Покой нам только снится - Юрий Станиславович Климонов

— Да, я понимаю. Хочу проинформировать вас, что Гражданская война в Китае завершена. Мы понесли ужасающие потери, но полковник Сун Лао и его приспешники ликвидированы. Мы сожалеем, что генерал Пай казнён и единственная ниточка, соединяющая наши добрые намерения, разорвана. Мы бы хотели вновь наладить отношения. Это возможно?

— Товариш Громов, я знать Юн Сюнь, — проинформировал дипломата полковник Ху Жень. — Это хороший человек. Был, — поправился он. — Можно мне говорить с ним?

— Знаете, Ху Жень, а так даже лучше будет, — ответил ему Пасечников.

— Это вы, Денис Александрович, к чему? — не понял его Громов.

— Николай Валерьевич, пусть на той стороне поймут, что у нас есть верные старым идеалам китайские товарищи. Заодно узнаем их реакцию — говорят от чистого сердца или что-то темнят.

— Хм, очень продуманное решение, — хмыкнул тот. — Товарищ Жень, попробуйте.

Китайский полковник взял микрофон.

— Капитан Сюнь, с вами говорит полковник Ху Жень. Сообщите мне оперативный код северной группы войск.

— Джу стремится к небу, господин полковник, — голос на той стороне стал по настоящему военным.

— Код принят. Доложите обстановку.

— Полковник Сун Лао убит два месяца назад. С ним вместе ликвидированы практически все офицеры примкнувшие к путчу. В настоящее время боеспособных частей осталось совсем немного, свирепствует Чума. Гражданское население сокращается каждый день в огромных масштабах. Мы не контролируем разрастание эпидемии — она повсюду.

— Поблагодарите тех, кто поверил Сун Лао. Эта сволочь уничтожила всё то, что с таким трудом возродил генерал Пай.

— Господи полковник, но вы сейчас у русских. Неужели они не смогут помочь нам?

— Доверие, капитан. Именно из-за потери доверия никто не может прогнозировать успешные переговоры. Вы бы поверили тем, кто предал идеалы коммунизма?

— Не знаю, господин полковник. Наверное, с трудом и под какие-то веские гарантии.

— И какие же гарантии вы можете предложить русским товарищам?

— Господин полковник, а вы не могли бы возглавить новое руководство Китая? Мы готовы рассмотреть этот вопрос.

— Генерал Пай верил в единство людей после Чумы и к чему это привело? Я не могу видеть ваше лицо — что оно выражает. Может, это новая ловушка?

— Нет, господин полковник, поверьте! Мы сейчас находимся на развалинах цивилизации! Вокруг разрушения и миллионы смертей! Похоронные команды сами становятся трупами! Впору пустить себе пулю в висок! Но мы не хотим заката Поднебесной! Слышите, не хотим! Пока есть хоть маленькая надежда на помощь, мы будем сопротивляться смерти! — голос капитана стал порывистым. — Вы же тоже китаец! Офицер! Неужели у вас нет жалости к своему народу?

— В первую очередь у меня есть здравый смысл, а он говорит, что чёрное предательство полковника Сун Лао и его ультиматум русским сожгло почти все мосты между нашими народами. Казнить даже девочку — дочь генерала! Это каким же зверем нужно быть!

— Значит, у нас нет не единого шанса? — упавшим голосом спросил капитан.

— Я сейчас не могу говорить за русских товарищей. Им нужно время чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Думаю, что через некоторое время они дадут вам ответ, — он внимательно посмотрел на Пасечникова.

— Завтра, — шёпотом подсказал Денис Александрович.

— А когда это произойдёт? — подавленно спросил Сюнь.

— Завтра в то же время.

— Я вас понял, господин полковник. Будем ждать и надеяться.

После радиообмена повисла оглушительная тишина. Каждый из собравшихся думал о чём-то своём. Ли Жень подошла к отцу и обняла его за плечи. На её глазах все увидели слёзы.

— Я хочу дать последний шанс моему народу, — с дрожью в голосе сказала она. — Я полететь туда и дать вакцину. Сколько надо.

— Ли, ты забыла информацию с которой всё началось, — покачал головой Пасечников. — Почему-то ваши носители вакцины не могут стать донорами.

— Я помню про это, — кивнул Ху Жень.

— Значит, у моего народа не осталось даже призрачного шанса, — тихо проговорила Ли на китайском, а Жанна перевела.

— Если бы я знал, что всё так, как говорит капитан Сюнь… — задумчиво проговорил китайский полковник.

— Хотите рискнуть? — поднял на него глаза Громов.

— Капитан правильно сказал, что я в первую очередь китаец, — вздохнул тот. — Я не могу смотреть, как умирает моя страна.

— А давайте вызовем сюда Суня и посмотрим, как он себя будет вести, — предложила Жанна. — Я готова снова смотаться в Саратов, встретить делегацию и по пути прощупать их цели и задачи. В принципе, никакого риска.

— Я бы вам был очень признателен, госпожа подполковник, — ответил ей китаец. — Но окончательное решение будет принимать ваше руководство.

Вечер того же дня. Дом правительства

Вечернее селекторное совещание напоминало студенческую аудиторию. Спорили, сажая голос почти все, не стесняясь присутствовавших на совещании полковника Ху Жень, его дочери. Жанна молчала, временами качая головой. Наконец страсти улеглись и слово взял Глава РСА.

— Ну что ж… все высказались, иногда не стесняясь в выражениях, но нужно принять какое-то решение. Поскольку у нас нет единого мнения, давайте проголосуем. Напоминаю, что от каждого анклава принимается только один голос. Кто за помощь китайским товарищам? Так, я насчитал восемь голосов. Кто против? Ага, вижу на видеокамере по поднятым рукам шестеро. Воздержались? Одни американцы. Ну, значит, большинством голосов помощь проходит. Тогда давайте обсуждать порядок её предоставления.

— Пусть китайцы прилетят сюда, как прилетал генерал Пай, а дальше правильно заметила Жанна, что нужно посмотреть, чем они сейчас дышат, — предложил Шахов.

— Хорошо, допустим, что всё нормально и они действительно возвратились на путь добрососедских отношений. Что в этом случае?

— Я готов вылететь обратно, чтобы возглавить руководство страны, — Ху Жень встал со своего места. — Мне вы доверяете?

— Вам — да, полковник, — кивнул в видеокамеру Виктор Сергеевич. — Этот вариант будет самым оптимальным. Но не слишком ли велик риск?

— Никак нет, господин генерал. Я — военный и привык рисковать ради благополучия своей страны. Как и генерал Пай, я хочу построить дружное государство, которое будет жить в мире с вами. То, что именно так и не иначе, думаю, вы понимаете. Пока я буду находиться у власти, о враждебной Китае можно забыть.

— Озвучьте ваши шаги