Тертон - Александр Цзи
Стас взял из багажника лопату и монтировку, покосился в сторону церкви, застывшей метрах в двухстах черной глыбой, и почти невидимых домов. Открыл предательски и зловеще скрипнувшую калитку и зашел на территорию кладбища.
Могила бабушки находилась впереди и чуть слева, за одним очень старым провалившемся погребением с насквозь проржавевшей оградкой, опутанной высохшими побегами вьюна. Кто там похоронен, узнать не было никакой возможности — Стас убедился в этом еще во время похорон бабушки, когда волей-неволей поглядывал на «соседей» бабы Насти. Фотография выцвела так, что ничего не разобрать, надгробие повалено и треснуло по всей длине.
Зато могила бабушки выглядела чуть ли не нарядно: блестящее в свете фонаря надгробие, отличная фотография молодой бабули, улыбающейся и кокетливой, огромный венок (Стас сам заказывал из Бурнинска), высохшие цветы и деревянный крест, лежавший поверх продолговатого холма.
Стас установил фонарь возле чугунной оградки, отложил в сторону венок и тяжелый крест и взялся за работу. Земля была рыхлая и легко поддавалась усилиям великолепной лопаты. Стас старался не засы́пать ограду, но по мере углубления ямы плюнул на аккуратность. Ему стало жарко, кровь свободно забегала по жилам, он успокоился и преисполнился сосредоточенной целеустремленности.
Время шло быстро и незаметно. Навыки человека, привыкшего к физическому труду, пригодились: вскоре он стоял в прямоугольной яме по шею и вышвыривал комковатую землю то с одной стороны ямы, то с другой. Дна ямы он не видел, орудовал лопатой наугад, по спине и груди под рубахой градом стекал пот, лез со лба в глаза, и приходилось время от времени смахивать его быстрым движением кисти.
Амулет спокойно висел на шее и ничем не давал о себе знать. Никакие призраки на него не нападали. Что он предпримет, когда убедится, что тело бабы Насти на месте?
А ничего. Зароет могилу и сделает вид, что все окей. Половина людей в мире, если не больше, так и живет. Делает вид, что все окей, хотя все уже давно прошлось по одному месту…
Лопата ударилась о крышку гроба с хрустким и гулким звуком, и Стаса передернуло. Однообразная работа усыпила бдительность, он почти забыл, для чего роет эту яму… Он убрал оставшийся слой земли, окончательно перемазавшись в глине, взял с края ямы полузасыпанную монтировку и отодрал крышку гроба. Когда его заколачивали, он обратил внимание, что крышка держится только на четырех гвоздях, не слишком крупных…
Зачем обратил?
Случайно.
Вот и пригодилось.
Он достал фонарь, широко расставил ноги, упираясь ступнями в землю по обе стороны гроба, и, невольно задержав дыхание, потянул свободной рукой крышку на себя и вбок.
Он ожидал увидеть разложившуюся бабулю, растекшуюся по всему гробу, или желтоглазое чудовище, которое приготовился бить лопатой, но гроб был пуст. Белая твердая подушечка, белая же шелковистая ткань, которой гроб был обшит изнутри, — и все.
Пораженный, Стас опустил пониже фонарь и оглядел гроб сверху донизу, точно бабуля могла скукожиться до размеров лилипута и спрятаться где-нибудь в уголке. Нет, гроб был однозначно и неоспоримо пуст. И — что-то подсказывало Стасу — был пуст изначально.
Открытие настолько потрясало, что Стас бездумно выбрался из могилы, хватаясь за края, и побежал к машине за калиткой, но вскоре опомнился, вернулся, достал инструменты и фонарь и принялся закапывать яму. Посетила глупая, но смешная мысль: если он оставит могилу вскрытой и местные увидят это, то в конце концов решат, что Стас — некрофил-извращенец, похитил тело бабушки и вытворяет с ним такие вещи, о которых и подумать без содрогания нельзя. И Стас при всем старании не докажет, что тела уже не было… Как и не объяснит, зачем он вообще взялся за несанкционированную эксгумацию среди ночи.
Несмотря на все усилия, вернуть могиле прежний вид не удалось. Оставалось надеяться, что в ближайшее время пройдут нередкие здесь дожди и скроют следы его деятельности.
С лопатой, монтировкой и фонарем, весь в грязи, потный и, наверное, страшный для случайного встречного, Стас вернулся к машине. Но никаких случайных прохожих ему не повстречалось. Деревня по-прежнему мертво лежала в темноте, не светилось ни одно окно — даже тусклым светом свечей, керосиновых ламп или фонарей на батарейках. Это обстоятельство начинало сильно угнетать… Так не должно быть.
Стас сунул в багажник инструменты, отряхнулся как мог, сел за руль и повернул ключ зажигания. Засветились привычным серебристым светом приборы, и Стасу стало немного легче. Фары светили прямо на кладбище, заставляя траву, кресты и надгробия отбрасывать длинные чернильные тени.
«Я это сделал, — думал он, слушая ровный и сильный стук сердца. — И убедился, что не сошел с ума. Бабушка каким-то невероятным образом не умерла и даже сбежала из гроба, как бы смешно это не звучало… Она стала чем-то… другим».
Из неосвещенных уголков кладбища за ним как будто следили, внимательно и недружелюбно. Ждали, что внезапно сдохнет аккумулятор и свет вырубится, чтобы напасть.
Он снял машину с ручника, выжал сцепление и переключил рычаг передачи скоростей на задний ход. Отъехал немного, развернулся и медленно двинулся по темной улице в обратном направлении.
Возле дома остановился, не выключая двигатель и фары, ждал и думал. Итак, если бабушки нет в могиле, значит она где-то здесь… И что с этим теперь делать, кому звонить, кому жаловаться, у кого просить помощи?
Он точно видел, как бабушку в гробу накрыли крышкой и заколотили теми несчастными четырьмя гвоздями, а потом опустили гроб в яму и засыпали. Он никуда не отлучался… Хотя были краткие моменты, когда его не было рядом с гробом. Допустим, кто-нибудь в один из этих временных промежутков вытащил тело… Но кому это надо? Глупость какая. И потом — пустой и легкий гроб обратил бы на себя внимание всех, кто его нес и опускал вниз!
Пробил холодный пот. А что, если он, Стас Думов, рехнулся таким образом, что не отличает реальность от галлюцинаций и не отдает себе отчета в поступках? Представим, что он сам и выкрал тело старухи и спрятал где-то, позже начисто забыв, а потустороннюю тварь на диване увидел в своем больном воображении? Но когда бы он выкрал труп, где спрятал и как
