на «чистые игры» и ещё на чёрта лысого… пусть твои Советники придумают.
Да, ещё! Прямо сейчас, нужно отследить, кто из нынешних главарей «Зелёных» уже кормится от иностранных экологических организаций, типа, Greenpeace, WWF, Bellona и др. С ними, особый разговор, индивидуальный, по линии «бурильной конторы» товарища Власова. Ну, ты понял, про что я.
В общем, это всё, если крупными мазками.
* * *
После моей короткой, но пламенной речи, Шевчук некоторое время молча сидит за столом, постукивая по столешнице кончиками пальцев, а потом, явно на что-то решившись, начинает говорить:
— Когда мы в Город поедем? — спрашивает Шевчук, — Нужно дату в мой график внести.
— Да, я-то, хоть завтра, — отвечаю я, — Но тебе же нужно всё подготовить, бумаги написать, то-сё⁈
— Считай, уже всё готово! Летим через неделю! — ставит точку в разговоре Шевчук, подписывая моё заявление.
— И насчёт чёрной икры, ты же не пошутил, надеюсь? Мне на сувениры зарубежным коллегам пару-тройку ящиков привези, любят они её, аж пищат, завидя! Сразу, на всё согласны!
— Хорошо! А что с датой изготовления и сроком хранения на банках делать? Я же не специалист! — соглашаюсь я.
— Не твоя забота! Власов заедет, заберёт, — Шевчук встает из-за стола, давая мне понять, что приём закончен.
— Тогда, может, и с десяток ящиков «КВ» прихватить 50-летней выдержки? — предлагаю я, Чтобы машину зря не гонять…
— Т-э-э-к-с! — Шевчук садится на место, — «КВ», говоришь⁈ 50-летней выдержки⁈ Это, который тогда за 17–50 продавали и никто не брал? С этого места, давай подробнее…
Глава 10
Наши в Городе
Ректор Университета «Экология и обращение с отходами», академик АН СССР Леонид Абрамович Вайсберг цветёт как майская роза. Именины сердца! Ну как же, в Город приезжают два его ученика… да каких!
Один — на минуточку, Генеральный Секретарь ЦК КПСС Юрий Сергеевич Шевчук — Юра, который, буквально, вырос на его глазах, от студента и лаборанта, до заведующего кафедры «Экология», пока его, можно сказать, силой, не забрали в Москву.
Второй — его бывший декан и заведующий кафедрой «Обращение с отходами», а ныне Министр от Экологии СССР, по слухам, уже тоже бывший, но тем не менее…
И можно сказать, его ученики приезжают лично к нему. На завтра, в университетском Актовом зале назначена встреча Шевчука с руководством и коллективом Университета в присутствие Партхозактива Области и большого числа журналистов, включая иностранных.
Вайсберг опытный Ректор и знает, что такие приезды всегда несут за собой множество приятных моментов как для Университета в целом, так и для скромной персоны его Ректора. Да, что там, для Университета… для всей Страны! А то, и для всего Мира! Вот, завтра и узнаем, с чем таким приехали его ученики-москвичи.
А пока… не дёргаемся и попросим жену Наташу приготовить на завтра мой лучший костюм. Да, тот самый, с красным галстуком в горошек и таким же платочком в нагрудный карман пиджака. Нет, все награды он завтра надевать не будет, не первомайская демонстрация, чай! Наденет только самые дорогие — Золотую Звезду Героя Социалистического Труда, но её и положено носить всегда, и четыре значка Лауреата Государственной премии.
«Вэйзмир… обвешаюсь, как Брежнев», — думает Вайсберг и откладывает лауреатские значки в сторону:
«Пойду только с Гертрудой, строго, скромно и значительно!».
Он хорошо помнит, как в уже далёком 81-м, эта, только что полученная им Гертруда, буквально, защитила его от разъярённого Ректора Электротехнического института, от которого, соответствующим Постановлением СМ СССР, выделяли новый Университет и которому ещё молодой Вайсберг показывал пальчиком по списку:
— Это, это, это и, вот, это! И еще, то, и во-о-он, то!
Тот Ректор-великан визжал, брызгал слюной, бубнил как заведённый:
«Буй! Буй! Буй…», — ну или что-то похожее, и даже хотел драться.
