Иван Оченков - Великий герцог Мекленбурга

       Перновский воевода, оглядев мой строй и убедившись, что противостоящий ему отряд серьезно уступает в численности его воинству, послал в бой свою хотя и поредевшую, но еще довольно многочисленную кавалерию. Та яростно атаковала наш строй, но, не выдержав ружейно-артиллерийского огня, откатилась, ожидая, очевидно, что я пошлю своих людей в контратаку. Нет, ребята, я вполне изучил польскую тактику и на притворное отступление не поведусь.

       Убедившись, что наш строй остался недвижим, польский военачальник также ввел в бой пехоту, однако грозно ощетинившимся пиками терциям не суждено было сегодня добиться успеха. И после того как мы серьезно проредили их ряды пулями и картечью, они отступили.

       Ляхи больше не стали испытывать судьбу и отступили в свой лагерь.

       Ну что же, и нам пора.

       Дождавшись когда мои доблестные мекленбуржцы стройными колоннами войдут в ворота, я последовал за ними. На сегодня все, можно и отдохнуть. Дома меня ждала горячая ванна и прекрасный стол с хорошей компанией. Да-да, вы не ошиблись, когда я, приведя себя в порядок, появился в обеденном зале, меня, помимо обычной компании моих офицеров, встретили глубокими реверансами местные дамы. Вдовствующая баронесса фон Фитингоф любезно приняла мое приглашение и приперлась в славный город Дерпт в сопровождении дочери, еще одной племянницы, компаньонки и целого штата слуг. Так что помимо Агнешки, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор, мы имеем удовольствие наблюдать еще четырех дам. Мои офицеры в полном восторге. Болик, правда, остался под действием чар юной пани Агнешки и всякую свободную минуту говорил только о ней, чем, по совести говоря, успел утомить. Кароль и Рутгер ван Дейк никак не могли решить, кто им больше нравится -- вторая племянница фройляйн Ирма фон Тизенгаузен или компаньонка фройляйн Анна. Надеюсь, до дуэли у них не дойдет. А ведь есть еще и дочка баронессы, юная Аврора, правда, она еще младше Агнешки, но глазками уже стреляет, чертовка. Не постигаю, зачем баронесса притащила в наш лисятник столько курочек, хотя кто знает, может, ей их кормить дома нечем?

       Как бы то ни было, мы сидели за богато накрытым столом и вели светские разговоры, словно и не было вокруг никакой войны и не гремели мушкеты, не лязгали сабли. Впрочем, баронессе, казалось, нет никакого дела до неудач поляков, а юные красотки, купающиеся в мужском внимании, слишком легкомысленны, чтобы обращать внимание на подобные пустяки. Только пан Теодор несколько мрачен. Он наблюдал со стены за тем, как проходил бой, и теперь пребывал в меланхолии.

       После ужина мы перешли в каминный зал, мы с паном Теодором и баронессой заняли один угол и вели светскую беседу, поглядывая на некое подобие дивана, где расселись наши красавицы. Вокруг них ужами вились мои офицеры, пытаясь обратить на себя внимание девиц. Те, жеманничая и хихикая, стреляли глазками. Наконец девушки заявили, что им ужасно скучно и они непременно желают музыки. Увы, с музыкой совсем плохо -- если в хозяйстве пана Теодора и были музыканты, то штурма они не пережили. Мои ребята недурно стреляют, прекрасно фехтуют и знают много чего необходимого на войне, но вот музыка -- это не их конек. Ну что же с вами делать! Не барабанщиков же звать?

       Приказал принести мне мою гитару и, сделав перебор по струнам, начал напевать. Мои современники из прошлой жизни, возможно, опознали бы в этом произведении песню из фильма про гардемаринов, исполняемую Михаилом Боярским. Впрочем, на немецком в ней мало что осталось от оригинала, разве что "лантен ланфра" и "лантатита". Ну и мелодия похожа. Но дамам нравилось, и они шумно выражали свой восторг.

       После окончания музыкального вечера дамы отправились по своим апартаментам. Все девицы помещались в одной большой комнате, чисто условно разделенной ширмами на несколько закутков. Очевидно, это сделано, чтобы легче было охранять их нравственность. Баронесса занимала комнату рядом, а в коридоре, запираемом на ночь, ночевали служанки. Впрочем, в комнату баронессы был еще один вход, о котором мало кто знал. Я нашел его совершенно случайно, когда после взятия Дерпта мы искали возможные места хранения ценностей. Спрятанных ценностей так и не нашли. К сожалению, любезнейший пан Теодор оказался человеком честным и ничего не скопил на черный день, управляя покоренной провинцией, а городскую казну мы проредили еще в прошлый набег. В том, что фрау фон Фитингоф разместили именно в этой комнате, моей вины тоже не было, так уж получилось. Я, кстати, когда она приехала, вообще во Пскове был. Честно говоря, я представлял себе тетушку прелестной пани Агнешки этакой старой грымзой, красота и молодость которой давно миновали и которая будет всем выедать мозг своими нравоучениями. В реальности же баронесса оказалась весьма приятной и ухоженной дамой на вид лет тридцати с небольшим, не больше. К тому же с авантюрной жилкой и неплохим чувством юмора. Ну как тут было устоять?

