Юрий Корчевский - Штурман подплава. Торпеда для «попаданца»
На подходе к порту его остановил патруль из английских моряков. Они проверили его паспорт, ухмыльнулись:
— Хочешь идти на конвое?
— Да, хочу заработать.
Упоминание о заработке было вполне естественным.
В порту оказалось множество судов. Некоторые грузились, над ними сновали краны, в трюмы опускали ящики и бочки. На палубах стояли укрытые брезентом танки — они угадывались по очертаниям.
На втором судне Владимиру повезло. Старпом поинтересовался, на чем и когда он ходил, посмотрел паспорт:
— Аргентинец?
— Да.
— Надо прибавлять — «сэр».
— Да, сэр.
— Кем служил?
— Штурманом. — Володя соврал, но ему не хотелось снова кидать уголь в пыльной кочегарке. Тем более что кочегарка — место опасное. При попадании торпеды в корабль, как правило, успевают выбраться и спастись те, кто находится на палубе или недалеко от нее.
Старпом посмотрел на Владимира уважительно, но сказал:
— Штурманский диплом должен быть. У тебя его нет.
— Я же говорил, что наше судно было торпедировано немецкой подводной лодкой. Я был на палубе и чудом сумел спастись. Все документы, деньги и вещи теперь на морском дне.
Старпом задумался.
— Вот что. Я могу взять тебя рулевым. Устроит?
— Да, сэр.
— Найди боцмана, пусть покажет тебе койку в каюте.
Володя уже собирался выйти, как старпом спросил:
— А почему ты не спрашиваешь о жалованье?
Действительно, это выглядело странно. Пришел человек искать работу, чтобы подзаработать, и не спрашивает о деньгах. Но Володя нашелся с ответом:
— Надо полагать, у вас платят не меньше, чем на других судах?
Старпом усмехнулся:
— Даже больше. Получаешь обычное жалованье и надбавки за плавание в полярных широтах и за риск — все-таки война. На круг выходит около четырехсот фунтов за рейс. Очень неплохо.
— Если вернемся. Судно, на котором я служил, не далее как неделю назад было торпедировано немецкой подлодкой. Потом немцы всплыли и стали расстреливать из пулемета команду, пытавшуюся спастись на шлюпке.
— О Господи! И что дальше?
— Нас спас английский гидроплан. Он обстрелял лодку и сбросил на нее глубинные бомбы. Лодка погрузилась, а мы спаслись.
— Ты хочешь сказать, что лодка ушла невредимой?
— Похоже на то. По крайней мере, следов топлива или всплывших вещей мы не наблюдали.
— М-да… У берегов Великобритании патрулируют торпедные катера, эсминцы, морская авиация, а немцы все-таки прорываются. А ведь в Арктике может быть хуже. Впрочем, у нас будет довольно сильная охрана. Одних крейсеров аж четыре штуки да эсминцы, сторожевые корабли. Ладно, иди к боцману. С этой минуты ты считаешься членом команды и без разрешения капитана или моего не имеешь права сходить на берег.
— Понял, сэр.
Владимир нашел боцмана и доложил ему, что взят рулевым.
— Рулевым? — удивился боцман. — Новичков берут для начала в трюмные матросы или в машину.
— Я штурман, нас утопила немецкая подлодка. Документы погибли вместе с кораблем.
— А как называлось судно? — поинтересовался боцман.
— «Оливия», мы плавали под аргентинским флагом.
— Тебе повезло, парень. Ладно, пойдем, я покажу тебе твою койку.
Каюта оказалась на второй палубе. Была она на восемь человек, но сейчас там отдыхало всего четверо.
— Вот твое место, парень. Вахта через четыре часа. Твой выход, — боцман посмотрел в записную книжку, что-то черкнул в ней карандашом, — завтра, в восемь утра. Опоздаешь — штраф, вычту из жалованья. Твоя фамилия?
— Фанхио, сэр.
— Я не офицер, поэтому сэром можешь меня не называть.
Кормили на транспорте вполне сносно, и единственное, что раздражало Владимира, — так это обязательная овсяная каша по утрам. Английская традиция, никуда не денешься!
Парни в каюте оказались разных специальностей — рулевой, радист, механик — и разных национальностей. Были англичанин, ирландец, француз. Все они изъяснялись на английском — кто лучше, кто хуже. Но главное — они понимали друг друга. Хуже было другое: никто ни с кем не дружил и не пытался завязать отношения. Все пришли на транспорт полярного конвоя на один рейс, подзаработать. Никто из парней опыта плавания в полярных широтах не имел.
