Арсений Миронов - Много шума из никогда
Сглотнув, я вцепился в собачью шею обеими руками. Ремешок был завязан внизу на двойной узел… й-йес! Он был с кистями.
Отбой добродушно запрокинул морду, и мне удалось, наконец, выцарапать из шерсти тугую розовую полоску. Узел не поддавался — я вцепился в него зубами, прильнув к обалдевшему Отбою всем телом. Хорошая, симпатичная собачка, цивилизованный зверь, общительный и дружелюбный. Отбой зевнул от волнения, и я увидел, что у него во рту, оказывается, полно зубов. Милый, преданный Отбоюшка! Ты любишь своего хозяина. Ты не можешь сделать ему больно, ведь правда?
Ну вот и чудесно. Теперь пошел прочь, сукин сын! Ишь, разбегался тут. Я распрямился и бережно расправил в ладонях розовый поясок, усеянный черными завитками вышивки. И правда с кистями. Сейчас будем желание загадывать. Моя незнакомая пока Метаночка, моя козочка! Трепетный миг свидания так близок! Так скор! Неотвратимо скор, я бы сказал. Набрав зачем-то воздуха в легкие, я красивым движением затянул посередине пояска мощный и кривой узел. Ну, радость моя, теперь тебе не миновать встречи с пупсиком.
Позывные от пояска разлетелись по миру. Но Метанке было наплевать. Чихать она хотела на позывные. Прошла одна минута, и… ничего не случилось. Потом прошла и вторая минута, за ней десятая — птичка не прилетала. Непорядок. Малинова масть, с кистями — все сходится. Сломался, видать, поясок. Дешевка — made in Malaysia, 50% polyester[55]. Подделка или сэконд-хэнд.
Нет, что ни говори, не умею я духов вызывать. Пусть Лито теперь упражняется, ему это в оттяжку. Отозвав Отбоя от несчастного, напрочь залитого и обрызганного кустика, я повернул к дому.
Хотелось обрадовать подчиненных находкой, а они не обрадовались. Их попросту уже не было во дворе. Пытливо озираясь, я вскарабкался по лестнице наверх, в свою gornytsa. Здесь тоже было пусто, только хозяйская дочка, одна из многих, зачем-то сидела на моей кровати и явно скучала.
— Милое дитя! — бегло улыбнулся я, проходя к окну, из которого надеялся обозреть окрестности в поисках подчиненных. — Ангел мой, ступай играть со сверстниками. Дядя сейчас будет работать.
— Отвянь, — сказала девочка.
— Ты не поняла меня, крошка, — машинально повторил я. — Дядя занят, иди поиграй в саду.
— Нет, это ты, крошка, не понял меня. — Девочка встала c кровати, и я понял, что ей не меньше двадцати. — Живо трави свой бизнес, возвращай поясок, и мы расстанемся подружками.
Жизненная реальность медленно отъехала на второй план. А впереди, в свете голубых прожекторов, подсвеченная снизу огнями рампы, стояла девочка с женским лицом и нервно покусывала губы. В зеленых глазах девочки, пробивавшихся сквозь перепутанные пряди коротких светлых волос, искрилась злобная мудрость нью-йоркского подростка. Кажется, она сейчас заговорит по-английски.
— C’mon, man, let’s get down to business,[56] — тихо сказала она, и бледные щечки слегка порозовели. — If you want some fun you’ve got it and I’m free.[57] — Девочка решительно переступила ко мне маленькими босыми ногами. Будь я проклят — я вздрогнул.
— Отбой, — сказал я, — пора просыпаться. В эту ночь я кошмаров не заказывал. Вы к кому, девушка?
— Да есть тут один индивид, Мстиславом зовут. — Девочка склонила голову, и зеленый глаз вынырнул наконец из-под нахимиченной челки. — У него сексуальные проблемы. Его девушки не любят, и он крадет у них пояски. А потом возвращает — за вознаграждение, ясный пень.
— Ах, это ты, Метаночка! — спохватился я. — Тебя просто не узнать: что за фигурка! И что за милая причесочка! Тебе идет каре, моя крошка… Эти глупые косы так надоели!
Кажется, комплимент насчет прически не удался — девочка вдруг вспыхнула, судорожно закрыла лицо руками и повалилась на кровать, подогнув под себя ножки. В глубоком вырезе платья на спине запрыгали худые лопатки, и до меня донесся странный писк. Терпеть не могу ревущих девчонок. Это напоминает тяжелые годы, проведенные в детском саду. Я осторожно потрогал золотистую кожу на вздрагивающих плечах. Плечи были теплые и дрожали очень приятно. Реагируя на касание, девчонка заплакала еще сильнее и стала зачем-то тереться мордочкой о медвежью шкуру на кровати. Щеки Метанки стали совсем красными, а медвежья шерсть возле лица слиплась от влаги. Нет, она не притворялась.
