Афанасьев Александр Афанасьев Александр - Время героев ч3 нов. вариант

— Бойся!

Спецназовцы пригнулись, наверху грохнуло, полетели осколки. Направленный взрыв пластиковой взрывчатки — выбил раму с бронестеклом.

— Пошли! Пошли!

Годак, как самый здоровый из оставшихся — встал спиной к стене, руки в замок на уровне пояса. Один за другим пять оставшихся боеспособными членов их группы перебрались в дом, последний — подал ему руку.

Комната. Большая, все в пыли, в дыму. Они на что-то наткнулись, оказалось — пианино…

Чертов ублюдок, наркотиками торгует и музицирует.

— Дверь!

Они выстраиваются в штурмовом порядке. У Годака — пулемет ПКМ с питанием из заплечного рюкзака, поэтому он — идет первым. Его задача — блокировать коридор огнем, подавлять противника, пока двое других — проверяют комнаты. Задача не из легких — каждый труп может оказаться трупом Злодея — так в переговорах значится Альварадо — и его надо будет забрать с собой.

В коридоре он дал длинную очередь, по стенам, по какой-то дряни, что стояла в коридоре. Ответного огня не последовало.

— Чисто!

— Первая группа к центральной лестнице! Вторая — проверяйте все комнаты! Все комнаты до единой!

Перед тем, как идти на это смертельно опасное задание — для них выстроили макет здания на базе Форт Хуачука. Чертежи взяли у международной строительной фирмы из Австро-Венгрии, которая строила это здание.

Лестница — широкая, парадная лестница, спускающаяся со второго этажа в большой зал — холл. Зал настолько большой, что в нем можно устраивать вечеринки и балы, а лестница для того, чтобы хозяин особняка спускался к гостям со всем возможным величием. Сейчас — с обеих сторон огневые точки, со второго этажа автоматный огонь, почти не прекращаясь. Бьют короткими очередями — но почти непрерывно простреливая все пространство зала.

Огонь со второго этажа заставляет спецназовцев затормозить продвижение.

— Я прикрою! — дышать нечем от пыли и дыма, не видно даже стрелков, видны только вспышки выстрелов — вы пробивайте из подствольников!

— Белые — всем группам, мы вошли, правое крыло, продвигаемся по коридору!

— Золотые, мы блокированы огнем в центральной части! Зачищаем левое крыло!

За спинами вспыхивает перестрелка, сразу же обрывается.

— Золотые, минус один, зачищаем левое крыло!

Видимо, кто-то пытался укрыться в одной из комнат.

— Ну!

Выйдя из-за укрытия — угла коридора — он открыл ураганный огонь по мерцающим вверху вспышкам. Выпустил семьдесят или восемьдесят пуль, одновременно с этим — открыли огонь из подствольников Бенсон и Хименес. Вспышки разрывов и в дыму — и вспышки погасли, огонь прекратился.

Они уже начинали понимать, что произошло. Потеряв часть людей, пытаясь задержать прорыв штурмовой группы к самому зданию, стреляя из окон — оставшиеся в живых стали умнее, теперь они будут удерживать ключевые точки самого здания, принимая бой в здании, где у штурмующих не будет самого главного преимущества — поддержки огнем бортовых пулеметов. Здесь они попытаются реализовать свое самое главное преимущество — им можно тянуть время, оно у них есть, а вот у американцев его нет, и они будут вынуждены идти напролом.

Чаще всего бой — это цепочка совпадений, играющих на руку той или другой стороне. Большинство планов операций, которые предусматривают нечто большее, чем несколько выстрелов по цели со статичной позиции и отход — не выдерживают столкновения с реальностью уже на первых минутах боя.

Вертолет Драгун-три был уже поврежден — в него попала и разорвалась граната подствольного гранатомета, критических повреждений это не причинило — но первый пилот был ранен, и управление был вынужден принять на себя второй пилот. А вот пуля калибра 12,7, пущенная капитаном Ритцем-Дэвисом — по невероятному стечению обстоятельств ударила в уже ослабленное остекление кабины, пробила его и убила на месте второго пилота. Неуправляемый вертолет, управление которым попытался перехватить уже раненый первый пилот — повело вправо и вниз, запаса высоты не было — и он рухнул в паре десятков метров от дома, перевернувшись на бок — хорошо, что только с высоты в десять метров.

— Господи! Драгун-три падает! Драгун-три выведен из строя! Драгун-три сбит! Драгун-три на земле, Драгун-три — на земле! — закричал пилот вертолета Драгун-один, отводя машину выше и левее, чтобы не стать жертвой ведущегося из дома огня самому.

