Кен Фоллетт - Игольное ушко
Несмотря на войну, лондонский Вест-Энд заполняли толпы прохожих. «Интересно, а как сейчас выглядит центр Берлина?» – подумал Фабер. В книжном магазине «Хэтчфордз» на Пиккадилли он купил Библию, но спрятал пока в карман плаща, чтобы ее не было видно. Стоял теплый, но сырой денек, то и дело начинал моросить дождь, и Фабер прихватил с собой зонт.
Эта встреча должна состояться либо между девятью и десятью часами утра, либо между пятью и шестью вечера. Причем каждый из них должен являться в условленное место каждый день, пока там не окажутся они оба. Если же контакт в течение пяти дней не происходил, предписывалось проводить проверки через день еще на протяжении двух недель. Только после этого попытки встретиться окончательно прекращались.
Фабер вышел к Лестер-сквер в десять минут десятого. Его связной уже стоял у порога табачной лавки с Библией в черном переплете под мышкой, делая вид, будто пережидает дождь. Фабер заметил его краем глаза и быстрым шагом с опущенной головой прошел мимо. Молодой мужчина носил белесые усики и вид имел весьма откормленный. На нем был двубортный плащ-дождевик, он читал «Дейли экспресс» и жевал жвачку. Фабер его не знал.
Когда же Фабер прошел мимо во второй раз по противоположной стороне улицы, то заметил «хвост». Низкорослый, плотного сложения мужчина в пальто и шляпе-котелке, которые так популярны у английских полицейских в штатском, стоял в холле офисного здания, глядя через стеклянную дверь на расположенную напротив лавку и человека на ее пороге.
Могло быть два варианта развития событий. Если агент не подозревал за собой слежки, Фаберу необходимо всего лишь увести его с места встречи, а потом избавиться от шпика. Но существовала вероятность, что настоящего агента поймали, а в дверях табачника находилось подставное лицо. В этом случае никто не должен узнать, как выглядит Фабер.
Он, по своему обыкновению, подготовился к худшему из вариантов и мгновенно разработал план дальнейших действий.
На площади стояла телефонная будка. Фабер зашел в нее и запомнил номер. Затем вырвал из Библии заглавную страницу тринадцатой главы Книги Царств и на полях написал: «Зайдите в телефонную будку на площади».
Пройдя проулком позади Национальной галереи, он высмотрел подходящего мальчишку лет десяти-одиннадцати, сидевшего на ступеньках и развлекавшегося тем, что бросал мелкие камешки в лужу.
– Знаешь табачную лавку на площади? – спросил Фабер.
– Ну?
– Жвачку любишь?
– А то!
Тогда Фабер отдал ему вырванную страницу.
– В дверях лавки стоит мужчина. Если передашь ему это, получишь жвачку.
– Идет, – кивнул паренек поднимаясь. – А что, тот тип – янки?
– А то! – ответил Фабер.
Мальчишка побежал, а Фабер последовал за ним. Когда мальчик приблизился к агенту, Фабер неожиданно заскочил в дверь офисного здания напротив. Соглядатай находился еще там, по-прежнему ведя наблюдение сквозь стекло. Фабер остановился прямо в дверях, заслонив собой обзор улицы для шпика, и стал открывать зонт. Он сделал вид, будто механизм не поддается. При этом заметил, как мужчина что-то дал мальчишке и отошел от двери. Тогда он прекратил возню с зонтом и двинулся в сторону, противоположную той, куда направился агент. Через плечо он успел заметить, как переполошившийся шпик выскочил на улицу, отыскивая глазами внезапно пропавшего агента.
Фабер дошел до следующего общественного телефона и набрал номер будки на площади. Ответили не сразу, но через какое-то время в трубке раздался тихий голос:
– Алло!
– Какая глава сегодня? – спросил Фабер.
– Тринадцатая из Книги Царств.
– Весьма вдохновляет.
– Да, вдохновляет, не правда ли?
«Этот идиот и не подозревает, что попал в беду», – подумал Фабер, а вслух произнес:
– Ну так что?
– Мне необходимо встретиться с вами.
– Это невозможно.
– Но у меня приказ! – В его голосе Фаберу послышались нотки, близкие к отчаянию. – Сообщение исходит с самого верха, понимаете?
Фабер сделал вид, будто обдумывает положение.
– Хорошо. Я встречусь с вами ровно через неделю в девять утра под аркой на вокзале Юстон.
– А нельзя ли ускорить встречу?
Но Фабер уже повесил трубку. Быстрым шагом он свернул за угол и увидел телефонную будку на площади. Агент уже уходил от нее в сторону Пиккадилли. На этот раз никаких признаков слежки за ним не оказалось. Тогда Фабер незаметно пошел за агентом.
