Битва за Родину (СИ) - Шу Алекс

Имеются и предполагаемые союзники — Машеров и Романов, входящие в высшее руководство страны. Это люди, насколько я знаю, порядочные и волевые. Возможности и определенное влияние у них есть. Предать страну не способны. Поэтому первый был убит в 1980 году, а второй дискредитирован Андроповым.

Но до них ещё надо добраться. А это задача очень непростая. Может с помощью Ивашутина получится? Поживем-увидим.

А ещё нужно создавать свою небольшую команду для точечных острых акций. На союз с Машеровым и Романовым надо надеяться, но и самому не сидеть на заднице. Мало ли что может произойти? Работы по очищению страны непочатый край, и иногда придется принимать быстрые радикальные решения. А один я не всегда смогу справиться».

— Леха, тормози, — кричит Серега, заставляя отвлечься от мыслей, — мы уже пятерку кэмэ сделали. Хватит на сегодня.

— Давай в пятнашки, — предлагаю Мальцеву, — Три раунда.

Серега кивает и становится напротив меня, принимая боевую стойку с открытыми ладонями. Пятнашки — это имитация спарринга. Цель коснуться противника кончиками пальцев. От них можно уходить в сторону, закрываться блоками, отбивать ладонями. Работаем не на полной скорости, чтобы случайно не попасть в глаза и не повредить пальцы.

Мальцев, пользуясь преимуществом в росте и размахе, рук наседает. Его руки мелькают передо мной как пропеллеры. Только успеваю блокировать его движения локтями и предплечьями, смещаться в стороны и назад, разрывая дистанцию. Иногда огрызаюсь, короткими тычками пальцев, но и пропускаю тоже. Серега удивительно пластичен и быстр, для такой медвежьей комплекции. Обожженная ладонь побаливает при каждом контакте с противником, но терпеть можно. Три раунда пролетают на одном дыхании.

— Все Серый, давай заканчивать, мне ещё в школу идти, — смахиваю ладонью пот со лба. Хорошо размялись.

— У меня тоже занятия. На первую пару опаздывать нельзя. Высшая математика, — сообщает Мальцев, — Такой зверь ведет, что запросто выгнать может, если хоть на 5 минут опоздаю. А потом зачет не поставит или к экзамену не допустит. Плавали, знаем.

— Тогда в клубе увидимся.

— Подскочу туда после четырех. До встречи.

Школа встретила меня шумом и гамом. Первоклашки весело носились по коридору друг за другом с портфелями наперевес. Семиклассники с повязками «дежурный», заняли позицию у входа, и бдительно следили за наличием сменной обуви. Поток малышей и детей постарше ручейками растекался по этажам и классам, разговаривал, бегал, прыгал, переодевался в раздевалке. Малявки орали, подростки громко обсуждали свои дела. И вся эта людская масса топала и создавала шум, как стадо слонов, несущихся сквозь джунгли к водопою.

Крепкая ладонь хлопает меня по плечу:

— Здорово Леха, — раздается Ванин голос.

— Привет, — обмениваюсь с Волковым рукопожатием.

— Чего застыл? У нас первый физра, забыл, что ли? — Иван тянет меня налево, где расположена раздевалка и спортивный зал.

— Помню, у Гризли фиг забудешь, — улыбаюсь я.

Евгений Григорьевич — дядька мощный. Поэтому школьники ему и кличку такую дали в честь свирепого и здоровенного американского медведя — Гризли. Бывший вольник. Мужик невысокий — метр семьдесят пять где-то, но с такими плечищами, что напоминает квадрат, каким-то чудом поставленный на две здоровенные колонны — ноги. Обожает на переменах разминаться с двумя двухпудовыми гирями в руках. Раз по двадцать каждую поднимает чисто, без подпрыгиваний и особо не надрываясь. И лицо у него такое, что, если столкнуться с Гризли вечером, сам отдашь ему часы, кошелек и куртку, только бы этот монстр тебя не трогал. И рыкнуть физрук может так, что любой урка в штаны наделает. При этом Евгений Григорьевич добрый и хороший человек. Всегда за слабых заступается, говорит, что думает, резкий и прямой.

