Странник - Михаил Русаков
– Да уж, не повезло гадам. Если бы не Вы, кто бы в этом госпитале всё это заметил? Ну, кроме отсутствия сопровождающего, да и то… Кто здесь хоть что-то знает об Америке и американцах? На это и рассчитывали. Так что не такие уж они и тупые. Ладно, не забудьте всё это перечислить в рапорте, а я поехал, у меня много дел. До свидания.
Посмотрев на закрывшуюся дверь, Серей Петрович собрал почищенный пистолет, вставил в него запасной магазин, передёрнул затвор, поставил пистолет на предохранитель и убрал его в кобуру, потом туда же отправился и пустой магазин. И стал записывать то, что только что сказал Крымову. Но закончить не успел, так как пришла Светлана Павловна и пристала с расспросами. И пришлось Сергею Петровичу в очередной раз объяснять, как он понял, что это не американцы, а немецкие диверсанты и почему он, вместо того чтобы сообщить «куда следует» и заняться своими делами, стал лично их арестовывать. А когда у Светланы Павловны иссякли вопросы и вздохи, пришёл Сухарченко и пришлось повторять всё заново. А ещё объяснять, почему у сотрудников госпиталя, не относящихся к охране, вдруг оказалось при себе оружие. И почему Сергей Петрович, вместо того чтобы доложиться начальству и заняться неотложными делами, срочно пошёл в баню. Сухарченко, естественно, не поверил, что массаж хорошо помогает при радикулите (до понимания этого отечественная медицина дойдёт только лет через 40-45), но заинтересовался, когда Сергей Петрович упомянул, что массаж может быть полезен и при лечении мышечных и суставных контрактур251. Оказалось, что те два лётчика с ожогами, которых лечили во 2-м хирургическом отделении, были не единственными ранеными авиаторами, которых было приказано не отправлять в тыл, а лечить здесь. В частности, в команде выздоравливающих уже 2 недели находился лётчик с контрактурой суставов левой ноги. С ним занимались лечебной физкультурой, но, пока, это мало помогало.
В общем, в этот день Сергей Петрович успел написать только полстаницы. Поужинав, он пошёл домой, а Светлана Павловна, жившая при госпитале, осталась писать истории болезни.
На следующий день, ближе к ужину, приехал незнакомый Сергею Петровичу кандидат на должность, забрал у него и у Шпагина готовые рапорта и, под расписки, выдал им патроны. Потом дождался, пока Сергей Петрович поел и пошёл с ним на квартиру, чтобы взять рапорт Серафимы и выдать ей патроны.
Продолжение этой истории произошло через неделю, 27 октября. Около 11 часов дня в отделение пришёл посыльный и сообщил, что в 12:00 на площадке перед главным корпусом состоится общее построение госпиталя, форма одежды свободная с учётом погоды. Без 5 минут двенадцать Сергей Петрович, Светлана Павловна, Валентина Ивановна, Лиза, Зина и Валентина Васильевна, предварительно переодевшись в форму и одев шинели, спустились вниз, оставив в отделении Асю. На площадке перед корпусом было тесно, так как там собрался почти весь штат госпиталя включая взвод охраны. Кролик и командир взвода охраны расставляли людей по подразделениям, сначала лечебные отделения, потом вспомогательные службы, в конце взвод охраны. Сергей Петрович заметил, что в строю 1-го отделения стоит Серафима, которой полагалось бы быть дома. Немного в стороне толпились ходячие раненые, у кого была подходящая одежда. Ровно в 12 часов со стороны штабного здания подошёл незнакомый военврач 1-го ранга в сопровождении Сухарченко и его заместителей. Кролик встал рядом с командиром взвода охраны. Последовали обычные в таких случаях команды («Госпиталь равняйсь! Смирно!»), которые более-менее прилично выполнили только бойцы взвода охраны. Сухарченко представил военврача 1-го ранга, оказавшегося начальником Московской госпитальной базы252. За этим последовала короткая, минут на 10, речь о борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и роли в этой борьбе военных медиков, руководящей и направляющей роли коммунистической партии и лично товарища Сталина.
– Товарищи, все вы знаете, что неделю назад сотрудники вашего госпиталя под руководством начальника Особого отдела сержанта госбезопасности товарища Кролика обезвредили группу немецких диверсантов, набранных из числа русских предателей Родины. Сержант госбезопасности Кролик, выйти из строя!
Кролик, старательно изображая строевой шаг, подошёл к военврачу 1-го ранга.
– За проявленное мужество сержант госбезопасности Кролик награждается медалью «За отвагу».
– Служу Советском Союзу!
Начальник госпитальной базы не стал прикалывать медаль к шинели, а просто отдал медаль и удостоверение Кролику в левую руку, пожал ему правую и скомандовал:
– Вернитесь в строй! Военврач третьего ранга Рябов, выйти из строя!
Сергей Петрович встал на то же место, где только что стоял Кролик, и процедура награждения повторилась. После него награды вручили Есиной и Шпагину. Сразу после того, как последний награждённый вернулся в строй, Сухарченко скомандовал:
– Вольно! Разойдись! У нас сегодня много работы товарищи.
Погода в этот день была хмурая, моросил мелкий противный дождь, и все быстро разошлись по своим подразделениям. Сергей Петрович подошёл к Серафиме:
– Ты чего не отдыхаешь?
– Не дали, специально сюда вызвали, даже машину прислали.
– Обратно-то отвезут?
– Не знаю. Спрошу. Я сейчас пойду на кухню, может, удастся поесть прямо сейчас и уехать.
– Тогда до вечера.
После обеда к Сергею Петровичу зашли врачи из 1-го и 3-го отделений с поздравлениями и прозрачным намёком на то, что медаль надо обмыть. Сергей Петрович тут же достал начатую бутыль со спиртом.
– Обмывайте, только без меня. Мне прошлого раза хватило.
Коллеги не стали настаивать и тема была закрыта.
Четвёртого ноября, незадолго до обеда, к Сергею Петровичу, прямо в перевязочную, прибежал посыльный из штаба, прихрамывающий старший сержант с голубыми петлицами, видимо, тот самый лётчик с контрактурой.
– Товарищ военврач третьего ранга, разрешите обратиться?
Сергей Петрович неодобрительно посмотрел на слегка запыхавшегося посыльного, но придраться было не к чему – дверь он открыл, но в перевязочную не вошёл.
– Разрешаю.
– Вам приказано срочно прибыть в штаб к начальнику Особого отдела сержанту госбезопасности Кролику.
– Насколько срочно? Перевязку закончить можно?
– Про перевязку ничего не сказано.
– Хорошо, свободен.
Сергей Петрович решил, что раненый важнее нетерпения начальства, закончил перевязку
