Боксер-4: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— А ты бы не привык? — резонно спросил еще один воспитанник. — Это дело такое… оно любого затягивает.
— Любого, да не любого, — возразил первый. — Затягивает, конечно, но это все равно уже как-то чересчур.
Тем временем уход потенциального чемпиона никак не повлиял на дальнейший ход тестирования. Все продолжало идти своим чередом, я оставался на ринге и спарринговал с разными динамовцами. Должен сказать, что такой подход — когда приходится постоянно приноравливаться к новым партнерам — очень сильно закаляет. Если хотя бы периодически не устраивать себе таких испытаний — можно утратить гибкость и способность молниеносно оценивать ситуацию и подбирать тактику боя, исходя из конкретных обстоятельств. А зацикленность на одном и том же погубила не один десяток хороших бойцов.
Судя по тому. как шел спарринг, лично я излишней зацикленностью не страдал. Может, меня воодушевила победа над Бабушкиным, а может, я сумел максимально собраться и выдать все, на что был способен, но, так или иначе, по результатам спаррингов я заработал целых девять баллов из десяти возможных. Один балл все-таки улетел в копилку Шпалы. Здесь, должен честно признаться, я не учел его значительного прогресса. До того, как он попал в «Динамо», Шпала был ужасно неуклюжим и кривым. А здесь он начал развиваться буквально семимильными шагами. Тренеры поняли, как использовать его корявость в виде преимущества на ринге. Я не придал этому должного значения, и в результате мне не хватило выделенной минуты раунда, чтобы приспособиться к его нестандартности. В то время как сам Шпала за счет своих длиннющих рук сумел на протяжении всего боя продержать меня на дистанции. Мне даже прилетела пара увесистых плюх, что уже стало для меня совсем редким событием.
Но в целом я все-таки ощутил, что набрал весьма недурственную форму. Да, конечно, некоторые динамовцы попросту слились, боксируя в спаррингах в полруки: у них и без этого было все в порядке с баллами, и они выполняли задачу-минимум — продержаться, не получив урона. Но и мой уровень бокса прогрессировал. Постоянные упорные тренировки давали о себе знать.
Отработав все десять раундов, я, вполне удовлетворенный результатом, присел на лавку. После такого адреналина нужно было перевести дух и вернуться в реальность. Вдруг со стороны входной двери я услышал какой-то приглушенный голос:
— Миша! Миша! Иди сюда!
Я оглянулся. В дверях стояла наша вахтерша и отчаянно жестикулировала, пытаясь дозваться меня и при этом не привлечь внимания тренеров. Я подошел к ней.
— Что случилось, баб Лида? — тихонько спросил я ее.
— Идем скорей! Там девка твоя звонит! — заговорщицки сообщила она.
Вот это задор у нашей бабульки! И не лень же было ради этого сюда переться! В ее возрасте это уже, прямо скажем, не ближний свет. Только интересно, кто же именно мне звонит-то? Мне самому становилось смешно, когда я размышлял на эту тему, но со стороны выходило, что в настоящий момент у меня в столице образовалось уже как минимум три девушки, которые могли позвонить мне или, скажем, встретиться где-нибудь со мной наедине. Был бы я года на два-три постарше, меня уже можно было бы считать этаким казановой. Впрочем, со всеми тремя барышнями у меня в любом случае пока еще ничего не заходило дальше кокетливых намеков.
Но все-таки кто же мне может звонить? Да еще во время утренней тренировки, которая для каждого спортсмена — самое святое, что может быть по утрам. «Наверное, Ленка», — решил я. «Ей, похоже, вообще по фигу на любые правила и условности». Кстати говоря, может быть, именно это меня в ней и привлекает?
Однако когда я дошел до поста вахтерши и взял телефонную трубку, то неожиданно услышал в ней голос Яны.
— Привет, Миш! — радостно защебетала она. — Ну все, я договорилась! Правда, не совсем о том месте, о котором ты просил, но я тебя уверяю, будет ничуть не хуже!
— Это как? Что за место? — не понял я. — Надеюсь, не в чистом поле предлагаешь нам отмечать?
— Сам ты чисто поле! — хихикнула Яна. — Нет. Просто понимаешь, с базой не получилось — там у них по датам все расписано, и несовершеннолетних никто не пустит… Зато я взяла у родителей ключи от их дачи. Я там была, как ты понимаешь, и все там знаю. Там очень хорошо, такие живописные места, прямо здорово! И да, еще искупаться можно!
— Хм, — задумался я. — Охотно тебе верю, что там здорово, но не опасаешься ли ты приглашать на родительскую дачу незнакомых людей?
— Людей? — вдруг насторожилась Яна и выдала: — А что, и девки какие-нибудь тоже будут?
Ага, не сдержалась все-таки! Прорвались ее истинные стремления. Ну и ладно, пусть. Пока что я никак не буду на это реагировать. Надо для начала развязаться с Ленкой и… и что-нибудь решить уже, наконец.
— Девки? — переспросил я максимально равнодушным голосом. — Нет, не планировал. Ты лучше расскажи, где эта дача-то находится? Как туда добираться?
— Ой, там удобно, туда из Москвы прямой автобус идет, и ехать где-то около часа всего, — сказала Яна. — Я только номер сейчас не помню, ну созвонимся еще, я уточню у родителей и тебе скажу. Что тебе приготовить?
Вот это вопрос. Давненько никто не интересовался моими кулинарными предпочтениями, да и сам я как-то привык обходиться тем, что имеется в наличии, а потому и был застигнут врасплох. Брякнув Яне названия нескольких блюд, которые всплыли в памяти как лакомства из моего прошлого детства, я спешно попрощался с ней и поспешил в зал. Все-таки девушки девушками, а тренировка еще на закончилась, и мое отсутствие могло негативно сказаться на количестве полученных мной баллов.
Возвращаясь длинными лестницами и коридорами, я старался успокоить свое дыхание. Выходить на бой запыхавшимся и утомленным — это не дело, Бабушкин это только что убедительно доказал. Но надо же, как все интересно складывается! В принципе, дача — это действительно лучше, чем любая база отдыха. По крайней мере, на даче над тобой нет никакого начальства, и ничьи правила вроде «после 23 часов не шуметь» не работают. Конечно, наверняка ее родители предупредят нас по поводу возможных беспорядков, но мы ведь и не собираемся устраивать там шалман. Зато будем чувствовать себя посвободнее — а что еще нужно в пятнадцать-то лет?
«Но все-таки
