Андрей Ерпылев - Имперский рубеж
«Странно… Куда это он? И откуда меня знает?»
— Если не секрет, сударь: на какой рейс вы торопитесь?
— Я? На кабульский, естественно.
— Но… А в кассе мне сказали…
— Это, так сказать, частный рейс, юноша. — Мужчина торопился и нетерпеливо оглядывался на стеклянные двери. — Нужно же людям летать, несмотря на все отмены. Мне вот позарез в Кабул надо — что, я должен ждать здесь у моря погоды или через Тегеран добираться? Нашлись сорвиголовы из числа бывших военных летчиков, организовали перевозки.
— Но мне тоже нужно в Кабул…
— Серьезно? Значит, вчера… Ха, надо будет рассказать кому-нибудь! Тогда идемте со мной, раз нужно. Думаю, что и для вас местечко найдется. Только живее, живее — нас ждать не будут!..
Увы, торопились попутчики зря. На пустынном летном поле даже следов нужного им самолета не было. Только метрах в двухстах плавился в дрожащем над бетонными плитами воздухе силуэт огромного «Пересвета» с эмблемой Российских Императорских ВВС на фюзеляже. Было не слишком жарко — примерно как в середине сентября в средней полосе, и налетающий откуда-то ветерок заставлял сторониться тени, но солнышко припекало от души, так что не верилось, что на дворе декабрь, считаные дни остаются до Рождества, а Петербург и Москву засыпает снегом. Саше в зимней шинели и меховом форменном картузе, да после вчерашнего возлияния, было совсем некомфортно — пот струился по спине и вискам. Он от души завидовал новому знакомому, как видно, хорошо знакомому с местным климатом.
— Это не наш! — махнул рукой толстяк, назвавшийся Иннокентием Порфирьевичем, в сторону «Пересвета». — Кто ж такую махину погонит? Частникам такое не потянуть. Нет, наша птичка поменьше будет. Чего же они запаздывают-то? Да вы расстегнитесь, поручик! Не переживайте, никто тут вас за это не обвинит.
Саша и Иннокентий Порфирьевич пристроились к группке разношерстных пассажиров, толпящихся у края летного поля, будто на остановке трамвая. Тут были четверо военных в разных чинах, обменявшихся с корнетом приветствиями соответственно иерархии (Бежецкий с удовлетворением ответил на приветствие пехотного прапорщика, радуясь, что он тут не самый младший по чину), несколько господ явно купеческого сословия — русаков и азиатов, пара путейцев, молодой священник в походной рясе, лучезарно улыбнувшийся юному корнету, и даже две дамы — молоденькая, лет двадцати на вид, и дородная матрона бальзаковского возраста. К удивлению Александра, его попутчика тут хорошо знали, поскольку кое с кем он обменялся рукопожатием, старшей даме облобызал ручку, зардевшуюся младшую потрепал по щечке, а со священником перекинулся несколькими фразами вполголоса.
— Не переживайте, господа! — громогласно заявил артиллерийский капитан с перекинутой через руку шинелью (Саша уже последовал его примеру и чуть-чуть облегчил самочувствие, хотя до нормы было далековато). — Аренда аэродрома стоит немалых денег, поэтому время пребывания на земле наши героические соколы сокращают до минимума. Не волнуйтесь — прибудут в лучшем виде. Авиация, тем более военная, нас никогда не подводила, поверьте мне на слово!
— Но они же опаздывают! — возмущался один из инженеров.
— Не опаздывают, а задерживаются, — назидательно поднял кургузый палец артиллерист. — У вас что: на руках билет с точным временем отправления?
— Нет, но нас известили о времени…
— Раз нет билета, то не волнуйтесь…
Вполуха прислушиваясь к разговору, Саша обратился к новому знакомцу, только что закончившему беседу с особой духовного сана:
— У меня на руках литер…
— Э-э, нет, батенька, — улыбнулся толстяк. — Тут эта бумажка не подойдет. Насколько я знаю — оплата только наличными. До Кабула — «катенька».
— Прилично… — присвистнул Бежецкий, прикидывая свои финансовые возможности.
— А что вы хотели? Форс-мажор! — щегольнул иностранным словечком Иннокентий Порфирьевич. — И тарифы, естественно, повыше, чем у регулярных авиакомпаний. Вы случайно не стеснены в средствах? Вчера я ваши финансы не пересчитывал… Если что — могу ссудить.
«Что, черт подери, за оговорки?…»
— Что вы, что вы! — вслух заверил он. — Ста рублями я располагаю.
— Тем более. А литер сдадите в Кабуле. В полевое казначейство. И получите на руки денежки. Рублей сорок, если не ошибаюсь.
— Да, сорок два. С мелочью.
