Горе побежденным - Герман Иванович Романов
— Будем знать, значит, против нас «жидкий огонь» применят, — пробормотал Клапье, делаю пометку в блокноте, а Фелькерзам сразу вспомнил про то, что привело к многочисленным трагедиям.
— Все перевязочные пункты из кают-кампаний убрать, а с них все вынести — там можно трупы складировать, гореть нечему будет. А размещать лазареты под броневой палубой, предусмотреть несколько входов, чтобы по трапам носилки свободно проходили. На случай гибели корабля легче будет осуществить эвакуацию раненых.
— Понял, Дмитрий Густавович, — Клапье быстро записал в блокнот, а Фелькерзам добавил, касаясь еще раз медицинского обеспечения.
— С госпитальных судов отправить по три врача на «Алмаз» и «Урал», с грузом необходимых лекарств и перевязочных материалов. На них будем держать экипажи потопленных кораблей, и развернем лазареты в каютах — там на тысячу человек мест. Да на «Алмазе» адмиральские покои роскошные, кают много — две сотни спокойно примут. Если принять половину для резервирования, это необходимо, почти две тысячи мест — экипажи пяти старых кораблей можно будет спасти, а то и шести, с учетом потерь в бою. А это будет неизбежно, Константин Константинович!
— Так много?! Не может быть?!
Ахнул Клапье де Колонг с округлившимися от ужаса глазами, а Фелькерзам только кивнул ему в ответ, помрачневший.
— Надеюсь на это, но сделаю все, чтобы новые броненосцы прорвались все. Насчет старых не обещаю — слишком сильны японцы, хотя бы треть от девяти вывести. Да, вот еще что — командира «Урала» капитана 2 ранга Истомина снять за пораженческие разговоры, у него команда совсем разболталась, офицеры пассивны — там нужно навести должный порядок, жестко и быстро, не считаясь ни с чем.
— Поставить командиром можно старшего офицера с «Дмитрия Донского» капитана 2 ранга Блохина. Константин Павлович спокойный, но очень решительный и требовательный к подчиненным офицер, и за два дня приведет всех к должному порядку.
— «Несокрушимый апломб», — вспомнил прозвище этого офицера Фелькерзам, усмехнулся и произнес:
— Подготовьте приказ, пусть возьмет со своего корабля десяток проверенных нижних чинов, и двух офицеров — список согласовать с командиром крейсера капитаном 1 ранга Лебедевым. Да, вот еще что — немедленно проверить работу всех радиостанций, главное — чтобы умели ими пользоваться — если нет, то есть два дня. Привлеките всех знающих радиодело офицеров незамедлительно, выявите тех, кто имел отношение. Потому что с 13-го числа в эфире должно быть глухо, как в танке… Это так, присказка такая, почему то на языке завертелась, к чему бы это…
— В экипаже «Суворова» есть один, я с ним беседовал не раз.
— Это хорошо — вот и озадачьте его, и тех офицеров и нижних чинов, кого можно — радиосвязь надежная вещь, если ее правильно использовать самим, и ставить помехи для противника. Лишить вражеских адмиралов возможности получать радиограммы — архиважная задача, выполнить которую нужно кровь из носа! Тогда многое решится!
Фелькерзам посмотрел на часы — до прибытия Небогатова и Энквиста осталось несколько минут. Начальник штаба продолжал записывать, не отрываясь от листа. Затем встал и вышел — Константин Константинович должен был встретить младших флагманов и успеть озадачить своих подчиненных новыми вводными и составлением приказов…
Контр-адмирал О.А. Энквист
Вспомогательный крейсер "Урал"
Глава 14
— Я всецело полагаюсь на ваш огромный опыт моряка, Оскар Адольфович, вы и только вы сможете довести нашу большую транспортную эскадру до Владивостока в целости и сохранности. И кому как не вам оберегать тяжело заболевшего вице-адмирала Рожественского. К тому же капитан 1 ранга Радлов не сможет командовать столь большим объединением, а вот вы поднять над ним свой адмиральский флаг вправе. У нас на эскадре нет кандидатуры достойней вас! Вы остались единственный, других просто нет, и уповать на них не приходится!
Фелькерзам говорил чистую правду — из трех оставшихся на эскадре контр-адмиралов, Энквист был самым бесполезным, недаром злоязычный Рожественский называл его «пустым местом».
Всю свою службу Оскар Адольфович предпочитал проводить на берегу или на учебных кораблях, хотя совершил два плавания на Дальний Восток, последнее полтора десятка лет тому назад. Получив чин контр-адмирала «за отличие» в 1902 году его поставили градоначальником Николаева и командиром порта, и он ни разу не выходил в море. Зато с началом войны ему сильно поспособствовал кузен, управляющий Морским ведомством адмирал Авелан, похлопотавший, чтобы тот получил назначение на 2-ю Тихоокеанскую эскадру. Ведь в начале лета всем казалось, что это будет легкая прогулка — приятный многомесячный круиз, за который все получат ордена, закончится объединением с 1-й эскадрой в Порт-Артуре, и легкой победой над японцами. За «викторию» все будут облагодетельствованы орденами, а на золотые погоны «приземлится» второй черный «орел», а чин вице-адмирала вполне достойное завершение карьеры.
А там он снова вернется в усадебку посреди малороссийских черноземов, будет отдыхать под сенью груш и яблонь своего собственного прекрасного сада, вкушать галушки и вареники, и попивать местное кисловатое винишко — пусть не такое вкусное, как французское, но зато свое. И любимым занятиям станет предаваться — смотреть за откармливанием толстых свинок, да стрижкой овечек. Проживая вместе с жадноватыми хуторянами, остзейский швед быстро приобрел все местные привычки «куркулей», и буквально грезил своим обширным хозяйством, за что и получил от островатых на язык мичманов прозвище «Плантатор».
Весь поход он буквально жаждал вернуться обратно, понимая, что легкой прогулки не будет, и впереди ждет ужасное сражение. В том, что он, вопреки желанию, вляпался в авантюру, «Плантатор», как и многие офицеры, осознал до глубины души, «проникся», так сказать. Вот только списаться на берег не удалось, ведь в столице среди адмиралов не нашлось желающих добровольно ехать на обреченную эскадру.
«Нема дурных», как сказали бы на его обширной усадьбе работники из незаможних селян — они хоть и бедные, но практичностью не обделены. И лезть туда, где вместо ордена с повышением может ждать разрыв снаряда, начиненного «шимозой», никто не хотел.
Так что на лице Энквиста читалось яростное желание не лезть в Цусимский пролив, а лучше повести во Владивосток ровно две дюжины транспортов, с учетом двух госпитальных «Орла» и «Костромы». Тем более что их проводкой займется знающий и опытный капитан 1 ранга Радлов, до этого и возглавлявший отряд
