Валерий Самохин. - Спекулянтъ
Во многих вещах Денис до сих пор мыслил категориями двадцать первого столетия. Ерофеев смущенно замялся.
– Жалованье у них конечно невеликое, да только они и так готовы расстараться, – он с трудом сформулировал дипломатичный ответ. Объяснять своему шефу, что старая полицейская дружба весит больше, чем денежный куш, он не стал.
– Степан Савельевич, – до молодого человека дошел его промах. – Мы не подношение им даем, а просим помочь, в свободное от службы время. Любая работа должна оплачиваться.
Софистика входила в число обязательных дисциплин переговорщика еще в той жизни.
– Ну, ежели так, то тогда оно, конечно же, – выдал лингвистически выверенную фразу вконец растерявшийся сыщик.
– Вот и отработай это направление до конца, – подытожил Денис. – И в расходах не ограничивайся.
– А у тебя, Павел Антонович, – обратился он к штабс-капитану. – Есть что новенького?
Идея, пришедшая в голову молодому человеку, во время поездки в карете с шефом охранки, для осуществления требовала либо хороших знакомых, либо банального подкупа.
Отставной офицер российской армии, отправленный на выполнение столь ответственного задания, опыта в мздоимстве не имел. Хорошие знакомые в нужном ведомстве также отсутствовали. Поэтому он лишь смущенно развел руками и доложился:
– Денис Иванович, они все-таки к министерству в-внутренних дел относятся. Опасаются.
– Ладно, это я возьму на себя, – после некоторого раздумья сказал Денис. – А ты, Павел Антонович, поступаешь в распоряжение Ерофеева. Если выйдете на след банды, поможешь провести разъяснительную беседу.
– С-слушаюсь, – отрапортовал повеселевший Платов.
Умение быстро и качественно разговорить "языка" было неотъемлемой частью подготовки пластунов. В отличие, от непривычных для боевого офицера заданий по подкупу должностных лиц.
– Денис Иванович, – обратился к шефу Ерофеев. – А в столице как дела?
– В столице? – задумчиво переспросил тот. – В столице пока все по плану…
Из ежечасных, пространных петербургских депеш было ясно, что атака неизвестного для широкой публики рейдера явно захлебывалась. Противник, особо не изощряясь, перенял тактику захвата у торгового дома. Первым действием он убрал из столицы Дениса. Затем, через подкупленных газетчиков, появились статьи о плачевном состоянии дел Первого купеческого банка, в результате чего в кассы потянулись толпы вкладчиков.
Далее последовала крупная игра на понижение на петербургской бирже. Акции банка упали более чем на тридцать процентов.
Защитные действия также не отличались особыми изысками. Две заранее открытые кредитные линии в крупных столичных банках позволили справиться с истеричным наплывом вкладчиков. Более того, во всех отделения банка появились объявления, что режим работы касс продлен до полуночи. В итоге, уже сегодня вечером, напуганные было вкладчики, видя беспроблемные погашения по депозитам, робкими ручейками потянулись обратно.
Установилось шаткое равновесие, которое Денис собирался нарушить завершающим аккордом: завтра должна была начаться массированная скупка собственных акций кредитными деньгами. По предварительным подсчетам, операция по защите собственных активов, должна была принести не менее трех миллионов рублей.
Все это было неплохо, но главным оставалось освобождение Юльки. Для этого требовалось ее найти…
Денис очнулся от раздумий, взглянув на очередное собственное творение: на белом листе бумаги рыцарь в черных доспехах, отдаленно напоминающий самого творца, истреблял двурогое панцирное чудище. Истреблял явно не рыцарским способом: отломив собственный рог чудища, он производил действие, которое в старину именовалось "сажанием на кол". Будущие современники Дениса назвали бы это по-другому…
***Сонечка привычно рыдала на своем рабочем месте. Нет, не из-за принца. Принца она дождалась – он прискакал на вороном коне, запряженном в выездные дрожки столичной инспекции Управления телеграфов и почт. И место было другим: не облезлый стол одного из телеграфных узлов столицы, а отдельный кабинет помощника управляющего Центральной телефонной станции. Когда ее принца с повышением перевели в Москву, телеграфная барышня уехала вместе с ним…
А слезы проливались от любви. Такой, что перехватывало дух, и сердце начинало сбоить от переполнявших его чувств. Любви, про которую не пишут даже в замечательных книгах с яркими обложками, которые она покупала в солидных букинистических магазинах. В лавки старьевщиков г-жа Лисовская больше не заходила.