Помню в той первой жизни, когда я уже давно был курсантом, случайно встретил Гризли с красивым фингалом под глазом, переливающимся яркими сине-желтыми оттенками. На вопрос, где это так физрука угораздило, физрук отмахнулся, и отвечать не стал. А потом я узнал, что Евгений Григорьевич заступился за девушку, которую поздним вечером тащила в кусты пьяная компания. И один схватился с пятерыми уродами. Раскидал сявок, но бланш себе заработал. Погиб он нелепо, в начале 90-ых. В автомобильном ДТП. «Копейка» в которой физрук ехал с другом, столкнулась с фурой. Шофер «Камаза» задремал за рулем, и не стало нашего Гризли. Сам не видел, знакомые милиционеры рассказывали, что легковушка сложилась как гармошка.

Но сейчас Евгений Григорьевич жив, здоров. И очень не любит прогульщиков и опаздывающих на его уроки. Младшеклассников отжиматься и подтягиваться заставляет, старших — гири пудовые тягать до изнеможения. И ведь никак такому внушительному дядьке не откажешь.

— Леха, прикинь, ночью в среду детдом горел, — Ваню переполняют эмоции, — Надо узнать, как там Валька и остальные наши.

— Во-первых, если быть точным, в ночь со вторника на среду, — лениво поправляю товарища, — Во-вторых, все уже об этом знают. Ты просто со своими соревнованиями по гребле все пропустил. А в-третьих, с детьми всё в порядке. Мы их в пионерский лагерь отвезли. В субботу едем на показательное выступление к знакомому председателю колхоза, заодно и с детдомовцами повидаемся. Они там рядом находятся, и как я понял, на празднике будут.

— Так вы там тоже были, во время пожара? — у Ивана удивленно расширяются глаза.

— Да, так получилось, — лаконично отвечаю я, — Но пока об этом особо не распространяйся.

— Понял, — кивает Иван

Врать Ване я не хотел. Все равно ведь узнает, потом претензии будут, почему сразу не сказал. От девчонок тоже прилетит. Я же им об этом ничего не говорил. Но уж больно не хотелось, чтобы они расспросами доставали.

— Так расскажи, что там было, — Волков теребит меня за плечо.

— Вань, это очень долго, — обреченно вздыхаю, — давай после школы, в клуб заходи, поговорим.

Ладно, и… — Иван смущенно мнется, — Я тоже хочу с вами, Вальку и остальных увидеть. Конфеты ей привезу, ну и ещё кое-чего по мелочи.

— Обязательно, и не только ты. Аню с собой возьмем, она тоже к Ольке рвется, и других ребят. Детей проведаем, и свой праздник им устроим. Только разобраться надо, как будем туда добираться. Две машины у нас есть, но это очень мало. Надо будет ещё пару-тройку автомобилей найти, чтобы вещи малышне и людей туда привезти. Но вопрос решаемый. Вероника сказала, что всё организует.

— Здорово, — повеселел Волков, — если надо чего помочь, говори, не стесняйся.

— Не буду, — саркастически хмыкнул я, — поверь, мы тебя ещё загрузим, мало не покажется.

— Всегда готов, как юный пионер, — Иван дурашливо вскидывает руку в салюте.

Через десять минут наш класс стоит в одном строю, вытянувшись перед физруком.

— На первый-второй-третий-четвертый рассчитайсь, — гаркает Гризли.

— Первый-второй, третий, четвертый, — несется по шеренге.

Физрук строит нас в четыре колонны, занимаемся зарядкой-разминкой. Зычный бас Евгения Григорьевича гремит над залом:

— Раз-два-три.

Послушно машем руками, приседаем, прыгаем.

В зале появляются новые персонажи. Надвинутые на глаза кепочки, наглые взгляды, походка вразвалочку. Старые знакомые, Бычара с рукой на перевязи, Шпиль, с парой незнакомых сявок и его старший братик.

В прошлой жизни я этого урода периодически видел, но особо не общался. Шпиль-старший жил строго по заповеди, озвученной персонажем «Джентльменов удачи» — «украл, выпил, в тюрьму». Правда, «украл» можно было заменить» «избил», «надебоширил» или «ограбил». Он выходил, потом снова садился, мелькая бледной тенью, где-то там в отдалении. Ко мне не лез, считая пацаном малолеткой. Бренчал себе на гитаре блатные песни, задирался, выпив бутылку водки к каким-то мужикам, периодически кого-то грабил и опять шел по этапу. Но среди несовершеннолетней шпаны был авторитетом, «видавшим многое».

Длинный как шпала, худой и сутулящийся парень со шрамом на подбородке, крутит головой. Испитое лицо пристально вглядывается в нас. Бык что-то шепчет ему на ухо, указывая взглядом на меня.