Молодой человек спустился на станцию подземки «Пиккадилли-серкус» и купил билет до Стоквелла. Фабер сразу же сообразил, что может добраться туда гораздо более коротким маршрутом. Он поднялся наверх, поспешно вернулся на Лестер-сквер и сел в поезд Северной линии метро. Агенту предстояла пересадка на станции «Ватерлоо», а поезд Фабера шел по прямой, следовательно должен прибыть к нужному пункту раньше или же в крайнем случае одновременно с агентом.
На деле же Фаберу пришлось проторчать у выхода на Стоквелле целых двадцать пять минут, пока агент наконец не появился. Фабер продолжил следить за ним. Усатый зашел в кафе.
Рядом не оказалось абсолютно ничего, где человек мог бы простоять хоть сколько-нибудь длительное время, не привлекая к себе внимания, – ни витрин магазинов, чтобы глазеть на них, ни лавочки, чтобы присесть, ни сквера, пригодного для неспешной прогулки, ни хотя бы автобусной остановки, стоянки такси или какого-нибудь учреждения, поэтому Фаберу просто пришлось ходить взад-вперед по улице с озабоченным видом. Удалившись от кафе на достаточное расстояние, он возвращался по противоположной стороне улицы, в то время как агент сидел в тепле, поглощая свой тост с чаем.
Вышел он только через полчаса. Фабер последовал за ним через несколько жилых кварталов. Агент явно знал, куда направляется, и не торопился. Он шел походкой человека, которому нечем себя занять до конца дня. И за все время он ни разу даже не обернулся. Еще один дилетант.
Наконец он вошел в один из домов. Это оказался бедноватый с виду, совершенно заурядный доходный дом, какие во всем мире используют шпионы и неверные мужья. В крыше виднелось мансардное окно. Наверняка там и обитал агент – на самой верхотуре, где радиосигнал был сильнее всего.
Фабер прошел мимо, внимательно вглядываясь в противоположную сторону улицы. И, конечно, вот оно! Движение в окне наверху – мелькнул пиджак и галстук, – но разглядеть лицо наблюдателя оказалось невозможно. Вероятно, агент уже ходил на рандеву вчера и позволил МИ-5 выследить его до своего жилища (если, конечно, он сам не являлся сотрудником МИ-5).
Фабер свернул за угол и прошел по следующей параллельной улице, отсчитывая дома, и почти в точности позади дома, куда вошел агент, обнаружил разбомбленный остов коттеджа на две семьи. Отлично!
К метро он возвращался энергичным пружинистым шагом. Его сердцебиение несколько участилось, а по сторонам он теперь оглядывался с живейшим любопытством. Все шло хорошо. Началась новая игра.
В тот вечер он облачился во все черное – шерстяная шапочка, свитер-водолазка под короткой кожаной пилотской курткой, брюки, заправленные в носки, ботинки на мягкой резиновой подошве – все это было черным. В затемненном Лондоне это сделает его почти невидимым.
Он проехал на велосипеде по лабиринту мелких улочек, избегая оживленных магистралей, и до места добрался уже после полуночи. Вокруг не было ни души. Велосипед он оставил неподалеку от своей цели, пристегнув его на цепь у ограды паба. А потом направился не к дому агента, а к руинам позади него. Осторожно пробравшись через груды битого кирпича перед фасадом, он прошел в зияющий пустотой дверной проем и пересек дом до выхода в сад на заднем дворе. Вокруг стояла непроницаемая темень. Толстый слой тяжелых и низких облаков полностью скрыл и луну, и звезды. Фаберу пришлось передвигаться очень медленно, вытянув перед собой руки.
Так он добрался до конца сада, перемахнул через ограду и миновал потом еще два садика. При этом лишь однажды в одном из домов вдруг тявкнула собака.
Сад доходного дома был неухоженный и запущенный. Фабер наткнулся на куст ежевики и споткнулся. Колючки царапнули по лицу. Потом он поднырнул под веревку, на которой сушилось белье, – чтобы разглядеть его, света оказалось достаточно.
Найдя окно кухни, он достал из кармана инструмент с лезвием в виде плоской лопатки. Замазка, на которой держалось оконное стекло, оказалась старой, потрескавшейся и местами уже сама по себе отвалилась, но все же ему потребовалось минут двадцать, чтобы аккуратно вынуть стекло из рамы и положить на траву рядом. Он посветил в образовавшуюся дыру своим тонким фонариком, желая убедиться в отсутствии препятствий, задев которые он мог наделать шума, отодвинул изнутри запор, поднял окно и проник в дом.
В темном доме пахло вареной рыбой и морилкой от тараканов. Фабер отпер заднюю дверь, это было необходимой предосторожностью на случай внезапного бегства, и только потом вошел в холл. Здесь он тоже включил фонарик, но буквально на секунду. За это мгновение он успел разглядеть прихожую с овальным столиком, который ему предстояло обойти стороной, ряд плащей на вбитых в стену крючках, а справа – лестницу, покрытую ковровой дорожкой.
