Ассистент (СИ) - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Я порылся в новостях — сообщалось, что они уже вылетели с Российского Фиджи на российский же Гуам. Удивительно, но в новостях очень много отдавалось разным «опровержением пророчеств» — дескать, тот факт, что драконы выбрали для маршрута российские территории ни о чём не говорит, и вообще — отдавать после такого Камчатку не стоит.
Вечером моего «выходного» мы снова играли в игры на бумажках — в морской бой и в какие-то странные «лабиринтики», правила которых я не особо помнил. Мне пришла в голову мысль. Я подстроил ошибку, начал спорить и учинил разбирательства, в ходе которых написал ей кое-что на бумажке. Что-то, что не следовало озвучивать под камеры вслух.
На следующий день всё продолжилось. На этот раз привели аж троих, причём одой из них оказалась уже знакомая с прошлой недели — видимо, мои сперматозоиды дали осечку, или неудачно попали в цикл, и зачатия не произошло.
Вечером Самира спросила:
— Ну, как прошёл день?
— Трое… Перуанка. Китаянка — Сюин, она была в прошлую неделю. И аборигенка — та вообще имя не сказала.
— Расскажи… расскажи подробнее? Как ты занимаешься с ними сексом?
— Ты точно хочешь об этом услышать?
— Ага.
— Ну… аборигенки все в классической позе. Китаянки, насколько я понял, любят коленно-локтевую.
— Только классический секс? Никакого?..
— Помню, бразильянка вдруг переключилась на оральный. Мда. Я даже не ожидал. Но мне, надо сказать, понравилось.
— Понравилось, значит? — я услышал в голосе нотки холода.
— Нет, ты что. В любом случае я представлял тебя.
— Я тебе не верю, — сказала она вдруг после некоторого перерыва. — И я даже не верю теперь, что ты мне сказал позавчера. Не верю, что любишь…
Она поднялась с нашего места для беседы и ушла из поля зрения. Я понял, что начинается наша первая ссора. Ох, как я не любил такие эпизоды.
Глава 9
Я попытался сгладить углы.
— Самира. Не глупи. Я никогда не стал бы тебе врать, ты знаешь.
— Тебе нравится. Тебе нравится то, что они с тобой делают, — я услышал слёзы. — Тебе всегда хотелось разнообразия, и ты его получил, пусть и не по своей воле. Я должна побыть одна какое-то время. Прости, можно мы не будем какое-то время разговаривать?
— Самира, — я начал закипать. — Мы от этого свихнёмся. И не только я, но и ты, возможно, тоже. Самира?
Ответа не было.
Пробовал ещё несколько раз — молчанка. Утром меня негромко и холодным тоном сказали «доброе утро», и снова ни одной моей успешной попытки заговорить.
Терпеть не мог эту схему манипуляции — и, на самом деле, от Самиры её следовало ожидать менее всего. И, надо сказать, это подействовало — и неожиданным, и самым ожидаемым образом.
Когда привели очередную жертву безумного эксперимента «Династия», я впервые в этом теле не смог. Я был груб, изобразил попытку, затем рявкнул куда-то в камеру:
— Всё, я так не могу!
А затем просто оделся и сел на кровать. Девушка — очередная азиатка — готова была разрыдаться, а я чувствовал себя чудовищем…
И это было правдой. Особенно если знать, что я тщательно симулировал своё падение либидо — представляя разные отвратительные, мерзкие вещи, вроде голых старух и кровавых извращений.
Спустя несколько минут пришли эскулапы со здоровенным шприцом, за их спинами всё так же маячил солдат-переводчик, пришедший посмотреть меня лично.
— Вам сделают стимулирующий укол.
— Вы не понимаете! Я не могу это делать вот так вот бездушно. Мне надоело. А укол ваш не спасёт, потому что одной физиологии тут мало. Можете считать это бунтом, но я требую встречи с полковником Каяно.
Я ожидал, что меня приложат мордой к стене, вколят свой шмурдяк и насильно бросят на несчастную подопытную, но, к своему удивлению я ошибся.
— Хорошо, — неожиданно уверенно сказал солдат-переводчик. — Сейчас вас направят в камеру, в течение дня ожидайте встречи с господином Каяно.
Затем он бросил на японском что-то вроде:
— Эту тоже уведите.
А после… после случилось то, что грозилось порушить все мои планы — либо сильно их скорректировать.
Солдат-переводчик потёр воротник пальцем левой руки, взглянув на меня.
