Егерь: Назад в СССР 2 - Алекс Рудин
— Твои родители живут здесь? — спросила Катя, когда мы, отдыхая от головокружительного «Сюрприза», сидели на скамейке.
— Да, — ответил я. — Хочешь, зайдём к ним в гости.
— Нет, — улыбнулась Катя. — Пока нет. Пойдём ещё на чём-нибудь прокатимся!
* * *
Выкрашенный в защитный цвет «ЗИЛ» подъехал вовремя. Солдаты попрыгали из кузова, радуясь нежданной свободе. Они привезли с собой лопаты и даже пару ломов.
Белобрысый сержант выскочил из кабины.
— Взвод, вольно! Десять минут перекур!
Бойцы живо рассыпались по поляне, а сержант подошёл ко мне и протянул руку.
— Володя, — окая, сказал он.
— Андрей.
— Ну, показывай фронт работ.
— Так это не близко. Километра три отсюда.
— Ничего, — улыбнулся Володя. — Нам маршировать не привыкать! Погоди, я машину отправлю.
Он сказал несколько слов водителю. Тот кивнул, развернулся, стреляя синим вонючим дымом, и покатил в сторону Светлого.
— В восемнадцать ноль-ноль он должен нас забрать, — сообщил мне Володя, морща вздёрнутый нос.
Затем полез в карман гимнастёрки и достал пачку «Примы». Протянул мне.
— Закуривай!
Я покачал головой.
— Не курю.
Володя чиркнул спичкой.
— И что, ты каждое утро будешь приходить сюда из Черёмуховки? — спросил он. — Сколько тут?
— Двенадцать километров, — ответил я.
— Ничего себе! Да вечером столько же обратно. Так скоро ног не потянешь.
— А что делать? Здесь собаки, их кормить надо.
— Так перебирайся сюда, — разумно предложил Володя. — Вот же дом есть.
— Скоро переберусь, — вздохнул я. — А пока не могу.
— Девушка, да? — понимающе спросил сержант.
И решительно затушил сигарету.
— Ладно! Выручим тебя. Организуй сюда крупу, и что там ещё надо. А собак я возьму на себя. Будут накормлены, напоены и в чистоте. Раз в три дня выбирайся — мало ли, с материалами какая заковыка выйдет.
— Спасибо! — обрадовался я.
— А что нам? — улыбнулся Володя. — Служба — она и есть служба. Ты давай, показывай — где стройка-то?
Идя друг за другом, мы шагали по тропинке, которая вилась вдоль берега озера. Солдаты смеялись и перешучивались. Вдруг за их весёлыми голосами я различил тревожный птичий крик.
Ещё несколько шагов, и мы вышли на поляну. Посередине вяло дымился прогоревший костёр. Возле костра сладко спал светловолосый детина, лет двадцати пяти в одной клетчатой рубашке. Лицо его было перемазано сажей.
Рядом, завернувшись в брезентовый плащ, похрапывал лысоватый мужчина средних лет. Возле него валялась пустая канистра. Я поднял её, понюхал и брезгливо поморщился. Что за дрянь они пили?
На берегу лежала резиновая лодка. Несколько донок с провисшими лесками скучали возле воды. На одной снасти леска лениво подёргивалась.
А в озере, напротив поляны, колотя крыльями по воде, надсадно кричал и бился молодой серый гусь.
Глава 6
Сначала я не понял, что случилось с птицей. На секунду подумал, что гусёнка за лапы схватила щука. Такое случается, хоть и редко. Рыба принимает мелькающие птичьи лапы за снующих у поверхности рыбёшек, и хватает их.
Но затем я разглядел мечущийся по воде кусок пенопласта, и до меня дошло.
Вот же пьяные твари! Полбеды, что они решили нарушить закон и поставили сеть. Много рыбы они здесь не выловили бы, да и рыба в озере сорная. Тут дело только в том, что если разрешить сети всем желающим, то скоро вообще никакой рыбы не останется — вычерпают всё, вплоть до мальков.
Но оставить сеть на ночь, чтобы в ней запуталась птица, и спокойно дрыхнуть — это уже за гранью! Браконьер должен каждую минуту помнить, что он нарушает закон, и каждую минуту бояться разоблачения. Если браконьер потерял страх и, расставив сети, спокойно спит — значит, что то неладно у нас с людьми.
Сколько таких сетей унесено ветром? Сколько их плавает хотя бы в том же Финском заливе или Ладожском озере? Все они наполнены протухшей, разлагающейся рыбой, которая пропала без всякой пользы. Часто в этих сетях путаются и гибнут водоплавающие птицы, а иногда — и беззаботные купальщики.
— Ребята, присмотрите за этими, — бросил я солдатам и шагнул к лодке.
— Разбудить? — спросил Володя.
Я мотнул головой.
— Пока не надо. Меньше возни. Кто грести умеет?
— Я, — отозвался один из солдат — невысокий, крепкий паренёк с коротким ёжиком волос.
— Давай, Васильев! — кивнул ему Володя.
Мы спустили лодку на воду. Васильев сел на вёсла, я устроился на корме. Грёб солдат сильно и ровно, лёгкая лодка шла, словно под мотором.
— Рыбак? — спросил я его.
Солдат кивнул.
— Я из Шушенского, на Енисее. Слыхал? У нас знаменитое село.
— Конечно, слыхал, — улыбнулся я.
В селе Шушенском отбывал ссылку Ленин. Это знал каждый школьник в СССР.
— Поверни меня к гусёнку. Только осторожно, не задави его, — попросил я.
— Сделаю, — кивнул Васильев.
Он развернул лодку и стал потихоньку подплывать к бьющейся птице.
Увидев лодку, гусь сильнее захлопал крыльями. Его громкие крики разносились далеко над водой. Как можно было их не услышать? Но браконьеры спокойно спали.
Я протянул руки к птице. Гусь зашипел, изогнул шею и больно ударил меня оранжевым клювом.
Чёрт! И перчаток нет!
Мокрые крылья колотили по моим ладоням, холодные брызги летели в глаза. Птица ускользала, то и дело умудряясь ударить клювом.
Наконец, я сообразил, что делать. Поймал край сетки и вместе с ней втянул запутавшегося гуся в лодку через низкий борт. При этом придерживал его свободной рукой, чтобы не сломать лапы крепкими нитями.
Всё-таки, за ночь птица порядочно устала, иначе справиться с ней было бы труднее.
Капроновые нити крепко обмотались вокруг лап. Распутать их было невозможно. Не обращая внимания на удары клюва и крыльев, я достал нож и острым кончиком поддел нить ячеи. Нить лопнула. За ней другая и третья.
Лапы гусёнка освободились из плена. Но птица, не понимая этого, продолжала биться в лодке. Я подхватил её руками и вытолкнул за борт. Быстро перебирая лапами, гусь поплыл в сторону берега, в заросли тростника.
Я оглядел себя. вот чёрт! Мокрый с ног до головы, словно купался в одежде. Вода с рукавов штормовки