       Когда я появился перед приготовившейся ко сну и отпустившей служанку баронессой, пройдя этим ходом, она сначала слегка опешила, но тут же взяла себя в руки. Самообладания ей было не занимать. Насмешливо глядя на меня, она громко произнесла:

       -- Какая честь, ваше королевское высочество! Вы пришли пожелать нам спокойной ночи?

       -- Да, мадам, есть у меня такая привычка -- рассказывать сказки на ночь прекрасным дамам.

       -- Как мило, вы не только певец, но и рассказчик? Да вы просто кладезь талантов! И кого же из моих подопечных вы собрались порадовать сказкой?

       -- Помилуйте, баронесса, но те сказки и поучительные истории, которые я обычно рассказываю женщинам, далеко не всегда предназначены для ушей столь юных фройляйн.

       -- Какая щепетильность! И кому же вы собрались рассказать вашу историю?

       -- Мадам, а вы в этом качестве чем плохи?

       -- Да вы, сударь, наглец!

       -- Не без этого. Однако вы знали о моей репутации, когда согласились прибыть в Дерпт. Мало того -- вы взяли с собой свою дочь, компаньонку и еще одну племянницу. И вот всей этой компанией вы заявились в логово мекленбургского дракона. Кого вы собирались скормить дракону первой?

       -- Не понимаю, о чем вы!

       -- Да ладно! Вот совсем не понимаете?

       -- Послушайте, вы, великий герцог! Ваши войска дважды разорили эту округу, мои имения в совершенном упадке. Если бы речь шла только обо мне, то пусть. Я могу быть весьма непритязательна, но на мне дочь, племянницы, Анна наконец! Да, у вас репутация повесы, но вы рыцарь, вы женаты, и не на ком-нибудь, а на дочери и сестре короля. Да, я рисковала, но был ли у меня другой выход?

       -- Ваши доводы мне кажутся основательными, сударыня, и я отдаю должное вам и вашему характеру. Однако я здесь не за этим. Мы уже выяснили, что я не собираюсь покушаться на честь девушек, находящихся на вашем попечении, не так ли?

       -- И на чью же честь вы собрались покуситься? Служанок?

       -- Фи! Вы бы еще конюха предложили.

       Так, фехтуя словами, словно клинками, мы и оказались в одной постели. Это была не страсть, не любовь, не секс. Это было продолжение схватки, только иным способом. И я совсем не уверен, что победил в ней, -- впрочем, нельзя сказать, и что проиграл.

       Осада польскими войсками Дерпта не была плотной, ватажники Кондратия регулярно передавали мне сведения об осаждающих. А вот от казаков Сулима никаких вестей не было, и это меня несколько тревожило. Как я и предполагал, без осадной артиллерии и достаточного количества пехоты поляки штурмовать город не стали. А такая неплотная осада среди зимы скорее опасна самим осаждающим. По прошествии нескольких дней, когда значительная часть польского воинства рассыпалась по окрестностям, рыская в поисках провианта, мы предприняли вылазку.

       Едва ночь покрыла землю, мои драгуны вышли из ворот. Чтобы не выдать себя стуком по промерзшей земле, копыта коней были обернуты тряпками. При слабом свете звезд и луны мы подкрадывались к вражескому лагерю по скрипящему под ногами снегу. Вот показались крепко сцепленные между собой возы, составлявшие внешнюю ограду польского стана. За ними виднелись караульные, греющиеся у костров. Чтобы двигаться дальше, надо бы снять их по-тихому, но кремневые ружья тихим боем похвастаться не могли. Глушители изобрести, что ли? Но вот беда -- я довольно плохо представляю их устройство. Однако я предвидел такую надобность и приказал, чтобы Кондратий привел своих ватажников, многие из которых были вооружены самострелами и луками. А вот и он, только почему один?

       -- Княже, беда! -- прошептал мне подошедший атаман. -- Сулим сговорился с поляками и измену готовит.

       -- Да ты в уме ли? -- воскликнул я. -- Он столько разору принес ляхам, нешто они могли сговориться?