Кино и танцы 1977 (СИ) - Арх Максим

— И что с ним не так? — риторически пробубнил себе под нос я и углубился в чтение…

Через три минуты стало абсолютно ясно, что мистер Тейлор идиот и категорически абсолютно неправильно понял, чего я ему говорил на «саммите» в гостинице! Этот, с позволения сказать — чудак на букву «м», не привёз деньги мне, он привёз б#@* инвестиции.

«Вот же до#@#@@ ё@#@!!» — корил я его раз за разом, перечитывая грёбанный договор.

Конечно, был шанс, что бумага поддельная, но я сомневался, что это так. В конечном итоге пройдёт месяц и отчёт о продажах пластинок обязательно появится. Тогда вся эта комбинация обязательно всплывёт. Другое дело, что мне настоящий отчёт, естественно, могут не показать, но это уже совсем другой вопрос и к его решению мне, вероятно, придётся подключить, если не Брежнева, то Щёлокова уж точно.

Однако здесь и сейчас не доверять этой бумаге я не мог, ибо не имел доказательств нечестной игры, поэтому, отдав инвестиционный документ, спросил: — Так значит сейчас к оплате за выпущенные и проданные пластинки мистер Тейлор привёз лишь двести тысяч? Остальную сумму от пяти миллионов он решил вложить в фильм? Так?

— Да, Саша. Это так, — якобы разочарованно согласился представитель «Госконцерта», а Лебедев, достав очередную бумагу и протянув её мне, собрался что-то сказать, но я его опередил.

— Если это очередное на#@#@ на деньги, то я посылаю всё нахрен и уезжаю в Сочи! Напоминаю: я не могу работать, когда чувствую, что меня на#@#@ или хотят на#@#@!!

— Васин! А ну немедленно прекрати выражаться! Ты не в кабаке, и мы тебе не урки уголовные! Держи свои эмоции при себе, а то хуже будет! — чуть не задохнувшись от негодования, набычился псевдомидовец.

Я не стал вступать в дискуссии, а лишь повторил предупреждение ещё раз, но уже держа себя в руках:

— Прошу прощения, если сказал грубо. Я никого не хотел обидеть, а лишь предупредил. Обмана я стерпеть не смогу!

— Саша, что ты. Никто тебя обманывать не собирается. Это настоящий утверждённый всеми инстанциями список лучших наших эстрадных артистов и напротив каждого из них стоит количество проданных пластинок и процентная ставка от продажи их в магазинах. Если ты внимательно посмотришь, то увидишь, что при выпуске больших тиражей сумма варьируется от двух до двух с половиной процентов.

Я вновь взял бумажку и стал осматривать справку, которую, без сомнения, они могли слепить на коленке, однако, судя по спокойной реакции на происходящие, в своей правоте они были уверенны, а значит возможно, что и здесь они меня не обманывали.

Дочитав список из пятидесяти артистов до конца, спросил:

— И что Вы предлагаете? Мне тоже два процента дать? Мы же на восемь договаривались!!

— Васин, тебе же всё объяснили, — вновь встрял в разговор Лебедев. — Чем ты отличаешься от других?

— Хотите знать? — завёлся я.

— Да, хотим.

— Ну так вот. Правда в том, что другие исполнители не приносят по пять миллионов долларов в неделю. Согласны со мной или нет?

— И что ты хочешь сказать? Ты намного лучше других наших людей? — тут же взвился псевдомидовец. — Запомни ты такой же гражданин, как и все в нашей стране, а, следовательно, ничем не лучше и не хуже других. Так, что хватит говорить о своей исключительности.

— Я не говорю, об исключительности. Я говорю, что зарабатываю я намного больше, чем кто бы то ни было, причём делать я это могу вообще один.

— Тебя гордыня что ль обуяла, Васин?! Где ты этого всего набрался?!

— Есть места, — не стал палить я место на одном прикольном книжном сайте.

— Ты можешь говорить, что хочешь, но я повторюсь — про деньги тебе уже всё объяснили.

— И что вы мне объяснили?

— Всё мы тебе объяснили.

— Это Ваше окончательное решение? Если я соглашусь с ним, Вы больше его пересматривать не будете?

— Саша, мы и не собирались его пересматривать. Мы просто указали тебе, что максимально — это два с половиной процента, — примирительно сказал Мячиков и ещё раз напомнил: — Это не наше решение, это решение министерства финансов, которое согласованно с правительством.

