Белла чао (1943) - Николай Соболев
— Другови, я скажу просто. Фашизм это смерть. И чем больше нас умирает, тем сильнее фашизм. Поэтому наше дело обернуть эту смерть на них, а не умирать самим.
В зале заволновались.
— Умереть дело нехитрое. Вы все храбрые ребята, и я знаю, что если придется, отдадите свои жизни, прямо как поется в нашей песне «Умријети за слободу може само див-јунак!». Но куда сложнее выжить и победить, а для этого нужен ум и опыт, нужно учиться. Владимир Ленин на съезде комсомола так и ставил задачу «Учиться, учиться и еще раз учиться!»
Глаза Иосипа Францевича раскрылись от удивления, он никак не ожидал такого от «кадета Сабурова», а я поймал кураж и не удержался, что называется «из хулиганских побуждений»:
— Друже Тито, я верно цитирую?
— Да, — кивнул оторопевший Верховный.
— Тогда продолжу. Мы должны учиться военному делу настоящим образом! Мы должны создавать группы по взаимному обучению, искать инструкторов и наставников, чтобы наше умение бить фашистов росло с каждым днем! Каждый час, потраченный на освоение оружия, тактики или приемов связи это сбереженные в бою жизни, это смерть врагов!
Ф-фух, судя по овации, пару слов связать мне удалось. Но чего это стоило — уже спустившись в зал, я понял, что взмок, это вам не шуточки шутить перед ротой своих в доску парней.
В догонку, чтоб жизнь совсем медом не казалась, избрали меня в Национальный комитет Союза антифашистской молодежи и, что хуже всего, в Секретариат. Комитет еще ладно, там просто щеки надувать надо и время от времени голосовать, а вот Секретариат тянет всю исполнительную и организационную работу. Карма, не иначе — всю жизнь бегал от любых общественно-политических нагрузок, что в школе, что в армии, что потом. Придется вспоминать, как велась работа в федерации — бюрократические приемы они ведь только внешне отличаются, а внутри все одинаково. Постановка задачи, обеспечение ресурсами, контроль исполнения…
Пока я там заседал и речи толкал, наши времени не теряли, успели в пару рейдов сходить под командой Бранко, натащили трофеев. Оглядел я кучу добра — а у нас полноценный Новый год получается! Ну, кое-что в обмен пустил, кое-что оплатил, чтобы всем подарочки достались.
Отмечали в относительно тесном кругу — Иво, Секретариат и мои орлы, всего человек двадцать. Девчонки расстарались, из небольшого набора продуктов создали всякого-разного — и затрапезную тюрю-попару из черствого хлеба, горячего молока, брынзы и масла, и обычный пребранац из фасоли, и более праздничные голубцы-сарму в капустных листьях. В качестве центрального блюда приготовили котел лонаца, а мне нажарили картошки, уж больно я по ней соскучился.
Бранко приволок сливовицу — выменял на итальянскую форму, Глиша — большой кувшин красного вина, тоже махнул у бошняков. Ну грех же глинтвейн не сделать, полез на кухню к Живке, Але и еще одной барышне из Секретариата выцыганить специй — так меня оттуда полотенцами выгнали. Пришлось бегом-бегом искать в городе бакалейную лавку и тратить незаконно нажитое на кардамон, гвоздику и корицу с анисом. Апельсинов сейчас не найти, зато есть яблоки и вишневое варенье. Покрутил, повертел — очень недурно будет. Ну, знатоки носы сморщат, но нам и так хорошо.
Накрыли стол, сели, Глиша оглядел все наше богатство, хлопнул в ладоши и потер их:
— Почти как дома, только поросенка не хватает!
— Ничего, — рассадил я ребят по лавкам, — обещаю, что следующий новый год встретим как положено, с поросенком! А пока так.
Пока так, простенько — на елке праздничный наряд из пулеметных лент. И гранаты в качестве шаров. Да и елка условная — вбитые в стену гвозди, на которых висело наше снаряжение. Зато уютно трещали поленья в очаге и освещала центр стола керосиновая лампа.
Иво, как самый занятой, опоздал, за что его под общий хохот чуть было не поставили на табуретку, читать стишок, но он отбоярился принесенными батареями и радиоприемником. Творение неизвестного мне итальянского гения с надписью Societa Allocchio Bacchini хрипело, шумело, но все-таки ловило самые мощные станции, включая Белград с его неизбежной «Лили Марлен».
Вена, Будапешт, Рим и Неаполь передавали все больше музыку, а вот с настройкой на Каир, откуда вещали англичане, и на Москву пришлось повозиться. Но ведь главное это не скрип в эфире, главное, чтобы в новый год тебя окружали хорошие люди и этот принцип мог с чистой совестью подтвердить пока еще генерал-оберст Паулюс. А если союзники в Африке не снизят темпы, то шансы подтвердить появятся и у генерал-фельдмаршала Роммеля.
— Русские наступают! Двести километров! — неслось над столом. — Бьют немцев! Итальянцы бегут! Разгром!
— Это еще не разгром, другови, — пришлось немного охладить пыл, — у нас впереди еще много боев. Но я знаю точно, что наступающий год принесет нам настоящий перелом.
— И в чем, по твоему, он выразится? — хитро усмехнулся Иво.
— Немцы всегда побеждали летом, а Советский Союз пока что бил немцев только зимой. Я уверен, что в новом году Красная Армия начнет бить немцев в любое время года! И союзники высадятся в Италии.
Иво встал, держа кружку с ракией:
— За нашу победу! За друже Сталина! За друже Тита!
Чуть не поперхнулся — ну никак себе не представлял, что буду пить за здоровье двух Иосифов, Виссарионовича и Францевича. Но раз назвался груздем — полезай в кузов.
После первого тоста дело пошло веселей, народ загомонил, зазвенел ножами и ложками, потянулся к за едой. Жахнули еще за непобедимую Красную Армию, которая мчится и скачет на помощь, потом за девушек, потом за тех, кого с нами нет, а потом я тихонечко выскользнул из комнаты.
Кожаные опанаки, красные вязаные носки, мохнатую шубару и жилет из овчины я заготовил заранее, а зеленые штаны и так на мне — чем не Божич-Бата, главный герой сербского Нового года, местный раздаватель подарков? Тем более, что мешок я тоже заготовил заранее.
— Здравствуйте, детишки,