— Драгун один, это Вышка-контроль, что там у вас происходит?!

— Вышка, Драгун-три сбит, Драгун-три небоеспособен! Он сбит! Бьем в металл, повторяю — бьем в металл!

— Драгун один, это Вышка, вопрос — видите пламя, повторяю — видите пламя?

Для проведения операции использовались несколько кодовых словосочетаний, «видеть пламя» означало — десант на земле и вступил в контакт с боевиками охраны Альварадо. Пожар потушен — Альварадо взят, живым или мертвым.

— Вышка, я Драгун-три, пламя вижу, повторяю — пламя вижу!

Что-то скользнуло перед самым носом вертолета, оставляя дымный след.

— Ракета!

— Вышка, духи у ворот, духи у ворот, мы видим их! Ведут себя враждебно, мы под обстрелом!

— Вышка, я Драгун-два, у меня убит один бортстрелок и ранен другой, гидравлика на грани отказа!

— Вышка — всем Драгунам — тушите пламя, повторяю — тушите пламя! Пять минут и отход! Сваливайте оттуда к чертям собачьим!

— Пресвятой господь!

Кто-то сдавленно охнул — шальная пуля попала прямо в объектив видеокамеры, установленной на снаряжении одного из бойцов. Это было реально страшно — вспышка и мгновенная темнота. Потому что из сидевших в этой комнате людей — многим приходилось посылать людей на смерть. Но сейчас — они впервые поняли что чувствуют эти люди и что представляет собой смерть. Вспышка — и больше ничего. Совсем — ничего.

Заместитель директора СРС по операциям — прикрывая ладонью стальной тюбик — вытряхнул на язык таблетку нитроглицерина…

— Кажется… они отступают?!

Уэзерс пригляделся.

— Похоже на то.

— Но почему? Они ведь не выполнили задание?! — недоуменно спросил президент. Нервы у него были более крепкими, чем у того же ЗДР. За время работы адвокатом — понавидался…

— Сэр, лимит времени ограничен потерями и остатками топлива в баках вертолетов. Контрольное время прошло — ты отступаешь к вертолетам вне зависимости от того, выполнено задание или нет — ответил генерал Фернесс — мы же не хотим, чтобы наши люди попали в руки врага, а нас застали со спущенными штанами на самом интересном месте. У русских есть план Б, так что далеко не все потеряно.

— Мне это не нравится — объявил президент.

— Мне тоже, сэр — неожиданно поддержал генерала находившийся тут же вице-президент — но сейчас банкуют русские.

Пуля ударила капрала Годака в грудь, следом — прилетела еще одна — но он устоял. Бронежилет задержал пули — но дышать теперь было больно, каждый вдох теперь означал слепящую глаза вспышку боли. Капрал открыл огонь по задымленному коридору, ничего видно не было, трассирующие летели в обе стороны обезумевшими светляками. И находили свои цели…

Вдруг капрал понял, что он не стоит на ногах. Что он не стоит на ногах — а лежит на спине и его кто-то тащит, тащит на петлю на снаряжении. Разряженный пулемет болтается у него на груди, рот полон чем-то соленым и веки так и норовят закрыться. Возможно, бронежилет все-таки не остановил пули…

И веки закрылись.

План операции пришлось корректировать на ходу. Черные, группа поддержки, в которой все бойцы были вооружены либо ротными либо взводными пулеметами, и в задачу которой вменялось подавить огонь из окон гасиенды с земли, не входя в здание без крайней нужды — вынуждена была развернуться и прикрывать тыл от наступающих бойцов полковника Камасо.

Восемь пулеметов — это конечно хорошо, если бы не одно «но» — если бы не шестикратный численный перевес противника и армейская выучка. В конце концов — на них наступали не бандиты наркомафии, которым, в общем-то, совершенно незачем совать голову под пули — а армейское подразделение, привыкшее подчиняться приказам. К тому же — бойцам полковника Камасо удалось первыми прорваться к стене, ограждающей территорию гасиенды — и если бы не вертолеты поддержки — черная группа не выстояла бы, даже с восемью пулеметами.

В черной группе было двое убитых и трое раненых, когда один из бойцов решился на отчаянный шаг. На их территории был вертолет! Самый настоящий, причем вооруженный вертолет Белл армейского образца. Он был поврежден, его вывели из строя в самом начале — но вот оружием его можно было воспользоваться.