Выход конвоя был назначен на конец декабря. Команде об этом не говорили, но Владимир случайно увидел карту штурмана с проложенным курсом и предполагаемой датой выхода. Блин, какая же тут секретность? У них на флоте с секретами куда лучше дела обстоят. Правда, транспорт — судно гражданское, и, видимо, у них свои понятия.
Владимир видел, что погрузка в порту на грузовые корабли завершилась. Теперь выхода в море нужно было ждать в любой день, в любой час.
Англичане с выходом тянуть не стали, опасаясь налета немецких бомбардировщиков. Уже утром суда вышли на внешний рейд, а затем выстроились в кильватерную колонну. К ним сначала подошли эсминцы и тральщики, и 22 декабря конвой вышел в открытое море.
Со всех сторон транспорты прикрывали военные корабли. Колонна могла бы идти быстрее, если бы не два транспорта: скорость каравана по определению равна скорости самых тихоходных судов.
Конвой получил кодовое обозначение JW-51B.
Корабли довольно быстро прошли по Ирландскому морю, оставив справа остров Мэн. Фактически море было внутренним, расположенным между Великобританией и Ирландией.
Здесь Владимир отстоял свою первую вахту. Он немного переживал, но все оказалось значительно проще. Караван шел судно за судном, эдаким поездом. Владимир исправно держал курс на корму впереди идущего судна. Вахтенный офицер только следил за дистанцией да периодически осматривал в бинокль морскую поверхность. На ходовом мостике было тепло, видимость прекрасная — не то что в кочегарке у котлов.
При воспоминании об адовой работе у котлов «Оливии» Владимира аж передернуло. Там он не мог дождаться окончания вахты и мечтал добраться до своей кровати. А тут, у штурвала, он был даже немного удивлен, когда другой рулевой пришел его сменять.
Вахта пролетела быстро. А потом — обед, сон и новая вахта.
Конвой уже прошел Северный пролив и теперь шел мимо многочисленных Гебридских островов, остававшихся по левому борту.
На второй вахте миновали остров Рона, и суда конвоя вышли в Норвежское море. На военных кораблях сразу усилили наблюдение — в этих водах немецкие подводники вели себя нагло. Тем более что караван выдавал себя дымами из пароходных труб. Дымы были видны за много миль.
Однако день шел за днем, и пока никаких происшествий не случалось.
— Хорошо военным! — заметил один из вахтенных офицеров.
— Почему? — осторожно поинтересовался Владимир.
— Они сопровождают конвой только до острова Медвежий, дальше охрана конвоя ляжет уже на русских. А британский флот повернет назад.
Для Владимира это было новостью. Он полагал, что военные корабли будут сопровождать транспорты до Мурманска или до Архангельска.
Четырнадцать грузовых транспортов конвоя сопровождала целая британская эскадра — крейсера «Шеффилд», «Ямайка», «Бервию» и три эсминца. А тяжеловесом выступал линкор «Король Георг V». А еще миноносцы, тральщики, торпедные катера. Прикрытие конвоя действительно было мощным.
Только и немцы не дремали. Уже утром 30 декабря авиаразведка немецкого флота обнаружила конвой — в первую очередь из-за дымов. Военно-морские силы Германии срочно разработали операцию «Аврора» по разгрому конвоя. С военно-морских баз оккупированной Норвегии в море, на перехват конвоя, вышли два тяжелых крейсера — «Адмирал Хиппер» и «Лютцов», и шесть эсминцев: «Фридрих Экольд», «Рихард Байтцен», «Теодор Ридель», а также Z-29, Z-30 и Z-31.
Быстроходные корабли немцев шли наперерез конвою. Но и британцы готовились к проводке конвоя. Они установили на несколько судов недавно появившиеся радиолокаторы. Как раз тральщик «Брембл», шедший справа от транспорта, на котором плыл Владимир, и был оборудован этим новшеством. Он первым засек немцев и поднял тревогу.
К предполагаемому месту перехвата конвоя подтягивались не только немецкие корабли, но и подводные лодки, почуявшие поживу. Они слетались, как стервятники на падаль.
Владимир не знал, да и не мог знать складывающегося положения, как не знал его пока в полной мере английский адмирал, командовавший конвоем.
Немцы подходили к конвою двумя группами с разных направлений.
День 31 декабря выдался ненастным. Дул сильный ветер, поднимавший огромные волны, низко над водой неслись хмурые, темные тучи, грозившие излиться дождем. Погода помогала конвою, немцы не смогли поднять в воздух авиацию, провести детальную разведку, распределить силы. Кроме того, немцы лишились возможности нанести предварительный удар авиацией, хотя торпедоносцы стояли в полной боевой готовности на аэродромах. Тем более что конвой находился в пределах радиуса действия немецкой авиации с аэродромов в Норвегии.