Но, увидев на груди невысокого Вайсберга новенькую Гертруду, сразу успокоился и, видимо, смирившись, схватился за голову и только тихо постанывал, когда писали разделительный акт…
В СССР Героев не бьют, какого бы они роста не были…
В целом, Вайсберг уже ознакомлен с Программой на завтра.
С утра — кладбище. И экс-Генсек ЦК КПСС Е. К. Филатов, и старый большевик, экс-завкафедрой «Экология» Университета И. П. Пичугин, к сожалению, не дотянули до Большого Скачка в 2000 году. И теперь, по их же собственным завещаниям, они с миром покоятся на мемориальном участке городского кладбища «Клещиха», рядом с любимой горожанами землячкой — Фросей Бурлаковой из фильма «Приходите завтра!». Так в Городе и говорят:
«Наши, через две улицы, направо от Фроси», — или,
«За Фросей, по левой стороне, шестой квартал».
Хотя, конечно, по своему статусу, Генеральный секретарь ЦК КПСС Евгений Константинович Филатов мог претендовать и на упокоение в Некрополе перед Кремлёвской стеной… Но не захотел и приказал похоронить себя на Родине, в Городе, где родился, жил и вырос до Первого Секретаря Обкома КПСС. А воля покойного — закон!
А вот, дядя Антон Лазарев до Большого Скачка дотянул, но в РФ он скончался в 2014 году в РФ в возрасте 91 год, обычным военным пенсионером в звании «полковник запаса». А сейчас, в 2025 году в СССР, он находится в статусе «умершего, но воскресшего» экс-Председателя КГБ СССР, в возрасте 82 лет после Б. С. и в звании «Генерала Армии запаса» со всеми положенными его статусу привилегиями. И он настоял, что бы его приемник В. В. Власов, нынешний Председатель КГБ СССР, взял его в поездку Генсека Шевчука в Город. Хочет повидаться на кладбище с покойными друзьями и соратниками — «Евгешей» и «Птицей».
А с Мишей, они, итак, видятся, тот часто по выходным приезжает к нему на дачу в Подмосковье половить рыбки и поболтать. Скучно ему в Москве без семьи, да в Министрах. А «Товарищ Генерал» и не против, рассказывает ему, что да как было, считай, полвека не виделись.
После кладбища, все поедут в Университет и там, до и после обеда, будет официальное мероприятие. Проректор по соцкультбыту… да-да, тот самый, оттяпанный ещё у Электротехнического Института, Аркадий Нахимович Буркис, уже неделю стоит на ушах вместе со своей командой без сна и отдыха, шутка-ли, одних журналистов и телевизионщиков больше ста человек понаехало, и всех встреть, накорми, место своё покажи. Денег-то, на все это дали, но КГБ и личная охрана Генсека лютует… туда ходить нельзя, здесь не стоять…
А вечером — приём, банкет от имени Ректора, то есть самого Вайсберга. Честно говоря, нервически это как-то, устраивать приём от своего имени в присутствии Генсека, но сказали так:
«Э-э-э, кто хозяин, того и пьянка! Будете в Кремле, проставитесь, а продукты и алкоголь Вам завтра завезут!»
Эх, был бы жив папа Абрам, порадовался бы, какая честь оказана их семье, какая честь…
* * *
Я захожу в свой деканский кабинет. Всё на месте, как и не уезжал в Москву на министерскую должность. Мудрый Вайсберг, как знал, что я вернусь, и никому мой кабинет не отдал, спасибо ему! Вот, вернулся и больше я не Министр.
На стене, напротив окна висит «Рогатый». Он давно со мною, так и кочует из кабинета в кабинет. Почему его так назвал автор, широко известный в узких творческих кругах художник Дмитрий Глуговский, неведомо. И никакой он не «Рогатый», на голове у него что-то типа длинных розовых локаторов, а сам он на четырех лапах стоит на круглой лужайке, похожей на Полюс Мира, и чуть скосив, смотрит огромными и удивительно красивыми «человеческими» глазами. Нет, он никого не осуждает, он просто стоит и смотрит на этот мир. На нас! А мы, на него!
А попал ко мне «Рогатый» так…
В самом начале 90-х в РФ, летом, поздно вечером, мы сидим на работе у моего дружка — Кольки Подвишенского. Колька тогда был зампредом какого-то банка и они снимали под своё отделение пару малюсеньких комнатушек в известном «Художественным салоне» на, тогда еще улице Горького, ныне Тверской. Как зайдёшь, направо.