— Но это касается только музыки или ещё и фильмов тоже?

— По поводу фильмов вопрос ещё обсуждается.

— Хорошо, тогда вероятно мне необходимо подписать несколько трудовых договоров?

— Да, вот он, — произнёс Минаев и протянул мне дополнительный договор к прошлому договору.

Я прочитал суть, увидел, что со ссылкой на пронумерованный документ Минфина, певцу Александру Сергеевичу Васину, за четыре выпущенные в США пластинки государство готово заплатить в инвалютных чеках законные два с половиной процента и, вздохнув, подписал бумагу.

Члены комиссии поставили свои подписи, пришедший секретарь поставил несколько красивых печатей, я поблагодарил членов комиссии за помощь, они удивились такому пассажу, и мы пожали друг другу руки.

— И всё равно мало они с тебя срезали. Два с половиной процента это всё равно большие деньги, — недовольно сморщился Лебедев.

— Что значит срезали? — не понял я, удивлённо разглядывая комиссию.

— Саша, но ты же получил на пять с половиной процентов меньше чем рассчитывал, — мягко пояснил замминистра с сочувствием глядя на меня.

— Разве? — вновь показал своё изумление пионер. — Мне показалось, что как раз я получил больше…

— Ёлки-моталки, да ты и не понял ничего, — хохотнул Лебедев глядя на коллег и махнул на меня рукой, — Говорили же тебе: рано тебе ещё в таких делах участвовать.

— Во-первых, вы меня сами попросили в этих, так называемых, делах принять участие. Сами же за мной в Ключино прикатили, так чего ж вы теперь мне говорите? — напомнил я некоторым беспамятным товарищам, — а во-вторых, давайте уж подпишем и другие дополнительные соглашения по выпуску этих альбомов и песен, раз уж одно подписали. Как в народе говорят-то: «Сказал «а», говори уж и «бэ»? Вот давайте эту самую «бэ» и скажем.

— Какая ещё «бэ»? Какие дополнительные соглашения? Ты о чём? — не понял замминистра.

— То есть, как какие? — искренне удивился пионер. — Сейчас мы подписали бумаги касательно певца Васина, но вы, наверное, забыли, что необходимо подписать ещё договор с композитором Васиным, поэтом Сашей и дирижёром Васиином!

— Как это? — ошарашенно произнёс Минаев, в изумлении посмотрев на коллег, которые стали потихоньку понимать куда я клоню и куда мы сейчас приедем.

— Что значит — как это? — передразнил я. — В нашей стране любая работа должна быть оплачена, а вы мои: второе, третье и четвёртые «Я», решили проигнорировать самым безобразным образом. Хочу вам поведать, товарищи, по секрету, что эти мои ипостаси делали работу не чуть не меньше, чем я сам, — чуть подумал и добавил: — Особенно та часть в которой живёт дирижёр!

— Дирижёр? — удивился Мячиков, ища в глазах коллег поддержку. — Кто это?

— Я это!

— Ты что пьяный, Васин? Товарищи, он пьян, наверное? — прошептал Минаев.

— Я не пьющий!

— Тогда о чём ты?!

— Ты что был дирижёром? — ошарашенно встрял в разговор замминистра.

— Естественно, был, ибо кто там кроме меня ещё носился по студии и дирижировал всем и всеми, как сумасшедший? — вопросил липовый махатель псевдо-палочкой. — Также, вероятно, мне хотелось бы получить свои деньги, как музыкант записавший часть партий, а также, как художественный руководитель, который собрал всех в одном месте, сумел организовать и осуществить задуманное!

Я прекратил перечислять свои заслуги перед партией и правительством и с удовольствием уставился на застывшие в изумлении фигуры «тройки плюс».

Как и ожидалось, с формулировкой: «По вновь возникшим обстоятельствам», наше мирное заседание было прервано председателем в связи с тем, что некоторым её участникам стало, в срочном порядке, жизненно необходимо позвонить своему начальству. А посему объявлялся перерыв.

— Товарищ Лебедев, можно Вас на секундочку, — произнёс я, подойдя к мидовцу, догнав того в коридоре.

Тот сделал недоумённое лицо, но отошёл со мной на пару шагов и выжидательно посмотрел на меня.