Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников
На втором рисунке была изображена карета, но почему-то без лошадей. На крыше этой кареты стояло что-то, отдаленно похожее на небольшую пушку, но со странным круглым барабаном сбоку. На третьем рисунке я увидел настоящую русалку. Она была одета в обтягивающее ее прекрасное тело трико. Ноги – длинные и стройные – заканчивались рыбьим хвостом.
– Что это, Дюрок? – я вернул рисунки своему адъютанту. – Это и есть те люди, которые сумели стать приближенными императора Павла?
– Да, господин Первый консул. Как рассказал человек, сделавший эти рисунки, у них есть приборы, с помощью которых таинственные незнакомцы могут переговариваться друг с другом на больших расстояниях. Кроме того, эти люди передвигаются на самодвижущихся повозках без лошадей. Одна из таких повозок изображена здесь. Мой агент пояснил, что эти повозки не пробиваются пулями. Прекрасная русалка, изображенная на одном из рисунков, тоже одна из них. Она может подолгу находиться под водой, погружаясь на дно гавани Ревеля. И еще – эти фавориты царя могут предсказывать будущее, причем о многих известных людях они знают то, о чем те предпочли забыть.
– Значит ли это, Дюрок, что им известно многое и обо мне? – после слов адъютанта мне стало не по себе.
– Все может быть, господин Первый консул. Я полагаю, что кого-то из этих людей император Павел пришлет в качестве своего доверенного лица. Во всяком случае, это был бы сильный ход с его стороны.
– Это интересно, Дюрок, очень даже интересно. Если бы вы знали, как мне хочется поговорить с одним из этих загадочных людей с глазу на глаз!
– Ну, это у вас вряд ли получится. – Дюрок покачал головой. – Как я слышал, никто из них не говорит по-французски. Английский и немецкий они знают, а вот французский – нет.
– Вам не кажется это странным, Дюрок? Мне известно, что почти все русские дворяне владеют французским языком. А вот эти люди его не знают.
– Да, это тоже меня удивило. Господин Первый консул, ко всему прочему, они прекрасно владеют оружием, которое вы видели на одном из рисунков. Оно не похоже на наши мушкеты и пистолеты. Из него эти люди стреляют далеко и точно, причем без перезарядки.
– Ого! – я чуть было не подпрыгнул от удивления. – Это очень важно, Дюрок. Чем больше я узнаю о них, тем больше у меня желание встретиться с ними. Я думал послать вас для переговоров с эмиссарами русского императора. Но если в их числе будет кто-то из таинственных пришельцев неизвестно откуда, я постараюсь, пусть инкогнито, отправиться на встречу с ними. Подумайте, как это лучше сделать, Дюрок.
– Я думаю, что такой вариант возможен, господин Первый консул. Но более точно обо всем станет известно лишь после того, как мы обговорим с русскими время и место нашей встречи…
Глава 5
Покой нам только снится
2 мая (14 мая) 1801 года. Санкт-Петербург. Михайловский замок.
Патрикеев Василий Васильевич, журналист и историк
Да, рановато мы, оказывается, расслабились. Враг был повержен на поле боя, но это совсем не значит, что он обреченно поднял руки вверх и готов сдаться на милость победителю. Случившееся сегодня наглядное тому подтверждение.
С дозволения императора я взял себе в качестве секретаря одного из замечательных людей начала XIX века. Звали его Николаем Петровичем Резановым. Да, тот самый человек, который возглавил созданную летом позапрошлого года Российско-американскую компанию. В нашем времени его больше знали как главного героя мюзикла «„Юнона“ и „Авось“», где он красиво и страстно поет дуэтом с прекрасной Кончитой Аргуэльо, воспевая вечную любовь.
Пока же этот человек об этой самой Кончите не знает и женат на дочери Григория Шелихова, незаслуженно забытого государственного деятеля, приложившего немало усилий для того, чтобы Аляска стала Русской Америкой.
Николай Петрович стал для меня идеальным помощником. Он, долгое время служивший при дворе императрицы Екатерины II, прекрасно знал весь столичный бомонд, был вхож в великосветские салоны, где зачастую принимались важные решения, влиявшие потом на внутреннюю и внешнюю политику государства. К тому же Резанов был человеком честным и порядочным. А это было немалой редкостью по тем временам.
Мне приходилось обсуждать с Николаем Петровичем некоторые деликатные вопросы, и не было случая, чтобы мой помощник оказался несдержанным на язык и разболтал кому-либо из посторонних то, о чем мы с ним приватно беседовали.
Естественно, особое положение Резанова не осталось незамеченным для тех, кто внимательно наблюдал за нами. Николай Петрович рассказал мне, что его дружбы стали домогаться некоторые довольно подозрительные личности, о существовании которых он ранее и не подозревал. Были среди них и иностранцы. Они активно набивались в друзья к моему помощнику, расспрашивая его обо мне и других людях из будущего.
– Василий Васильевич, – разводил руками Резанов, – поймите меня правильно. Я не могу изображать мизантропа, шарахающегося от всех встречных и угрюмо молчащего в ответ на заданные мне вопросы. С другой стороны, я не могу говорить им неправду, потому что люди сии, по моему мнению, неплохо разбираются в людях и сразу же заметят, что я лгу. А это тоже нехорошо.
– Николай Петрович, – я участливо похлопал Резанова по плечу, – в подобных случаях лучше всего говорить полуправду. То есть окружать правдивые сведения кучей абсолютно невероятных подробностей, которые настолько исказят эту самую правду, что в нее никто не поверит. Впрочем, если вам такое не по силам, ссылайтесь на то, что вы боитесь гнева императора в случае разглашения сведений, составляющих государственную тайну. Ну и не забывайте сообщать мне, кто именно наиболее часто задает вам подобные вопросы…
А вот сегодня, следуя в Михайловский замок, мой помощник подвергся вооруженному нападению. Некие люди напали на коляску, в которой ехал Резанов, ударили его кинжалом и вырвали у него из рук портфель с бумагами. Видимо, ради них все это и затевалось.
Граф Аракчеев сразу же доложил об этом происшествии Павлу. Император пришел в ярость – мало того, что его чиновник получил тяжелое ранение (удар кинжала пришелся Резанову в грудь, пробив легкое), но и бандиты, за которыми стояли некие внешние силы, сумели похитить важные и секретные бумаги.
Я как мог успокоил Павла, сообщив, что в похищенных бумагах не было и намека на наше происхождение, а государственные тайны там содержались в гомеопатических дозах, и в случае попадания
