Тим Пауэрс - На странных берегах
– Именно так я им и сказал, кэп, – ответил Веннер, и в это мгновение для всех стала очевидна фальшь его улыбки, – но вот тут некоторые говорят, что просто не поплывут с нами, раз мы намерены отправиться в это проклятое место во Флориде, где Тэтч подцепил столько нечисти.
Дэвис только пожал плечами:
– Любой, кого не устраивает мое обещание обогатить команду или кто сомневается в моих словах, может потолковать со мной один на один. Любой, кто намерен дезертировать, прекрасно знает, какое наказание за это предписано правилами. Ну а ты сам, Веннер, в какую категорию входишь?
Наблюдавший за происходящим со стороны Лео Френд что-то прошептал и поднял руку. Веннер попытался ответить, но издал лишь полуприглушенное хрипение.
«Следует ли мне заставить его спровоцировать стычку, в которой его убьют? – размышлял Френд, – или все-таки оставить в живых?» Да нет, пусть, пожалуй, живет. Толпа и без того полна ярости и страха, не стоит раздувать это пламя.
Лео опять что-то прошептал и резко махнул рукой. Веннер неожиданно скорчился, перегнувшись пополам, и его вырвало на песок. Стоявшие рядом подались в сторону, и прокатившийся смех разрядил напряженную атмосферу.
Играя на публику, Дэвис сказал:
– Да, веским аргументом это не назовешь. Толстые пальцы Френда затанцевали в воздухе. Выпрямившись, Веннер произнес громко, но запинаясь:
– Нет… Фил… я тебе… верю… что происходит? Ведь это же не я… я просто выпил… и хотел слегка завести ребят… мы ведь все знаем… ты всегда о нас… черт побери!.. заботишься…
Дэвис удивленно приподнял брови и принялся подозрительно оглядываться по сторонам. Однако слова Веннера показались убедительными по крайней мере одному пирату, и он со всего размаха двинул пошедшему на попятный бунтовщику в челюсть.
– Проклятый предатель, – пробормотал он. Веннер сел на песок, из разбитого носа потекла кровь. – Я скорее положусь на твое слово, кэп, чем на его.
Дэвис улыбнулся:
– Смотри не забудь. Том.
На краю толпы, за спинами пиратов, Лео тоже улыбнулся: все здесь удавалось куда легче, чем на родине. Он повернулся к Элизабет Харвуд.
– Теперь мы можем вернуться обратно в форт, – сказал он ей.
Она удивленно посмотрела на него:
– И это все? Вы мчались сюда так, что я думала, сердце не выдержит, только посмотреть, как стошнит человека и как его ударят?
– Я должен был обеспечить именно такое развитие событий, – терпеливо пояснил Френд. – Ну а теперь пошли.
– Нет, – возразила Бет, – раз уж мы здесь, пойду поздороваюсь с Джоном.
Лео с гневом обернулся к ней, но спохватился. Он сально усмехнулся и иронично вскинул бровь.
– Этот поваришка, да, кажется, он здесь, – закипая, выдавил он сквозь зубы, – если только это не мокрая курица, судя по запаху.
– Ступайте обратно в форт, – сказала она устало, – Чтобы вы могли уединиться с ним, – брызгая слюной, завизжал Френд, заикаясь и кляня себя за то, что начинает заикаться всякий раз, когда речь заходит о сексе. – 3-забудьте об этом, моя д-д… Элизабет. Ваш батюшка в-велел мне не спускать с вас глаз. – Он добродетельно покачал головой.
– Поступайте как угодно, проклятый недотепа, – произнесла она тихо, и со странным и нежеланным проблеском прозрения Френд осознал, что слово «проклятый» было не просто фигурой речи. – Я пойду и поговорю с ним, а вы вольны следовать за мной или нет.
– Я прослежу за вами и отсюда, – бросил ей вслед Френд, повышая голос. – Можете не бояться, что я за вами последую: я не собираюсь оскорблять свое обоняние исходящей от него вонью.
Поскольку противостоянне у костра разрешилось мирно, кое-кто из пиратов и проституток начал поглядывать на Френда, ожидая, что теперь их развлечет он – и явно не были разочарованы, поскольку начали шептаться и хихикать, закрывая рты грязными, но унизанными перстнями руками.
Френд нахмурился, поднял было руки, но усталость давала себя знать, и он лишь ограничился тем, что презрительно бросил в пустоту: «Крысы». Он взобрался на дюну, встал там и, драматически сложив на груди руки, принялся следить за дочерью Харвуда. Бет нашла Шэнди, и они отошли на дюжину ярдов. Презирайте меня, подумал Френд, презирайте, у вас осталась на это всего лишь неделя.
