Андрей Бубнов - Лазутчик Синегории
— Нет, — таинственным голоском произнесла Амирия, повалилась на кровать и поманила прислужницу пальцем. — Садись рядышком, — принцесса приложила палец к губам.
Грета не стала противиться, присев на кровать рядом с хозяйкой.
— Он просит о встрече, — ещё более таинственным голосом прошептала принцесса прямо в ушко верной подруге.
— Господь с вами, ваше высочество, — испуганно заголосила Грета, умело разыграв неописуемое удивление. — Как можно?
— Тихо, — принцесса закрыла ладошкой рот прислуге. — Не кричи. Он просит о свидании и готов инкогнито приехать к нам, невзирая на опасности, которые будут подстерегать его на пути. Он бесстрашный и благородный человек.
— Принц Эдуард благородный? — на всякий случай уточнила Грета.
— Какой принц Эдуард? — Амирия удивленно вытаращила глаза и захохотала. — Что ты, глупенькая! Зачем мне принц Эдуард? Он стар и неказист на вид. Поговаривают, что он злобен, неуклюж и волочится за каждой юбкой.
Грета была в шоке, рот сам собой открылся от удивления.
— Да ты что, Грета? Господь с тобой. Ты переменилась в лице, — принцесса даже испугалась.
— Ваше высочество, — служанка облегченно выдохнула. — Оказывается, мы второй год говорим о разных людях. Боже мой! Как же так?
— И правда, — догадалась принцесса, вновь захохотав. — Я ни разу не называла его по имени. А ты, глупышка, подумала, что я влюбилась в этого урода — принца Эдуарда? Вот ещё! — её высочество возмущенно фыркнула. — Однако потешная ситуация сложилась…
— Но портрет? — шепотом вопросила Грета.
— Портрет, — принцесса вспорхнула с кровати и кинулась к секретеру. Открыв потайной ящичек, она извлекла на свет божий малюсенькую рамку с портретом принца Эдуарда. — Смотри. — Амирия потянула за маленький рычажок, спрятанный на торцевой стороне рамки, и довольная и напыщенная физиономия усатого принца Эдуарда уступила место молодому человеку приятной наружности в рыцарских доспехах.
— Пресвятая дева Мария, — медленно произнесла ошеломленная Грета. — Вы мне не доверяли.
— Нет, что ты, милая Грета. Я даже себе не доверяла, боялась своих чувств, как огня. Потому и прятала портрет.
Служанка тяжело вздохнула.
— Не вздыхай тяжко, — принцесса убрала портрет в тайник. — Я обидела тебя, знаю.
Я ценю твою преданность, поверь. Но я долгое время не могла открыться. Моё сердце хранит страшную тайну. Пусть все думают, что я люблю принца враждебной Синегории. Не знаю, что он задумал, но явно замышляет что-то нехорошее. Я даже заигрывала с ним, мы обменивались письмами. Он писал, будто влюблен в меня, но я не настолько наивная чтобы поверить ему. Я не поддамся на его сладкие уговоры.
Это всего лишь игра. Я ни разу не дала ему повода для надежды. А он прислал мне свой портрет. И пусть. На самом деле моё сердце отдано совсем другому человеку, благородному, честному и очень красивому.
— Кто же он? — откровения принцессы окончательно повергли Грету в шок. Она посмела взять в руки проклятый манускрипт. — На бумаге водяные знаки королевской семьи Синегории!
— Разумеется, Грета, — Амирия тут же отобрала письмо и свернула манускрипт в трубочку. — Он кузен принца Эдуарда. Граф Ставинский. Он королевских кровей. А зовут его Эдвир. Потому и таинственная подпись в письме очень похожа на росчерк пера принца Эдуарда.
— Господи, — невольно воскликнула Грета. — Он ведь тоже из Синегории! Он тоже может причинить вам вред. Чем он лучше принца Эдуарда? Синегория ведет хитрую игру, хочет опозорить вас!
— Нет. Эдвир благородный человек. Он действительно всем сердцем любит меня.
Эдвир не раз доказывал свои добрые намерения. Эдуард способен на подлость, согласна, но только не Эдвир…
— Ваше высочество, мне страшно за вас.
— Почему? — принцесса искренне удивилась.
— Ваша любовь сделает вас несчастной.
— Мы понимаем это. Он тоже скрывает чувства, — Амирия загрустила и обняла подругу, сев подле неё. — Но разве можно заставить сердце не любить? А ты знаешь, он всегда подкладывал свои письма к посланиям принца Эдуарда. А глупые лазутчики доставляли их мне. Я писала два ответа. Один — принцу, второй — моему любимому Эдвиру. Потому, что письма прежде попадали к Эдвиру.
— Значит, о встрече вас просит граф Ставинский?
— Конечно.
— И вы согласитесь, ваше высочество? Вам не страшно?
