Новый старый 1978-й. Книга четвертая (СИ) - Храмцов Андрей
Пока мы разговаривали с Еленой, к нам подошёл Лещенко и поздравил нас с наградами и с замечательными песнями. Я пригласил его к нам за стол и мы ещё минут пять с ним пообщались. Толкунова тоже подошла к нам с поздравлениеми. Видимо, после совместного выступления на сцене она уже считала нас своими друзьями. Я был этому только рад. Остальные также разбились на группы по пять-семь человек и болтали между собой, иногда поглядывая на нас. Они понимали, что мы теперь особо приближенные к Брежневу люди и хотели, как Лещенко и Толкунова, установить с нами дружеские отношения. Видимо, скоро они через Льва или Валентину попытаются это сделать. А пока мы просто сидели и наслаждались отдыхом.
Минут через двадцать мы решили втроём свалить с торжества, предварительно попрощавшись со Львом, Валентиной и Ольгой Николаевной, которая тоже поздравила нас с наградами. А для нас с Солнышком главной наградой был «Платиновый диск», который ясно давал понять всем, что количество проданных в Англии наших пластинок перевалило за пять миллионов. Только у одной лишь Зыкиной тираж её пластинок превышал двести миллионов, но это было только на территории СССР. А наша популярность всего за месяц перешагнула океан и наши песни слушали уже в Америке.
Мы подвезли Елену до дома и я напомнил ей о вторнике, на что Проклова заверила, что помнит и будет ждать меня в половине второго с дочерью у подъезда. По дороге домой я спросил Солнышко:
— Как тебе банкет?
— Мне понравился, — ответила Солнышко и поцеловала меня. — Проклова несколько раз на тебя бросала такие многозначительные взгляды, что я даже стала немного ревновать её к тебе.
— Ты меня ещё к Машке приревнуй или к Толкуновой. Проклова на десять лет меня старше. Мне что, теперь с женщинами вообще не общаться?
— Не знаю. Я бы их к тебе близко не подпускала, но знаю, что не получится. А к кому я точно не ревную, так это к Маше. Но вот к остальным ревную, потому, что не могу видеть их нескромные взгляды, бросаемые на тебя.
— Сейчас приедем и я тебе докажу, что никто, кроме тебя, мне не нужен, а нужен только взгляд твоих любимых и любящих глаз, ну и, конечно, другие части твоего тела.
Солнышко, довольная, заулыбалась, а я подумал, что она даже не подозревает, что главный объект для ревности ходит у неё прямо под носом, но она её не видит. Хорошо же мы с Машей законспирировались. Да это и для Солнышка хорошо, зачем нервировать любимую. Вон даже к Прокловой приревновала. И когда это Елена на меня какие-то там взгляды бросала? Она, в принципе, женщина красивая, но куда мне их столько. Хотя можно этот вопрос и более внимательно рассмотреть. Вот приедет Проклова во вторник ко мне на День рождения, тогда и присмотрюсь повнимательнее, что за взгляды она на меня бросать будет.
Copyright © Андрей Храмцов
Глава 5
Великая суббота
Чуть больше месяца назад я вернулся в это своё молодое тело почти пятнадцатилетнего школьника. Когда это произошло, была последняя суббота марта и первый день весенних каникул. Сегодня последняя суббота апреля и я решил, что лучше в этом времени вести отсчёт своего пребывания здесь по субботе. Итак, прошёл месяц и что изменилось в моей новой жизни в 1978-м году? Если коротко, то изменилось всё. А если в подробностях, то это займёт почти четыре толстые книги, а может и больше. Поэтому будем жить сегодняшним днём, а воспоминания о будущем оставим писателям-фантастам.
Как скажет Николас Кейдж в блокбастере 2007 года «Пророк»: «У будущего есть одна особенность: стоит только в него заглянуть, как оно сразу меняется». Вот я заглянул и оно изменилось. В лучшую или в худшую сторону, не мне судить. Но если спросить лично у меня, то в лучшую. О будущем у меня ещё предстоит серьезный разговор с Андроповым, а пока я пользуюсь возможностью и, как будут говорить через тридцать пять лет, «прокачиваю свою репутацию». Вот рядом со мной лежит красивая молодая девушка, которая меня любит и я её люблю. Есть машина, слава и хорошая квартира. Как сказал Абдулла в фильме «Белое солнце пустыни»: «Хорошая жена, хороший дом… Что еще надо человеку, чтобы встретить старость?!»