Она так обрадовалась за молодого господина с зелеными глазами, когда узнала, что он дождался свою принцессу. И разрыдалась, узнав о случившей трагедии… Нет, Сонечка обязательно ему поможет. Пусть даже ее уволят, она сделает все, о чем попросил ее этот несчастный господин…
Коммутаторная принцесса вздохнула и вытерла слезы вместе с дорогой французской тушью. Надо напоить чаем ее подопечного. И от булочек он не должен отказаться – она сама их пекла. Интересно, когда он кушает? Как пришел на смену, так и сидит в уголочке, не пошелохнувшись. И второй – такой же. Где их только таких берут…
Отставной унтер-офицер Шабанеев, один из бойцов Дениса, не испытывал никаких неудобств от долгого ожидания. В пластунах, а позднее – в охотничьей команде, засады случались и более продолжительными. И в намного худших условиях. Поэтому он просто ждал, слегка прикрыв глаза, в полностью расслабленной позе.
И к любовным романам он был равнодушен. Он, вообще, плохо читал – по слогам. Поэтому полученную инструкцию просто зазубрил. Унтер-офицер был одним из первых, кто услышал в этом мире термин "прослушка"…
***Сегодня истекал пятый день, обозначенный похитителями. Когда напряженно ждешь неизбежного события, оно все равно происходит внезапно – резкая трель телефонного аппарата, установленного в личном кабинете Рябушинского заставила всех вздрогнуть.
Денис снял уже привычно изогнутую трубку параллельного телефона одновременно с хозяином.
– Алло, центральная, – раздался в мембране мелодичный женский голос. – Номер одиннадцать двадцать два? Дом Рябушинских?
– Да, – враз охрипнув коротко ответил Михаил Павлович.
– Вам вызов, ожидайте, – голос пропал, и осталось только тихое потрескивание.
Спустя несколько томительных секунд в трубке раздался другой, мужской голос, с развязными, протяжными интонациями блатной манеры.
– Алле, кто на проводе?
Денис подбадривающе кивнул напряженному хозяину.
– Рябушинский, Михаил Павлович – по полной форме представился тот.
– Слухай сюды, дядя – сказал неприятный абонент. – Твоя племянница у нас и пока с ней в порядке. Пока…
Последовала небольшая пауза, дающая жертвам представить возможный последующий ужас.
– Завтра к вечеру ты должен будешь собрать мильон. Золотыми, – уточнил блатной голос, и продолжил.
– Дополнительные инструкции получишь в обед…
Связь оборвалась. Последнюю фразу невидимый собеседник явно прочитал по бумажке. Теперь предстояло только ждать: получится или нет… Через десять минут раздался еще один звонок. Черников нетерпеливо схватил трубку телефонного аппарата.
– Денис Иванович! – голос Шабанеева был едва узнаваем из-за усилившихся помех. – Есть! Они через час встречаются! Записывайте адрес: Садовая 38 "бис", квартира 50…
Бывают же такие совпадения! Но не это сейчас занимало Дениса – главное, что расчет полностью оправдался. Расчет на то, что ведущий переговоры о выкупе, тут же перезвонит своим сообщникам – доложиться. И позвонит именно туда, где находится Юлия. И было абсолютно без разницы, откуда он звонит: важно – куда! Как выяснилось позднее, старый сыщик Мартынов оказался прав: из вестибюля доходного дома, преступники звонили, просто зайдя с улицы. В этот раз звонок был сделан из ресторана…
– По коням, братцы! – закричал Денис, не сдерживая эмоций. – Время пошло!
Метафорическая для будущих современников фраза, в этой действительности была исполнена буквально: две конные упряжки с боевой группой в полном составе, и Денисом и Ерофеевым в придачу, неслись по пустынной, ночной Москве…
***– Лежать, суки!!!.. Всех урою!!!.. Лежать, сказал – работает ОМОН!!!
Классическая киношная фраза, вместе с выбитой дверью и двойкой бойцов, залетевших через разбитые оконные проемы, возымела столь же классическое действие: троица похитителей была обезоружена за считанные секунды. Одновременно ворвавшаяся через сиротливо ощерившийся дверной проем, страшная пятерка в полосато-черной раскраске будущих спецподразделений и угрожающие револьверные зрачки, также не прибавили настроения будущим каторжанам…