Впервые за все эти годы Френду вспомнился старик, который наставил его на путь, ведущий к – толстяк насладился пришедшим на ум выражением – божественному могуществу. Сколько же тогда ему было? Лет восемь, но он уже знал греческий и латынь, читал «Принципы» Ньютона и «Превращение металлов» Парацельса, и уже мелкие людишки из зависти к его пышущему здоровью и интеллекту начинали ненавидеть и бояться его. Даже отец его, ревнуя к величию, которого он никогда не мог постичь своим скудным умом, заставлял Лео выполнять бессмысленные физические упражнения и урезывал дневную норму сладостей, которые поддерживали необходимый уровень сахара в крови. Только его мать воистину признавала его гений и позаботилась о том, чтобы он не ходил в школу с прочими ребятами. Да, верно, ему было около восьми, когда он увидел оборванного старика, заглядывающего в заднее окно кондитерской лавки.
Это был деревенский дурачок, и его привлек к окну заманчивый запах только что испеченных кексов с фруктами. Фрейда поразила его жестикуляция – руки старика делали роющие движения в воздухе, словно преодолевая сопротивление; тогда-то Френд впервые ощутил странный запах, похожий на запах раскаленного металла.
Френд, несмотря на то, что думали окружающие по поводу его жирного тела, был ловок и подвижен. Он бесшумно влез на ящик позади бродяги, чтобы все видеть, – и то, что он увидел, заставило его детское сердце заколотиться. Пирог рывками плыл по воздуху к старику, и каждый новый рывок совпадал с движениями его рук. Девушка-лавочница стояла в дальнем углу на четвереньках, и ей, похоже, было совсем не до пирога, плывшего по воздуху: ее сильно рвало. И каждые несколько секунд старикашка отвлекался от своего занятия и с противным хихиканьем делал пассы, от которых одежда девушки начинала задираться вверх. Возбужденный увиденным, Лео сполз с ящика и спрятался, а потом, несколько минут спустя, последовал за стариком, который, радостно улыбаясь, удирал с украденным пирогом.
Мальчик следил за стариком почти весь день, наблюдая, как тот добывал себе обед, пиво и заставлял подолы юбок вспархивать над головами девиц, и все это достигалось одними жестами и бормотанием. У Лео Френда даже дыхание перехватило, когда он сообразил, что никто из ограбленных и тех, с кем так бесцеремонно обошлись, не понимал, что всему виной хихикающий, подмигивающий старый бродяга, что-то бормочущий себе под нос. В ту ночь старик сломал замок заколоченного дома и, зевая во весь рот, укрылся в нем. На следующее утро Лео Френд уже расхаживал перед этим домом, держа в руках роскошный торт, самый огромный, самый сладкий, какой он только сумел купить на деньги, вытащенные из коробки, где его отец хранил плату за аренду земли. Это было зрелище, от которого слюнки потекли бы у любого любителя сладостей. Мальчик старательно восстановил слой крема, чтобы скрыть следы своих манипуляций с начинкой.
Лео Френду пришлось расхаживать так почти полтора часа. Его коротенькие ручки занемели от тяжести торта, когда наконец старик, зевая и потягиваясь, вышел из дома. Теперь он был одет в нарядный бархатный кафтан на подкладке из тафты.
Лео поднял торт повыше и прошел мимо старика. Он только порадовался, когда у него вдруг схватило живот, а торт, вырвавшись из рук, поплыл по воздуху.
От острых колик мальчишка согнулся пополам и начал кататься по земле, однако все-таки нашел в себе силы приоткрыть глаза и проследить за судьбой своего торта. Тот взмыл прямо вверх, повис в воздухе, а потом опустился на землю по другую сторону дома. Хихикая, старик опять скрылся в доме, и колики тут же ослабли. Мальчик с усилием поднялся на ноги, доковылял до двери и тихо проскользнул внутрь.
Ему было хорошо слышно, как старик с чавканьем поедает торт в соседней комнате, и Френд терпеливо дожидался, пока хруст бисквита не сменился стонами. Френд смело прошел в комнату, где старик катался по полу между мебелью, покрытой пыльными чехлами, – Противоядие я спрятал, – писклявым голосом сообщил мальчик. – Скажи, как у тебя получается эта магия, и я тебе его отдам.
Ему пришлось повторить эту фразу несколько раз, все громче и громче, но наконец старик понял. С остановками, прибегая к жестикуляции, когда не хватало слов, старик объяснил принцип используемого им колдовства, концепцию простейшую, но далеко не очевидную: он рассказал, как сделать захват, как манипулировать предметом, чтобы увеличить силу воздействия. Парнишка очень быстро ухватил основную мысль, но предусмотрительно настоял, чтобы старик на практике обучил его, как двигать вещи на расстоянии, прежде чем дать тому снадобье. Когда Френд сумел так резко поднять кушетку, что она отбила часть штукатурки с потолка, старик принялся умолять его, прося положить конец невыносимой боли. Френд со смехом исполнил его просьбу, после чего незаметно вернулся домой, оставив в доме скорчившийся труп – в качестве подарка вернувшимся хозяевам.
