Дорога на восток (СИ) - Тай Алина Леонидовна

Боже, как я подхватился – ну ещё бы: всего в минуте от столь желанной влаги. Отодвинув щит в сторону, спустил ведро в колодец и, услышав характерный плеск, стал наматывать ворот. Буквально через несколько секунд стал обладателем целого ведра холодной колодезной воды.

Жадно пить не стал (ангина мне не нужна). Потихонечку отхлебнул, покатал воду во рту, чтоб согрелась, и сделал глоток. И снова: отхлебнул, покатал, глоток. Наконец, жажду утолил. Щит снова занял своё место, а ведро с водой пока поставил рядом с колодцем, намереваясь вернуться: если есть заимка, стало быть, в ней может присутствовать какая-нибудь еда и посуда. Сварить что-нибудь похлебать горяченького или хотя бы чаю попить – милое дело. И я отправился в дом на разведку.

Ну, что сказать: внутреннее убранство домика было, как бы это помягче сказать, совсем бедным.

Однако, что самое важное, в помещении обнаружилась небольшая печурка и какой-никакой набор продуктов в виде сухих круп, расфасованных по жестяным и стеклянным банкам – видимо, для того, чтобы какие-нибудь местные грызуны не растащили. Обнаружился даже видавший виды чайник с уже почти прогоревшим носиком. Но мы не баре – и этого за глаза хватит.

Конечно же, не забыл я и обойти близлежащие окрестности. Никаких следов, кроме своих, на девственно-чистой снежной белизне не обнаружил. Место – довольно глухое. Кругом – овраги, бурелом, да буераки. Захочешь – не доедешь. Это я как-то умудрился сюда доползти. Не думаю, что какой-либо транспорт сможет сюда добраться. Даже танк – и тот завязнет по уши: я по снегу последние пару часов едва ли не по-пластунски пробирался: очень уж глубокий снег. Поэтому со спокойной душой занялся обживанием сторожки.

Так что уже буквально через час нежился в прогретом помещении, прихлёбывая горячий чаёк (обнаружился набор сушёных травок). Пришлось рискнуть и протопить печурку, взяв дрова из поленницы, аккуратно сложенной сбоку дома. Хотя и был шанс нарваться на кого-то особо глазастого, что смог бы заметить на большом расстоянии дым из трубы. Но тот, кто строил сторожку, странным образом разместил трубу так, что почти весь дым уходил в кроны ближайших огромных елей, где благополучно и рассеивался. Так что не думаю, что даже вблизи было бы хоть что-нибудь заметно.

Кто бы знал, как же хорошо после длительного пути по насквозь промёрзшему лесу сидеть в тёплом помещении и пить горячий чай. Да ещё и после небольшой порции отварной гречневой каши. Ну прямо жить снова захотелось!

Однако, быстро надвигающиеся сумерки заставили позаботится и о ночлеге. Зажигать лишних огней я не собирался, ибо мало ли кто может наткнуться на охотничью сторожку (а это, похоже, была именно она) – свет вполне можно разглядеть даже издалека (с воздуха – и подавно). Из оружия у меня только нож, обнаруженный за стрехой[9].

Нож – явно из охотничьих: широкое, слегка изогнутое лезвие с односторонней заточкой. Удобная рукоятка даже узкой ладошке Ольги пришлась по руке.

Но это здесь. Забирать оружие из сторожки я не собирался. Нехорошо получится: вернётся хозяин, а его, вроде как, ограбили. Потому и крупы взял немного: кто его знает – вдруг сюда попадёт такой же бедолага, как я. Плохо, конечно, что восполнить потерю продовольствия банально не смогу. Но тут уж деваться некуда.

Так что мысленно поблагодарив хозяина сторожки, завалился спать, предварительно закрыв дверь на засов и положив нож рядом с собой. За ночь меня так никто и не потревожил. Ведь даже раздеваться не стал: скинул только верхнюю одежду и валенки. До сих пор свежи в памяти первые минуты в этом мире, когда я, фактически, голый, босиком, на ледяном ветру и на морозе. Как не окочурился – понятия не имею. Вот ведь загадка – даже не чихнул до сих пор. Прям не организм, а закалённая сталь: ни одна зараза меня не берёт.

И это хорошо. Иначе свалился бы сейчас с пневмонией – и ага. То-то немцы порадовались бы.

Утром встал, размял косточки и побежал во двор: сначала нужно заняться гигиеной, затем привести себя в порядок, позавтракать и снова отправиться в путь. Сидеть сиднем в глуши, конечно, можно. Но недолго. Во-первых, закончатся продукты. А во-вторых, идёт страшная война, в которой уничтожают мирное население. Чёртова немчура целые деревни вырезает в прямом и переносном смысле этого слова. И отсидеться в глухом лесу – ни разу не вариант.