— Нет.
— Не ходите! Откажите. А вдруг кто-то узнает, вдруг его схватят? Ведь ему придется ехать в Мольгедию. Тайно. Что скажет ваш батюшка? Позор на всю жизнь.
— Но ведь ты никому не проболтаешься? — принцесса внимательно смотрела на служанку. — Особенно графу Фларинскому…
— Нет, ваше высочество. Мои уста будут молчать.
— Я знала, что могу довериться тебе.
Грета вновь тяжело вздохнула и неожиданно заревела, невольно прижавшись к принцессе Амирии, ей стало стыдно. И так горько на душе. Девушку съедали угрызения совести. Она возненавидела себя. Вновь готова была рассказать её высочеству о встрече с графом Фларинским. Но довольно быстро Грета взяла себя в руки и вновь промолчала. Уже поздно что-либо менять. Граф Фларинский не простит.
Обратной дороги нет.
23
— Ваша светлость, ваша светлость! — в кабинет графа Фларинского ворвался монах по прозвищу алхимик. Он даже не преклонил головы.
В глазах опального свободолюбивого монаха, едва не отлученного от церкви за изучение запретных наук и взятого под защиту главой Тайной канцелярией, граф Фларинский увидел столь глубокое удивление, что сразу отложил в сторону доклад своих лазутчиков из Синегории, нахмурился и кивнул головой, приказывая прикрыть дверь и только потом перейти к изложению чудесной новости. Отец Отим редко прибегал в кабинет графа и кричал с порога бог весть что.
Монах вспомнил о двери, закрыл её и приблизился к графу.
— Взгляните, ваша светлость, — Отим извлек из рукава копию манускрипта, добытого сегодня утром у ограды королевского дворца, развернул письмо и положил на стол перед главой Тайной канцелярии.
— Вижу. Ты сделал оттиск с оригинала. Очень точно.
— Это так, ваша светлость, — монах достал из другого рукава следующий документ и положил его рядом с первой бумагой. — Письмо принца Эдуарда, отправленное герцогу Воргу и перехваченное нами, — пояснил брат Отим. — Почерк разный.
Граф начал рассматривать документы, потом взял в руки увеличительное стекло.
Через минуту он поднялся на ноги и прошелся по комнате, задумчиво морща лоб.
— А все-таки не зря я тебя тогда вырвал из лап епископа Илукского! — наконец воскликнул он и вскинул правую руку вверх. — Сожгли бы на костре как еретика.
Монах промолчал, лишь шумно вздохнул. Воспоминания не из приятных.
— Значит, это не принц Эдуард, — констатировал факт Фларинский и встал у окна, повернувшись спиной к собеседнику. — Кто же воспользовался бумагой королевского двора, личной печатью наследника престола и отправил к нам лазутчиков? Да ещё догадался вести переписку с её высочеством.
— Бумагу достать несложно, если вхож во дворец.
— Верно. Но кто мог умолять принцессу, прося о свидании?
— Дело нешуточное. Но это не Эдуард. Я просмотрел имеющиеся у нас бумаги. Почерк принца Эдуарда неповторим.
— Что, если кто-то писал под его диктовку?
— Маловероятно, ваша светлость, — монах отрицательно покачал головой. — Столь щепетильное мероприятие не доверят многим…
— И это верно. Думай, думай, — граф вновь заходил по комнате.
— Родня, ваша светлость. Кузен принца. Он мог иметь доступ к печати.
— Который кузен? Старший?
— Младший. Граф Ставинский?
— Граф Ставинский? Я его плохо знаю. Ему зачем?
— Дело молодое. Любовь. Наша принцесса — известная красавица. Все признают.
— Постой, постой. Как зовут графа Ставинского?
— Нарекли Эдвиром, ваша светлость.
— Вот оно что, — граф изумленно приподнял брови.
— Скандала не избежать.
— Не спеши, святой отец, — Фларинский ехидно улыбнулся. — Прежде надо удостовериться. Добудем образец почерка графа Ставинского. А потом станем ловить на живца.
— Вы хотите пленить графа?
— Пока не решил. Но если он сам идет прямо в руки, то чтобы мне не поймать рыбку в мутной воде?
— Почерк уточнить не так уж сложно.
— Вот и займись.
Монах кивнул головой и направился к выходу.
— Постой, — бросил вдогонку граф.
Отец Отим остановился.
— Раздобудь портрет молодого человека.
— Постараюсь, ваша светлость.
А граф вновь прошелся по кабинету. Потом позвал слугу и приказал ему приготовить свой самый лучший наряд. Пора ехать во дворец и просить аудиенцию у королевы.
24
Ближе к вечеру брат Юрк заглянул в келью, занимаемую лазутчиками Синегории. В комнате он застал лишь брата Мелиса, стоящего на коленях перед распятием.