— Отстань, ду-урак… — выговорила наконец девочка, кашляя от слез и отползая к стене. — Все из-за тебя-а! Из-за тебя, придурок, косу отрезали! Радуйся теперь! Хочешь — потанцуй… Издевается еще! — Она снова всхлипнула раза два, прижав к глазам подол черного платьица.
Честное слово, лучше б она этого не делала. Платье в целом было не то чтобы очень уж длинное. Во всяком случае, до колен оно не доходило ни при каких условиях. Вообще говоря, Метанка была одета довольно стильно. Никак не похожа на архетипическую Бабу-Ягу в сарафане. Единственное, что отличало ее от нормальной ведьмы двадцатого столетия, — это полное отсутствие косметики.
— Ну вот, новости: уж и поиздеваться не моги, — сказал я обиженно. — Какие мы ранимые! Если хочешь знать, ты без косы на порядок краше. Волосы лицо закрывают, и веснушек не видно.
— Где ты видел у меня веснушки?! — Ведьма аж подпрыгнула от злости. Решительным движением пальцев она отвела от лица золотую паутину и выставила вперед курносую мордочку: — Ну, покажи хоть одну! Ткни пальцем! За каждую обнаруженную веснушку я согласна выполнить лишнее желание — сверх договора!
И куда вдруг подевались все наши слезы?.. Она даже глаза прикрыла от остервенения — ничего так ресницы, длинные. Заинтересованный в нахождении веснушек, я приблизился… и тут же почувствовал, что сейчас ее поцелую. Но — совершенно неожиданно в поле зрения попала самая что ни на есть натуральная веснушка — прямо на щеке, под глазом. Это было возмутительно.
— Совсем не веснушка, а родинка, — уныло сказала Метанка и снова спрятала физиономию в волосах. — Что б ты понимал в женской красоте… Таким, как ты, надо траншеи рыть, а не страной управлять! Тоже мне — плейбой.
— Плейбой или нет, а лишнее желание я выиграл, — сказал я. — Веснушка нашлась — значит, ты проспорила. В бизнесе я уважаю точность.
— А я — гигиену труда. — Ведьма скривилась в улыбке. — И не намерена лишний раз рисковать с таким грязным подонком, как ты. Можешь не размахивать своими справками: все равно в этих лесах ни один шаман не проверит тебя на СПИД достаточно квалифицированно…
Я вздрогнул. Я вспомнил, что давно хочу спросить ее кое о чем — об очень важном.
— Слушай сюда, нечисть инфантильная. — Я нахмурился. — Скажи мне честно: по-твоему, сейчас какой век на дворе, а? Хочется, наконец, узнать, где я нахожусь: в московском интернате для несовершеннолетних интердевочек или посреди собственной горницы в Стожаровой Хате… Если я в интернате — то почему за окнами не шумит проспект Явлинского? С другой стороны, если я в Стожаровой Хате — то откуда ты знаешь про СПИД?
— А кто это? — спросила ведьма и уселась на кровати по-турецки, предусмотрительно скрестив руки на подоле тесного платьица. — Наверное, кто-нибудь из твоих новых фрэндов?
— Как же ты не знаешь о СПИДе, когда ты первая о нем заикнулась! — не выдержал я. — Абзац, подруга. Предлагаю закончить этот глупый гейм[58]. Я выиграл. Никакого колокола не было. Все это — Диснейленд в духе русского средневековья, а ты — актриса, сексапильная, но не достаточно талантливая для того, чтобы сыграть роль местной Бабы-Яги.
Метанка замерла в своей позе лотоса и даже ресницами перестала моргать.
— Сейчас ты энергично рассказываешь мне, кто организовал весь этот маскарад, а затем объяснишь, как добраться до ближайшего села. Нормального села — с пьяными мужиками и силосной башней, понимаешь? Да! Еще ты дашь мне в долг двести рублей на билет до Москвы, я записываю твой телефончик, и потом…
— Послушай, Славка, — Метанка вдруг улыбнулась как-то грустно, — ты болтаешь уже с полчаса и еще ни разу меня не поцеловал… Нет… — Она остановила мое поползновение легким толчком маленького кулака. — Теперь не надо. Я обиделась.
— Ага, — сказал я радостно. — Тогда я тоже обиделся. Пойду, пожалуй, в сад — играть с моим пояском. Он такой забавный: весь розовый, с кистями… Обожаю на нем узелки затягивать.
— Сволочь ты, понял? Знает ведь, придурок, что мне без пояска не жить, и глумится… Ла-адно… Вот выполню последнее желание, тогда отыграюсь. Узнаешь, как девушек эксплуатировать!
Я вздрогнул от такой наглости.
— Позвольте! То есть как это последнее? Что-то мне изменяет врожденная память! Я гражданин свободной страны и умею считать до четырех. Изначально мне полагалось три желания. Два из них ты уже отработала, это я признаю. Осталось еще третье желание плюс бонус — за веснушку. Итого в сухом остатке: два желания!