В камере я молчал и думал, хотя очень хотелось поделиться с Самирой. Возможно, мне показалось. Возможно, этот жест просто совпадение. Возможно, и не совпадение, а этот парень — двойной агент Общества, работающий и на Клику. Так или иначе, это сильно меняло расклад.
И планы по авантюре, которую я затеял.
Ещё более добавляло напряжения сам факт ожидания серьёзного разговора с начальником тюрьмы-лаборатории. Я скоротал время за чтением книг, учебником, повторным прочтением новостей на планшете. Наступило время обеда, а аудиенции всё не было. Еда, и так изрядно наскучившая, толком в меня не лезла.
Но наконец, перед самым ужином наконец-то за мной пришли. Снова мрачный кабинет, снова куча солдат и всё тот же переводчик.
— Прошу говорить быстро и внятно.
— Господин Каяно. При прошлой нашей беседе мы установили, что важным компонентом вашего эксперимента являются чувства, любовь, и их проявления. Самира Елзидер является моей музой, источником моей жизненной силы в этих стенах. К сожалению, у нас возник конфликт, не знаю, что тому виной, фазы луны, моя роль в эксперименте, что-то ещё, но…
— Короче, — оборвал меня Каяно. — Что вам нужно? Если ваша соседка не выполняет своих функций, мы можем заменить её на более подходящую на эту роль.
— Твою ж налево! Нет. Наоборот, я требую, чтобы нас поселили в одну камеру. Только так мы будем чувствовать себя достаточно комфортно. И, возможно, помиримся.
Я вздохнул, изобразив безмерную великорусскую печаль — опять же, не зная, переигрываю, или нет.
— Я вижу, что вы лжёте, — сказал Каяно. — Напоминаю, у меня есть такая сила. Главная ваша цель при разговоре со мной — добиться чего-то и организовать свой побег, это очевидно, но это не требуется. С большой вероятностью, ваша жизнь будет сохранена. После окончания эксперимента вы будете обменены на военнопленных.
— С большой вероятностью⁈ — усмехнулся я. — Получается, что если обмена не потребуется, а программа будет окончена?…
Я не стал продолжать фразу. Каяно молча сверлил меня взглядом. Ну да, конечно же. Оставлять в живых участника столь секретного эксперимента было бы большой глупостью, и я сам бы поступил именно так.
— Также вашей целью является соитие с госпожой Елзидер. Мы не можем этого позволить, потому что велик риск, что на этот случай у вас есть план. К тому же содержание и сопровождение беременной пленной, не участвующей в «Династии», не входит в наши планы.
Я хотел упомянуть про средства контрацепции, но заговорил совсем про другое. Разумеется, усатый чертяга был прав, но у меня были куда более важные цели и желания.
— На самом деле, я просто очень скучаю по небу, — честно сказал я. — И по деревьям. По растительности, зелени. Надеюсь, вы видите, что это правда? Вы, японцы, куда лучше наших знаете, как цвета влияют на психологическое состояние. Чёрно-серые стены неизбежно введут в хандру. Ни одного зелёного пятна!
Каяно снова посверлил меня взглядом, затем пошептал что-то своему адьютанту, подозвал солдата-переводчика и что-то сказал ему. Тот перевёл.
— Вы показали себя как дисциплинированный юноша и неплохо выполняли свою функцию за эту неделю. Поэтому мы от лица Императора готовы оказать вам большую услугу. Раз в неделю вам будет организован выход на верхнюю площадку комплекса. В сопровождении солдат. Свежий воздух может положительно сказаться на физическую форму. Первое ваше посещение — послезавтра. Это в случае вашего успешного соития с испытуемыми завтра. На этом разговор окончен.
Самым логичным было попросить аналогичных прогулок и для Самиры, но учитывая переменчивость и способности Каяно — я не стал рисковать. «Императорский дар» был более чем неплохим. Когда меня уже отстегнули и повели к дверям — вдруг остановили, он добавил пару фраз:
— Решите вопрос с Елзидер, иначе она будет заменена.
Я вернулся в камеру и принялся барабанить в стену.
— Самира. Прости меня. У меня ничего не получилось с ними сегодня, зато был разговор с господином Каяно. Поверь, я не врал о чувствах. Я просил переселить нас в одну камеру, но он отказал. Предложил какие-то прогулки на свежем воздухе… Зачем они мне, если мне хочется быть рядом с тобой?
Она не отвечала какое-то время, но перед самым сном всё же сказала:
— Спокойной ночи. Я прощаю