Так что надо идти. По-любому на восток. К нашим, о которых пока знаю только то, что они “наши” и то, что они русские. Больше не знаю ничего. Но и этого достаточно.

Сказано – сделано: в сторожке всё привёл к изначальному виду, нож снова положил на своё законное место – под стреху – и пошёл себе восвояси. Так как встал я рано – видел, откуда вставало солнышко. В ту сторону и направился.

Хорошо, что немного каши ещё осталось в запасе: оторвал от подкладки небольшой лоскут и завернул еду прямо в него. В сторожке нашлась и соль, так что каша была вполне себе съедобной, что несказанно радовало: даже с голодухи очень непросто слопать варёную гречку совсем без ничего.

Но на этом всё: какой-либо тары для переноса воды так и не нашёл, а потому пришлось довольствоваться малым. Надеюсь, найду по пути какой-нибудь источник. Может, ручеёк или речушка попадутся навстречу. Было бы очень неплохо.

Самое хреновое в моём положении даже не отсутствие воды, а глубокий снежный покров. Пробираться через лес, утопая едва не по пояс в снегу – удовольствие значительно ниже среднего. К сожалению, ни лыж, ни снегоступов в домике так и не обнаружил. Был вариант, что всё это где-то имелось. Вот только где? Я, к сожалению, ничего так и не нашёл. Тем не менее, даже это не помешало брести сквозь чащу с размеренностью метронома.

Ускориться никак не получалось: от меня и так валил пар. Да и дышал я как тот паровоз – хрипло, тяжко, с натугой.

Брёл довольно долго, периодически сверяя направление движения с положением солнца на небосклоне. По крайней мере, свои собственные следы, которые хоть и заметал уже привычным способом, не пересёк ни разу, давая кругаля. Лишь один раз приткнулся у корней очередной здоровенной ели и доел остатки каши. Но ещё до наступления темноты умудрился выскочить к остаткам какого-то тракта: в обе стороны, сколько хватал глаз, расстилалось дорожное полотно. Судя по тому, что дорогу было видно довольно чётко и на ней отпечатались следы протекторов шин и узких полозьев саней, дорогой весьма часто пользовались. Притом, что только сутки как прошёл буран, а колея была уже наезжена. Не думаю, что местные жители в условиях военного положения будут сновать туда-сюда как наскипидаренные. А вот немчуре кататься по каким-то своим неотложным делам по-любому приходится. Так что нужно быть поосторожнее. Памятуя о последнем столкновении с нелюдями в касках, я поневоле задумался: а что, собственно, обо мне знают эти драные вояки?

В принципе, видели меня только издалека. Но можно ли перепутать женский платок с мужской шапкой? Думаю, немцы, всё же, знают, что одним из нападавших (если не единственным) была женщина. Но будут ли они при этом хватать всех подряд? Наверное, всё-таки будут. Так как я, всё же, довольно чувствительно щёлкнул их по носу: навёл столько шухеру, что им ещё долго икаться будет.

Поэтому надо быть очень внимательным и при первой же опасности нырять в ближайший лес. Только как это сделать при таких сугробах? Это на лыжах ещё туда-сюда. А тут пока добегу до леса, меня раз двадцать прикнопят.

Желательно, конечно, вообще всё время идти по лесу: так вероятность контакта с немцами сведётся к разумному минимуму. Но я уже так намахался продираться по сугробам, что ещё один такой переход – и просто сдохну. Эх, лыжи нужны. Без них вообще никак. В общем, прикинув полено к носу и не заметив на дороге никакой активности, решил немного отдохнуть, пройдясь по твёрдому покрытию и не проваливаясь ежеминутно по пояс в снег.

Выйдя на тракт, бодренько потрусил в ту сторону, где виднелся поворот, периодически озираясь и поглядывая по сторонам. Хоть во время своего лесного променада ни одного двуногого так и не встретил, но кто знает: вдруг именно сейчас меня взял на мушку какой-нибудь партизан из местных? Ведь я тут – идеальная мишень. Хоть скорость передвижения по твёрдому грунту немного увеличилась, но хорошему стрелку даже напрягаться не придётся, дабы попасть по такому медленному недоразумению, как я. Но с этой опасностью пришлось смириться: если кто-то решит меня уконтропупить – обязательно доведёт решение до закономерного финала и ничего-то я предпринять не успею. Так что идём, внимательно осматривая окрестности, и не жужжим.