Возраст не помеха - Виктор Сергеевич Мишин
Вели меня недолго, но такими катакомбами, что приходилось удивленно и задумчиво хмыкать. Я видел по ту сторону фронта укрепления и блиндажи, но тут… Кажется, километрами траншей и различных нор изрыт весь город. Мы вползли в одну траншею, по ней вошли под остов двухэтажного дома и вышли с другой стороны. То есть ходы были прорыты прямо под домами, использовались как готовые подвалы, так и строились новые проходы. Горняки-шахтеры тут, что ли, постарались?
– Это что за чудо чудное? – меня представили пред светлы очи грузного человека, по форме было понятно, что это офицер, удивлял только его размер. Мужчина был не толст, но очень упитан. При его не самом высоком росте он был похож на комод. Такие люди обычно невероятно стойкие к боли, а также очень своенравны.
– Вот, товарищ капитан, задержали при переходе возле площади. Полз к нам, вооружен, – отрапортовал тот, кто меня «взял». – Перед тем как мы его задержали, убил сразу двоих таких же, как он, мальчишек. Ножом убил, вы бы видели этот спектакль!
– Рядовой спецкоманды «Восток», в подчинении семьдесят первой пехотной дивизии, шестой армии вермахта, Захар Горчак, – отозвался я и увидел на лице капитана неподдельное удивление.
– Наш, значит? Сучонок. Расстрелять.
Приказ меня ошарашил. Идя сюда, я рассчитывал именно на плен, если так можно сказать о возвращении к своим. Думал, увидят, что молодой, не станут убивать. Да и дурь это, убивать сдавшегося, из него же можно вытянуть полезную информацию, на это я и надеялся, а тут…
– У меня есть сведения о позициях и силах вермахта, я много чего знаю, не смотрите на возраст. Информация точная и свежая. Прошу отвести в особый отдел, товарищ капитан, вам это больше нужно, чем мне…
Хлясь, мне по роже прилетел удар. Блин, какой жестокий офицер, мальчишку и по лицу. Ну, а чего я ждал, дурень? Задумал поучить жизни этих мужиков, которые тут, в этих развалинах стоят насмерть? Идиота кусок!
Да, мечтал об этой встрече я целый год. Не о такой конкретно, но о том, как вернусь к своим. Да, я считаю себя именно своим, советским, а не шпионом вермахта. Когда вспоминаю прошедший год, меня даже потряхивает от того, через что я прошел. Тогда, в октябре сорок первого, в лагере для военнопленных, после поединка, из которого я вышел победителем, меня подлатали немного и увезли далеко на запад. Попал я в спецкоманду, которую называли «Восток», а мое подразделение – «Киндер». По численности команда насчитывала сто человек, и все как один мальчишки, не старше пятнадцати лет. С первого же дня нас начали гонять так, как будто готовили спецназ, хотя в какой-то степени мы им и являлись, хоть и были детьми. Ну, что такое десять-одиннадцать лет, возраст воина? Но дело было тоньше. Немцы набирали в команды, а я уверен, что таких как мы явно больше, чем одна команда, лояльных режиму парней, готовых убивать. Мальчишкам сулили всякие блага, настраивая их против страны Советов, и они соглашались. Как же я согласился? Ну, во-первых, хотелось жить, а во-вторых… А во-вторых, я просто решил для себя, что если заставят вновь убивать кого-то из пленных солдат Красной армии, то не стану этого делать. С той гнидой, что мне чуть голову не отрезал, повезло. Если бы он не показал свое истинное лицо бандеровца, или кем он там являлся, я не смог бы убить его. Но вышло все удачно. Вот и решил для себя, что буду учиться у немцев, пока не заставят вновь доказать лояльность. И надо же так случиться, что выходным экзаменом у нас был, как его называли немцы, «Бой гладиаторов», а не банальное убийство пленных. Нас всех тупо заставили рубиться против друг друга. Оставшиеся на ногах, когда закончится время, прошли испытание. Я был в их числе, причем меня боялись в команде почти все. Дело в том, что обучение немцев удачно легло на мои знания спортсмена из будущего, поэтому я очень хорошо умел драться. Год назад, когда только появился здесь, кроме как этих самых знаний у меня и не было ничего, тело-то неродное, а тут подготовка с инструктором, самообучение принесли плоды. Немцы, спасибо им за это, помогли мне подготовить новое тело, а уж отработать технику я смог и сам. Вопросы, конечно, регулярно появлялись у инструкторов, они же видели, что я умею явно больше, чем то, чему меня обучают, но всякий раз удавалось отбрехаться, ссылаясь на отца. Так и говорил, что меня учил отец, немцы лишь кивали и хвалили. Очень повезло с обучением ножевому бою, на мой рукопашный и прежние знания немецкий вариант боя лег изумительно, не покривлю душой, если скажу, что смогу уложить двух взрослых мужиков с такими же ножами. Рост немного маловат пока, но это дело наживное, да и не много тут на самом деле высоких, особенно в нашей армии. Средний рост где-то метр шестьдесят пять, может чуть выше, а у меня в неполные двенадцать метр пятьдесят шесть. Пацаном я выгляжу скорее из-за телосложения, все же у взрослого масса-то поболее будет.
Год в спецкоманде прошел довольно быстро, хоть и был очень тяжелым. Спать больше четырех часов я стал только по убытию на фронт. Пока добирались сюда, почти две недели ехали, воспользовался временем в эшелоне для того, чтобы наверстать упущенное и тупо выспаться.
Как и говорил, обучение было тяжелым, синяки не успевали сходить, разбитые губы и нос почти не заживали. Немцы ставили нам упор в обучении на рукопашку, ближний бой. Для диверсантов, в которые нас готовили, это действительно нужно. Нас обучали десяткам разных способов тихого убийства себе подобных, от палки и веревки до ножа и голых рук. Спарринги проходили ежедневно, по мнению инструкторов так учеба лучше усваивается. А то, что регулярно из строя выпадали люди, немцев не волновало. Из тех парней первого набора в конце осталось чуть больше половины, остальные пополняли команду в разное время.
Преподавали нам захваты штабов, мостов, складов и всего прочего, стратегически выгодного на войне. Учили ездить на машинах и мотоциклах, плавать, нырять, работать со взрывчаткой и любыми видами стрелкового оружия. Даже миномет изучали, причем серьезно, с ротной пукалкой могу справиться в одиночку. Пушки и противотанковые орудия не изучали, ибо незачем, как
