Николай Берг - Лёха
– Что?.. – хриплым шепотом спросил Леха.
– Походи пока тут, только не трещи ветками. Собачку слышишь?
– Ох… Не-а… – честно признался запыхавшийся Леха, старательно послушавший, что творится вокруг, но, кроме стука своего сердца и шума в ушах, ничего не услышавший.
– Вот и я не слышу. Похоже, что немцы на обед устроились, – сказал Семенов.
– Обед? – переспросил Леха.
– А то! У немцев с этим строго – война войной, а обед по расписанию. Еще наш взводный на это внимание обратил. И девчонка говорила, помнишь?
Потомок автоматически кивнул. После этого лесного кросса он не очень-то хорошо соображал.
– Значит, полчаса у нас есть. Ты как, очухался? – заботливо и внимательно оглядел напарника красноармеец.
– Почти. Сейчас в порядке буду, – пробурчал пересохшими губами Леха. Ему и впрямь стало уже полегче.
– Физподготовка, понимаешь, у тебя хромает – критично заметил боец.
– Не те харчи, чтобы мышцы качать, – ответил менеджер. В голову ему пришло, что, когда харчи были не в пример лучше, тем более бегать не хотелось.
– Да, только ты вначале-то вообще пухленький был. Сейчас-то мы тебя уже потренировали, – не без гордости выговорил сложное городское слово красноармеец.
– Ладно. Что делать-то будем?
– А на манер медведя поступим. Он, когда за ним охотник идет, петляет и выходит к своему следу. Если с тобой собак нет, то, скорее всего, и пальнуть не успеешь, когда он сбоку выкатится: шустро бегает, гад, – что твой заяц.
– А собаки?
– Собаки его учуять могут – это раз, а во-вторых, атаку ему срывают, пляшут вокруг, хватают за «штаны» – у мишки шерсть такая, длинная и густая, на заднице. Пока миха на собачек отвлекается, отмахивается – тут его и взять можно. Только нам это все ни к чему сейчас. Нам надо засаду сделать, обстрелять – и унести ноги.
– Погоди, а как ты узнаешь, где засаду-то делать? – по-настоящему удивился Леха.
– Это сложнее. Нужно, чтобы фрицы за нами пошли, след мы им оставим. Все, двинули.
На этот раз пробежка была не такой длинной. Леха настороженно повертел башкой – место вроде как было ему немного знакомо, и сейчас оно и вовсе не понравилось. То ли тут просеку пробивали, то ли дорожка была лесная, но место было открытое и ощущал себя менеджер словно муха на скатерти.
– Садись большую нужду справлять – не очень понятно сказал Семенов.
– Что? – не понял озиравшийся потомок.
Семенов, не вдаваясь в рассуждения, поставил на землю пулемет, снял поясной ремень и повесил на шею, спустил недвусмысленно портки и уселся на манер орла чуть ли не посередине просеки.
Леха судорожно сглотнул, потому как поступок напарника ему был совсем непонятен. На пару секунд даже мысль пришла, что тронулся колхозник умом, но тут Семенов поднял на потомка взгляд и внятно сказал:
– След мы им должны оставить добротный. Чтоб они приманку заглотили как следовает. А для охотника помет добычи – самый лучший след; клюнут, куда денутся. И надеюсь, что они именно тут пойдут. Дорожек в лесу много, но людишки все же ищут, где пройти проще, и дуры из лагеря тут точно бегали, так что должны фрицы тут пойти. Давай гадь по-быстрому!
Леха надежды не оправдал и выдавить из себя ему ничего не удалось, как переклинило всего. Да и страшно было сидеть вот так, белея голой задницей, на открытом месте. Казалось, что вот сейчас прилетит с десяток пуль от немецких егерей…
– Ну что? Никак? – участливо спросил боец.
– Не выходит… – натужно ответил действительно старающийся Леха, вовремя откусив зубами рвавшееся, но неуместное: «…у Данилы-мастера каменный цветок».
– Ладно, пусть думают, что один человечек прошел, это их подбодрит: одиночку-то брать проще и тащить легче. Бумажки дай!
– Какой бумажки? – недоумевающе спросил менеджер, торопливо приводя в порядок одежду.
– Середа жалился, что кто-то у его немецкой книжонки все начало выдрал и спер. А я знаю, что твоих рук дело. Давай делись!
– Так он там уже прочитал… – стал оправдываться «старшина ВВС», вытягивая из глубин карманов старательно мятые листки.
– Я не против, место этой похабени – в сортире, – заметил боец.
Тут он напомнил менеджеру вдохновенного художника-авангардиста, потому как, подумав чуток, заботливо разместил запачканные страницы «Майн Кампф» – одну на кучку, вторую, словно бы ветерок отнес – в ветки стоящего рядом кустика.
– Чтоб заметили, – пояснил потомку. И чуток наступил в свое это самое кончиком сапога.