Ладно, хватит философствовать. Пора на пробежку. Солнышко пусть спит. О моих заморочках она знать не должна. Сегодня вечером у нас концерт в ДК им. Горбунова, поэтому пусть отдыхает. У меня и у неё на прикроватных тумбочках лежат открытые большие футляры с Королевскими Викторианскими орденами и Звёздами, которые красиво блестят на темно-зеленых бархатных подкладках и синих лентах. Мы теперь с Солнышком почетные его члены. Хоть этот орден и занимает предпоследнее место по старшинству в британской системе наград (и по престижности, и по возрасту), младше него лишь Орден Британской империи, но, всё равно, приятно, что нас не забыли и о нас помнят. Ведь им награждают приближенных к королевским особам и оказывавшим им личные услуги. Елизавете II мы с Солнышком особых услуг не оказали, кроме того, что спасали их граждан от бандитов, а потом террористов. Ну, может, спели ещё вместе с ней в Одеоне. А вот с принцем Эдуардом мы действительно крепко подружились.
С пробежки я вернулся взбодрившимся, а после душа я почувствовал себя новым человеком. Вчера Брежнев меня порадовал, пообещав кучу наград, но самое главное, он дал добро на наш концерт в «Лужниках». Надо будет, когда мы всё тщательно подготовим, его ещё раз пригласить. Или лично, или пригласительное письмо ему передать. Может тогда точно придёт. Вчера мне пришлось приоткрыть маленькую часть моей тайны Леониду Ильичу. Но он, видимо, не понял или не обратил внимания, хотя, и это более вероятно, он только сделал вид, что не понял. Видимо, это была проверка и я её успешно прошёл. Надо будет с Андроповым на эту тему при встрече переговорить.
А теперь необходимо позавтракать и позвонить Краснову, чтобы сообщить хорошую весть. Чую, что он тоже в доле от этого мероприятия, поэтому и суетится так с этим концертом. Это, в общем-то, его личное дело, главное, чтобы его люди в последний момент меня не подвели. Хотя теперь, получив высочайшее позволение, они, в принципе, мне особо и не нужны. Но Вольфсона я на них всё равно натравлю, он с них ещё чего-нибудь дополнительно выжмет.
Я перенёс телефон на кухню и набрал рабочий номер Краснова. Он был на месте.
— Приветствую тружеников радио, — поздоровался я.
— И работникам советской эстрады большой привет, — ответил мне шуткой на шутку Краснов. — По голосу чувствую, что новости хорошие.
— Да, всё прошло удачно. Добро и поддержку на самом верху получил, так что твои люди могут спокойно начинать готовить наш концерт.
— Отлично. Они планировали его на середину июля, числа пятнадцатого-шестнадцатого, это будет, как раз, суббота и воскресенье.
— А что если дать два концерта, и в субботу, и в воскресенье?
— Боюсь, мои люди по финансам не потянут.
— Так у меня англичане готовы будут профинансировать наши концерты, надо только подсчитать, сколько необходимо денег с нашей и их стороны.
— А ведь из этого может действительно получиться очень прибыльное дело..
— Так я о чём и говорю. Я им предложу, чтобы прохладительные напитки для зрителей завезли, фанты и кока-колы. По поводу пива с ними переговорю и хот-догов с гамбургерами, чтобы тоже не забыли. Раз высочайшее разрешение получили, надо придумать что-то грандиозное и запоминающееся для народа. Гулять так гулять. Не зря же в древнем Риме народ требовал «хлеба и зрелищ». Вот мы его, одновременно, и накормим, и зрелище покажем.
— Вот это у тебя размах. Немаленький капитал придётся твоим англичанам вложить.
— Так я им ещё права на прямую телевизионную трансляцию нашего концерта хочу продать. Пока мы на пике популярности, надо пользоваться моментом.
— За это несколько миллионов долларов с них можно запросить. Да, серьезно ты всё продумал. Наши будут очень довольны такой организацией дела и возросшим размахом.
