Александр Антонов - Орлы и звёзды

— Во-первых, вы и сами так думаете, — ответил Игнат Степанович. — Во-вторых, я не утверждаю, что вы обязательно попадёте к ним. — Заметив мою реакцию, поспешил добавить: – Но это более чем вероятно! Ключевым моментом я считаю происшествие на берегу реки, вы ведь тогда впервые услышали колокол? — я кивнула. — Звук колокола, скорее всего, является неким атрибутом перехода. Все, кто его слышал, будут втянуты во временную воронку.

Не могу сказать, что объяснение показалось мне убедительным, но очень хотелось, чтобы так оно и случилось, и я поверила. Но кое-что хотелось уточнить.

— Как вы думаете, после выполнения миссии мы вернёмся назад?

Учёный посмотрел на меня печальными глазами.

— Боюсь, что нет; не буду врать, я уверен, билеты вам выписаны в один конец.

— Но в кино… — растерянно произнесла я.

— При чём тут кино? — удивился мой собеседник. — Хотя… Видите ли, я допускаю, что «попаданцы» могут вернуться в свою эпоху, но при условии, что они никак не изменили прошлое. А это возможно лишь в том случае, если они попали туда случайно и на очень короткий промежуток времени. У вас же совсем иная миссия. Вам суждено стать частью нового мира, и старый мир вас обратно не примет. Зачем далеко ходить? Вы ещё здесь, но другой мир уже заявил на вас права, и этот мир вас отторгает.

— Вы имеете в виду случай на улице? — догадалась я.

— Именно! — воскликнул Игнат Степанович.

Я с сомнением покачала головой.

— Так или иначе, но вам больше не следует покидать квартиру, — убеждённо сказал учёный. — И в целях безопасности, и ввиду того, что проход может открыться в любую минуту. Всё необходимое вам будут доставлять члены нашей организации.

— Ну хорошо, — согласилась я. А как вы предполагаете объяснить наше исчезновение?

— Конечно, это будет несколько хлопотно, — ответил Игнат Степанович, но при наших возможностях мы что-нибудь придумаем. Я думаю, наследники Михаила Макаровича не сильно пострадают, если им не достанется автомобиль?

— Думаю, нет, — ответила я. — Понимаю. Вы выкупите из морга два бесхозных трупа и организуете для них автомобильную катастрофу.

— Ну, как-то так, — кивнул Игнат Степанович.

Я решительно достала остатки позаимствованных у Михаила денег и протянула учёному.

— Это на расходы!

— Но это много, — испытывая неловкость, ответил он.

— То, что останется, употребите на нужды вашей организации, — твёрдо сказала я. — И не беспокойтесь, на наследстве это отразится крайне мало.

Игнат Степанович принял деньги и посмотрел на меня.

— Вы что-то ещё хотите спросить?

— Да. Скажите…

Глава седьмая

Тук-тук… тук-тук. Тук-тук… тук-тук. Нет, правильнее всё-таки, стык-стык, … стык-стык; стык-стык, … стык-стык. Брось, Глеб Васильевич, фигнёй маяться. Оставь колёса в покое. Пусть стучат, как хотят. Лишь бы катились, унося прокуренный вагон подальше от затерянной в Барабинской степи станции Каинск-Томский, где так неровно прожил ты несколько последних недель…

Если и оставались у меня какие сомнения, канули они в Зазеркалье, откуда смотрел на меня растерянным взглядом заметно помолодевший Глеб Абрамов. Пришла пора крепко подумать. Чем я и занялся сразу после завтрака, который прошёл в неловком молчании. Щёки Вари вспыхивали при каждом моём слове, взгляде, и я постарался ограничить и то, и другое. Наскоро поев, я сослался на недомогание и укрылся в комнате, где оседлал единственный стул и погрузился в размышления. Варя, видимо, боясь меня побеспокоить, где-то притаилась, и тишину нарушали только скрип снега под ногами редких прохожих за окном и мерный стук ходиков за стеной. В такое обстановке думалось вольготно, и уже к обеду распорядок жизни на ближайшее время был составлен. Цель номер один: к началу февраля 1917 года попасть в Петроград. И хорошо не одному, а с небольшим отрядом. Для этого мне нужно легализоваться, влиться в ряды местных большевиков, принять на себя обязанности по формированию Красной Гвардии, и уже внутри этого процесса сколотить группу преданных мне душой и телом бойцов. Варя в этот план никаким боком не вписывается. Поэтому в ближайшее время нужно сменить квартиру. При этом Варю не обижать – дистанцию устанавливать постепенно. К исполнению плана приступить незамедлительно.

За обеденный стол сели уже втроём: Василий Митрофанович вернулся из поездки. Кушали обстоятельно, обмениваясь лишь короткими фразами. Машинист то и дело кидал озабоченный взгляд на дочь – девушке плохо удавалось скрывать своё смятение. Когда хозяин насытился, я решил задать интересующий меня вопрос:

— Василий Митрофанович, я, как вы знаете, остался без документов. Не посоветуете, как мне паспорт выправить?

