Пабам, и вновь на БАМ (СИ) - Владимир Шарапановский
Глава 4
«Всякий необходимо причиняет пользу, употребленный на своем месте»
61 афоризм, Козьма Прутков
Служба может надоесть даже тем, кто посвятил ей всю сознательную жизнь, делая всё от него зависящее. Наверно даже именно им в первую очередь. Старый меч затупляется и голов не сечёт. Так и наш Батяня-комбат был добр и справедлив с солдатиками, но уже утратил весь пыл и готовился к скорому выходу на пенсию.
Видно устал бороться и давно ожидал перевода в бригаду на полковничью должность, чтобы потом достойно отправиться на покой. Однако такая неожиданная передислокация части отложила этот перевод на неопределённый срок, и он, можно сказать, сидел на чемоданах.
Я бы мог ему сказать, что ещё немало предстоит прождать, но гонец приносящий дурную весть — всегда не в чести. Так что пусть у него останется жива хотя бы надежда, которая как известно не выпорхнула из «ящика Пандоры» со всеми прочими бедами и напастями.
«Надежда в мрачном подземелье, разбудит бодрость и веселье» некогда писал великий пиит о близкорасположенных местах. И мужику стает проще справляться с унынием и разочарованием. Спокойно и плавно протекут более полугода ожидания. Ведь он хороший мужик, но огонь в нём почти совсем загас.
А добро должно быть с кулаками, чтобы звездануть в рожу наглецу и хаму, подлецу и негодяю. Затихший вулкан, в котором лишь изредка происходят вспышки пламени и курится дымок — окружающих греет и безопасен, но нет в нём того пыла и жара, что должен клокотать и вырываться с грохотом выплескивая потоки лавы.
Оттого я не пойду предлагать что-либо к приветливому и хорошему комбату. Так как это практически бесполезно и не принесёт реальной пользы. Всё-таки я значительно старше его, чтобы заблуждаться на сей счёт. Пусть спокойно находится в своём командирском вагончике, или на «козлике»[1] со своим водителем Васей объезжает инспектируемые объекты.
Я не садист чтобы бередить старые раны. Уважаю мужика, что он тянет эту лямку с самой войны, где в тылу не отсиживался, а строил рокадную железную дорогу к осаждённому Сталинграду. И тогда он отдал Родине все долги до последней копеечки, а позднее работал только в прибыток.
Пусть старый конь борозды не попортит, но я совсем не живодёр, чтобы подстёгивать и заставлять далее тащить этот значительно потяжелевший плуг. Это удел молодых и ретивых. Но и эти молодые тоже бывают разными, и по-всякому стремятся к блестящему финишу.
Вот нашему замполиту пальца в рот не клади, и пикейный жилет Валиадис[2] точно бы не положил. Проявилась-таки политическая смекалка нашего капитана Божедомова. При первом же приезде кинопередвижки в часть, он вызвал меня к себе, где поручил её киномеханику проэкзаменовать и оценить мои практические навыки.
Тот до армии работал на подобной сельской передвижке и возил фильмы дабы демонстрировать в колхозной глубинке. Так что практический опыт у него имелся, а вот теоретических знаний явно недоставало.
Так что экзамен прошёл в форме вопросов и моих ответов приносивших больше знаний самому экзаменатору. Он же не виноват, что его обучали на таких курсах, где старый специалист, скорее всего лишь с семилеткой за плечами, знал практику великолепно, но с теорией был на вы. Этому он и сумел научит обучавшихся.
Поболтали мы ещё с парнем в его передвижке, позадавал тот мне некоторые каверзные вопросы практического плана, а затем допустил меня к кинопроектору и проследил, как я с тем управляюсь. Заставил клеить плёнку, и неожиданно спросил. — Водить-то машину умеешь?
— Конечно, но опыта мало. Мы в школе занимались этим на НВП, а в ДОСААФ сдал на права. Но машину приходилось водить достаточно редко. Здесь в части я и подтяну своё вождение. — ответил ему.
— А ремонтировать? — заинтересовался он.
— И двигатели, и электрохозяйство, смогу карбюратор отрегулировать и трамблёр[3]. Приходилось часто проделывать на уроках в школе. — заверил его.
— Слушай, давай переведём тебя к нам в бригаду. А то приходится мотаться без выходных, а подходящего и грамотного помощника нет. — закинул он удочку.
Но я ни в коем разе не рвался туда переводиться. Не нужно мне такой улыбки Фортуны. Там в бригаде не так козырнул и залетишь на губу, а у нас её ещё очень долго не будет. Жить по уставу — не для меня.
Так что я вежливо отклонил заманчивое предложение. — Нет, не люблю я большие созвездия. «Не так стоишь, не так пердишь», и не так что-то выполнил, так начнут воспитывать товарищи командиры. Мне тут свободнее. Давай я лучше стану здесь показывать фильмы сам, и тебе не придётся в такую даль мотаться. Ведь на дорогу у тебя уходит масса времени и сил. Сам знаешь какие тут дороги, бездорожье одно. Постоянно приходится следить и от этого чертовски устаёшь. — предложил ему свою альтернативу.
— Ладно, не хош, как хош. Была бы честь предложена. — слегка обиделся парень.
— Я пойду, а то у нас слишком много работы, а меня в то время сюда на экзамен выдернули. Так что прощевай. Удачи тебе, — сказал и вышел из передвижки.
Все бы хорошо, но наш замполит вышел в политотдел бригады с предложением организовать показ фильмов своими силами в трёх соседних частях. Так станет меньше дальних поездок у киномеханика, и на месте все чаще станут смотреть фильмы.
Конечно же заслуги припишут отличному планированию нашего капитана и проявленной им инициативе, а я не против. Лавры мне только в кулинарных блюдах надобны, и на голове такое украшение абсолютно ни к чему. Они охфицеры, им продвижение надобно, а также звездочек побольше и покрупнее. Но для меня: чистый погон — чистая совесть. Храни боже от всех этих соплей на них.
Как было сказано в классике советского кинематографа: «У тебя (студент) учёт в рублях, а у меня в сутках». Но мотаться в Сулук и в Солони предстоит именно мне, а не нашему замполиту. Так что по древней поповской привычке он решил на чужом горбу в рай прокатиться.
Мне это «удовольствие» не в тягость. В части я частенько в свою бытность проводил много показов фильмов для опоздавших на просмотр и занятых в то время на работах.