– А это зачем? – не понял менеджер.
– А чтоб все бабьи следы перебить. Чтоб собачке проще было. Чтоб они живца проглотили, как голодная щучка. И не таращься так. Дерьмо – не сало, помыл – отстало. Все, двинули!
Леха поудобнее пристроил на плече чехол с карабином и двинул за красноармейцем. Странно, но почему-то вспомнилось при взгляде на задники семеновских сапог, что брезгливый Сиволап таскает башмаки с покойника и что как раз можно и спросить Семенова – с чего и откуда взялись парашют, форма летчицкая и ботинки, причем все мокрое.
Прошли не так много, потом Семенов остановился, завертел головой.
– Пообедали немцы, опять их собачка подбрехивает, – сказал он наконец.
– Что делаем?
– Ждем. Если клюнули – они за нами пойдут. Тогда ищем место для засады и встречаем дорогих гостей, – спокойно и веско сказал боец.
– Ну а если не заметят они твое художество?
– Тогда хуже. Придется им в хвост выходить, и тогда ты вообще должен по воздуху лететь, чтоб топот твой не услыхали. Так что лучше надейся, что заметят они все как задумано. – Вышло это у красноармейца суровее, чем должно бы, для обнадеживания-то.
Сердце у Лехи защемило, и он обвел тоскливым взглядом лес и небо.
– А вот это – отставить – веско сказал Семенов.
– Что отставить? – не понял менеджер и прервал тоскливое озирание.
– Труса праздновать и все такое. Наша задача – победить. На это и настраивайся.
– Да я это… не то чтоб трусил… Уж если маленьким не помер, большого – хрен меня убьешь, – вымученно усмехнулся Леха.
– Вот так – правильно, – одобрил боец, которому и впрямь понравилось это выражение, слышанное Лехой в какой-то аудиокнижке «про зомбей».
– Слушай, а откуда взялась форма старшины ВВС? – не удержался менеджер.
– Бог послал. Тебе и впрямь охота это знать? – внимательно глянул красноармеец.
– Нет вообще-то… – честно признался потомок.
– Вот и ладно; двинули побыстрее. Немцы бегом не побегут, а вот нам поскорее надо.
Боец Семенов
Покойный взводный толковал: командир должен быть уверен в себе всегда, чтоб подчиненные не подумали, будто их начальство не знает, что делать, или еще хуже – не понимает ситуации. Потому боец старался держаться как можно увереннее, раз уж так вышло, что он тут старший.
В душе он совсем не был так тверд и спокоен, и вероятность того, что фрицы пройдут не той дорожкой, была куда как существенна. Чертовы ленивые бабы, помогая при разгрузке трофеев с битого поезда, не слишком-то выполняли приказания, что им давали разведчики, и потому натоптано по лесу было много и неприятно, шли где путь короче, где удобно, да еще и гуськом, чуть ли не тропу за собой оставляя. Хотя какой с баб спрос, война и охота – не их дело; немудрено, что ни черта не понимают. И потому, хоть вроде и все прикинул, все вроде учел – волновался сильно, что немцы прямиком двинут к лагерю и придется их нагонять, а там, не ровен час, окажется у немцев арьергард.
Красивое слово, запомнилось отлично и козырять подобными словечками Семенов любил, только вот сейчас догонять быстро идущих и хорошо кормленных немцев было непросто, особенно с топочущим и пыхтящим паровозно Лехой. И догнать получится не основную массу «мяса» для пулемета, а пару-тройку гансов в хвостовом охранении, и не факт, что те не услышат погоню за собой первыми. Да и дистанция для пулемета будет не той, что надо, автоматной дистанция будет, коротышечной, и тут скорее лейтенантова тарахтелка была бы уместнее, чем пулемет.
Потому очень хотелось Семенову, чтобы немцы увидели оставленное им на вечную память добро, и чтоб собака не сбилась со следа. А вот встретить – имея хотя бы малость времени на выбор места для засады – они с потомком немцев встретят в два ствола.
Конечно, и тут было много сложностей, но самое главное – чтобы немцы клюнули на приманку. Глянул на потомка – тот взмок и дышал как загнанная лошадь, но держался. Оставалось только вздохнуть, что не Киргетов или Стукалов в напарниках. Тут, несмотря на весь мандраж ожидания, Семенов чуточку ухмыльнулся, подумав, что, будь тут Середа, – он бы что-нибудь да отчебучил неожиданное, а окажись тут татарин-подрывник – может, и стрелять вообще бы не пришлось, бумкнуло бы в лесу глуховато, да и все – и кончилась погоня. Один только раз увидел красноармеец, что такое грамотно поставленные мины – и этого вполне хватило, впечатлился. Шли четыре человека, и взрыв-то был хлипкий вроде, дымок, как от ручной гранаты, но скосило троих наповал, порвав люто, а четвертый немного погодя умер. Его и бинтовать было без толку – весь в дырах.