Машинист на какое-то время задумался, потом встал из-за стола.

— Вот что, Глеб Васильевич. Вопрос твой мне понятен, но ответ я смогу дать только после того, как посоветуюсь со знающими людьми. Придётся тебе чуток потерпеть.

Сказал, оделся и ушёл. Видимо, к нужным людям. А мы с Варварой остались вдвоём. Молчать под робкие взгляды и потаённые вздохи было неловко, и я спросил Варю, какие книжки она любит читать? Среди названых авторов знакомых было крайне мало. Но я выяснил, что с сочинениями господина Дюма-отца Варвара не знакома вовсе. Я тут же предложил ей послушать историю моряка из французского города Марселя Эдмона Дантеса. Никогда не считал себя хорошим рассказчиком, но Варя слушала затаив дыхание. Я ещё не успел пересказать содержание первого тома «Графа Монте-Кристо», когда вернулся Василий Митрофанович. Варя тут же занялась приготовлением ужина, а машинист сел напротив меня за стол и негромко сказал:

— Передал я твою просьбу нужным людям. Денька через два обещали дать ответ.

На следующее утро Василий Митрофанович отбыл в очередную поездку, а я продолжил нашпиговывать Варин мозг красивыми историями, надеясь таким образом отвлечь её мысли от моей персоны, и, боюсь, слабо в этом преуспел.

Машинист вернулся вечером следующего дня и не один. Следом в дом вошёл статный парень, кивнув в сторону которого Василий Митрофанович шутливым тоном произнёс:

— Знакомься, Глеб Васильевич, — это Тимоха, Варин, стало быть, жених!

Молодые люди разом смутились, а Варвара возмущённо укорила отца:

— И что вы такое, тятенька, говорите! — Но подошла к парню и они о чём-то зашептались.

Василий Митрофанович меж тем сказал:

— Собирайся, Глеб Васильевич, Тимоха тебя проводит. Хотят с тобой поговорить по нужному тебе делу.

Шедший впереди парень старался держаться непринуждённо. Но я-то видел, что спина его напряжена. Видимо, не простой разговор мне предстоял.

В доме, куда привёл меня Тимоха, за столом сидели два человека. Один из них встал, освобождая место. Когда я уселся, он остался стоять за спиной. Туда же переместился и Тимоха. Они так щекотали мне спину взглядами, что я невольно улыбнулся. Сидевший передо мной мужчина, лет около тридцати, удивлённо вскинул брови.

— Я смотрю вам весело, господин Абрамов, или как вас там?

Тут пришёл черёд изображать удивление мне.

— Но я действительно Абрамов. Правда, никаких документов, подтверждающих это, я предоставить не могу. У вас что, есть основания не доверять моим словам?

— Так ведь если человек солгал один раз, что ему мешает солгать ещё? — недобро усмехнувшись, спросил человек за столом.

Я, стараясь не обращать внимания на сопение за спиной, всё ещё спокойно поинтересовался:

— О какой лжи идёт речь?

Проигнорировав мой вопрос, мужчина продолжал сверлить меня насмешливым взглядом с намерено плохо скрытой в нём угрозой. Я ответил ему не менее насмешливым взглядом, но с лёгкой примесью скуки. Это, видимо, его задело, и взгляд его сразу стал жёстким.

— Тут ведь вот в чём дело, — произнёс он тоном следователя изобличающего преступника. — Нашли мы тех молодцов, что напали на Варвару Знаменскую.

— И что? — пожал я плечами, хотя уже хорошо понимал, куда он клонит.

— А то, что они божатся, что ничего у вас не похищали.

— Нашли, кому верить, — спокойно ответил я.

— Это верно, — кивнул «следователь», — народец они гнилой. Но в данном случае сказали правду. Поэтому отвечайте: кто вы такой?!

Мужчина угрожающе приподнялся, опершись обеими руками на стол. За спиной тоже произошло движение. Это была ошибка номер два. Номер один произошла много раньше, когда они не убрали с противоположной стены зеркало. Видно в нём было немного, но пространство сразу за моей спиной просматривалось отчётливо. Теперь в него разом вступили две фигуры с наганами в руках. Более благоприятного момента, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, можно было и не дождаться. Я взметнулся с табурета, на котором сидел. Он с грохотом упал на пол. Вслед за этим последовал шум падения двух тел. Я оставался стоять на ногах, а мой визави, пребывая всё в той же позе, разглядывал дырочки в дулах двух наганов, смотрящих ему прямо в лицо. Красота! Которой я, впрочем, не смог насладиться в полной мере. Поверженные мной боевики уже подавали признаки жизни. Но их никто и не собирался вырубать всерьёз и надолго. Я отступил к стене продолжая держать наганы в боевом положении.