— А вот мелочью не бросайтесь. Особенно серебром. Афганистан, скажу я вам, не Россия-матушка. Кое-что там, конечно, подороже, чем у нас, но, ручаюсь, вы будете приятно удивлены дешевизной, царящей на тамошних рынках. И вообще… А звонкую монету принимают там исключительно тепло — даже выше обменного курса. Ну, да сами увидите…
— Летит!.. Летит!..
Прервав речь на полуслове, Иннокентий Порфирьевич завертел головой, надеясь высмотреть приближающийся самолет. Но Александр увидел его раньше…
— Разве ЭТО летает?!
* * *Оказалось, что допотопная «Комета» все-таки летает, да еще как. Если верить объявлению пилота по радио, полет проходил на высоте восьми тысяч метров, да еще с приличной для такой развалюхи скоростью — семьсот с чем-то километров в час. Да и внутри салона было довольно уютно. Не как на самолетах российских авиакомпаний, но и не так, как ожидалось, судя по непритязательному внешнему виду «летающего дедушки». Единственное, что смущало Бежецкого, так это надписи по-английски везде, где можно. Но что взять с «лайнера», несущего на фюзеляже гордое имя «Афган Эйр»? Ладно хоть экипаж оказался русским…
Иннокентий Порфирьевич был прав: пилотами, да и «стюардессами» на борту «Кометы» были сплошь мужики за сорок, абсолютно славянской внешности. Причем некто, собиравший с пассажиров таксу за пролет, щеголял в стираном-перестираном комбинезоне с погонами ротмистра Российских Императорских ВВС и с таким «иконостасом» наградных колодок на груди, что ступающему на военную стезю молодому человеку оставалось лишь позавидовать бывалому вояке. На языке у Саши так и вертелся вопрос: почему такой заслуженный офицер избрал малопочтенную профессию туземного воздушного извозчика, но он счел разумным оставить любопытство при себе. Видимо, причина была веской, если кавалер ордена Святого Владимира с мечами второй степени променял штурвал российского истребителя на древний английский рыдван.
— Вы никогда не видели потенциального противника, так сказать, воочию, поручик? — неожиданный вопрос нового знакомца вывел Бежецкого из невеселых дум.
— Противника?… Н-нет… А к чему этот вопрос, сударь?
— Только не хватайтесь за перчатку, молодой человек. Во-первых, мой вопрос продиктован совсем не желанием вас оскорбить, а во-вторых… Ну, какой из меня дуэлянт, Саша?
— Но…
— Просто поглядите в окно… пардон, в иллюминатор, и вы его, супостата, увидите. Во всей, если можно так выразиться, красе.
«Что за ерунда? — недоверчиво подумал поручик, отодвигая на квадратном иллюминаторе исцарапанную полупрозрачную темно-зеленую шторку: солнечный свет, отражающийся от крыла «Кометы», бил в глаза так, что больно было смотреть. — Откуда здесь противник? Это такая шутка?…»
Но в нескольких сотнях метров от «лайнера» он действительно разглядел в яркой заоблачной синеве крошечный самолетик весьма хищных очертаний и довольно необычной для небесных созданий окраски: желто-бурой, испещренной, словно шкура тигра, темными неровными полосами.
— Ага! — удовлетворенно заметил сосед, заглядывая в иллюминатор через плечо изумленного юноши. — Небесный тигр. Истребитель Королевских Военно-Воздушных Сил «Старфайтер» во всей красе.
— Что он здесь делает? — обрел наконец дар речи Александр. — Это же…
— Увы, молодой человек, — это уже не Российская Империя. Под нами уже несколько минут как Королевство Афганистан. А согласно Сайгонскому договору семьдесят седьмого года, патрулировать воздушное пространство этой державы имеют право все страны-гаранты. В равной мере Соединенного Королевства, Российской Империи и Персии — куда ее, старушку, девать.
Саша со стыдом припомнил, что только что сообщенные данные он заучивал не так давно в Корпусе, на занятиях по геополитике, но, как и многое другое, они совершенно выветрились у него из головы после сдачи экзамена. А ведь, помнится, он бойко оттарабанил преподавателю и точную дату подписания документа, и фамилии государственных деятелей, при этом присутствующих, и основные статьи… Увы, новейшая история никогда его не привлекала, и он гораздо больше помнил о Кучук-Кайнарджийском или Рисвикском мире [16], чем о событиях прошлого десятилетия…
— Ладно хоть сушу афганскую князю Долгорукому удалось отстоять, — продолжал Иннокентий Порфирьевич. — Вот тут не сплоховал Сергей Данилович, не сплоховал. Даром, что ли, в гвардейской пехоте служил в молодости наш новый Горчаков?[17]
