XVII. Мечом и словом Божьим! - Александр Вячеславович Башибузук
Ришелье покачнулся, едва слышно охнул, но потом выпрямился и еще раз улыбнулся.
— У вас с собой ваш чудесный эликсир? Проклятые лекари лишили меня всех моих радостей.
— Ваше высокопреосвященство? — я нахмурился. — Стоит ли?
— Стоит! — в голосе кардинала звякнули хорошо знакомые мне стальные нотки. — Мой друг, мне осталось недолго и отказ от маленьких слабостей вряд ли продлит мне жизнь.
Я молча достал из внутреннего кармана серебряную фляжку с испанской водкой производства моего епископства, взял со столика выточенный из цельного куска горного хрусталя бокал и плеснул в него немного.
Ришелье посмотрел на огонь в камине сквозь бокал и мелким глотками выпил его содержимое.
На его губы наползла блаженная улыбка, Ришелье повел взглядом по кабинету и остановился на скромно стоявшем в уголке Арамисе.
— Подойдите молодой человек…
Арамис быстро подбежал и стал на колени перед кардиналом.
— Вы мне нравитесь, — кардинал жестом приказал ему подняться. — Надеюсь, ваш патрон не держит вас в черном теле?
— Его преосвященство… — голос моего секретаря слегка дрогнул. — Его преосвященство лишен чувств, но милостив. Я почитаю за счастье служить ему.
— Не будьте жестоким к своим людям… — притворно строго нахмурился Ришелье, жестом отослал Арамиса, немного помедлил и сухо приказал мне. — Докладывайте!
— Ваше высокопреосвященство, мне удалось установить, что смерть его величества не была трагической случайностью. Накануне злосчастной охоты фаворит Людовика маркиз де Сен-Мар подарил ему жеребца-трехлетку, специально натасканного пугаться звука охотничьего рога. Сен-Мар сам признался мне в этом.
— Где он?
— Я приказал отправить маркиза в Бастилию, однако…
— Я уже знаю об этом, — прервал меня кардинал. — Дальше.
Я едва не кивнул. Недооценивать одряхлевшего кардинал не стоило. Он знал все о моих шагах, а я знал все о его действиях. Но пока такой статус-кво меня устраивал.
— Мятежников преследует барон де Ла Русс.
— Этот не выпустит свою добычу из клыков, — удовлетворенно прокомментировал Ришелье. — Но Сен-Мар не игрок, он кукла, которой играют. Кто им играет? Ваши мысли, мой друг?
Я никогда не врал кардиналу, не соврал и на этот раз.
— Увы, ваше высокопреосвященство, у меня есть только примерный круг подозреваемых лиц. Я склонен думать, что к случившемуся причастна королева-мать, брат короля Гастон Орлеанский и, возможно, принц Конде. Но не исключаю, что кто-то действует за их спинами. В любом случае, в самое ближайшее время, я определю всех причастных, и они понесут заслуженное наказание. Однако, ситуация требует, чтобы я был наделен официальными полномочиями вести расследование и чинить наказание. Статус духовника королевской четы весьма смутен.
Кардинал жестом поманил Арамиса и показал на столик возле ложа. Мой секретарь быстро подал ему свиток.
— Вы вступаете в должность Главного инквизитора Франции… — кардинал передал мне свиток. — И наделяетесь полномочиями чинить любое расследование, которое понадобится на благо Франции, невзирая на лица. А так же можете миновать в своих решениях официальные инстанции. Судьба нашего государства в ваших руках, мой друг.
Я молча поклонился.
— Верю, что вы справитесь, — продолжил кардинал. — Однако все сильно осложняется тем, что внешние враги обязательно воспользуются сложившейся ситуацией. Мне доложили, что Испания уже концентрирует свои силы возле Трира. Не сомневаюсь, что по установлению благоприятной погоды, они немедленно атакуют его.
Я вновь поклонился.
Сраная война! До сих пор, усилиями его высокопреосвященства, шведы, испанцы, голландцы, бельгийцы, немцы, британцы, поляки и даже частично русские, остервенело грызли друг другу глотки, а Франция искусно балансировала в Тридцатилетней войне, как назовут ее потомки, играя чужими фигурами, словно пешками в шахматах.
Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Шведы, как уже не раз случалось в истории, решили, что держат бога за бороду, но в итоге получили грандиозных люлей, простите за мой французский. При Лютцене погиб король Швеции Густав, а при Нердлингене, была разбита на голову вообще вся армия Швеции и иже с ними. Коалиция немедленно подписала мир с Габсбургами и их армии отступили. Испанцы почувствовали себя равными богу и стали немедленно точить зубы на Францию.
И тут чертов Луи под номером тринадцать решил сдохнуть. Три тысячи беременных монашек! Я бы тоже воспользовался таким моментом.
— Наведите порядок во Франции! — жестко приказал кардинал. — А я займусь внешней политикой. У вас всего три-четыре месяца, по истечению которых порядок должен быть восстановлен. Нас устраивает единственная кандидатура регента — вдовствующая королева Анна. Она управляема и разделяет наши взгляды. Мария Медичи и ее сын Гастон ни в коем случае не должны дорваться до власти. Я наделил вас чрезвычайными полномочиями. Действуйте без оглядки!
Я поклонился в третий раз. Что тут непонятного? Вопрос выживаемости, куда не ткнись, везде жопа. Если получит власть Мария Медичи — я за свою голову не дам даже ломаного гроша. Если испанцы вступят в игру во время разброда и шатания, мы тоже проиграем. Ну что же…
— Это будет моя последняя игра… — Ришелье гордо выпрямился. — И я ее сыграю!
— Я почту за честь сыграть с вами! — я склонил голову.
— Я это знаю, мой друг, — ослабевшим голосом отозвался кардинал. — Вперед!
Выйдя из кабинета, я лицом к лицу встретился с секретарем отца Жозефа.
— Ваше преосвященство… — молодой монах склонился в поклоне.
Я все понял и сухо бросил:
— Веди.
Через несколько минут я уже находился в келье «серого кардинала».
Если в кабинете Ришелье прямо пахло роскошью, то в обиталище капуцина откровенно смердело тленом и безысходностью. Но уже давно прошло время, когда на меня это производило гнетущее впечатление.
Время тоже оставило свой отпечаток на отца Жозефе, его лицо было похожим на потрескавшуюся древнюю фреску, но в отличие от кардинала, он пока сохранил подвижность.
Я ожидал, что он потребует прояснения текущей ситуации, но падре Жозеф начал разговор с другого.
— Сын мой… — без прелюдий сказал капуцин. — Я не сомневаюсь, что вы справитесь со всеми вызовами, ниспосланными вам господом. Однако нам пора задуматься о будущем. Ни я, ни его преосвященство не вечны, посему, нам нужен человек, который примет Францию в лоно своей любви и заботы. Мы видим в этой роли только вас.
Я, в который раз за сегодня, молча поклонился.
Не секрет к чему клонит капуцин, он уже не раз намекал, что видит меня в роли кардинала Франции. Понятное
