Ермак. Революция. Книга девятая - Игорь Валериев
Алёна рассказала, как она жила всё это время в Черняево. Чан Шунь в ноябре прошлого года прислал ей письмо, чтобы она пока не возвращалась в Китай, а пожила в станице. С письмом прислал приличную сумму денег. Так что «китайская генеральша» Ли Чан Куифен или Алёна Аленина вместе с детьми и своим сопровождением всё это время прожили в Ермаковской пади, где буквально за пару недель из высушенного леса на старом месте казаки станицы Черняева всем миром, не бесплатно конечно, отгрохали обширную и богатую усадьбу.
Мне даже несколько фото показали. Маша с собой «карманный» кодак привезла. По дороге фотографировала, а в Благовещенске плёнки потом проявили и сделали фото. В общем, на родовом месте в пади теперь стоял крепкий домина на восемь окон по фасаду, под кровельным железом, со всеми пристроями в виде скотного двора, курятника, овина, амбара и прочего. И всё за хорошим и высоким частоколом, которых сходу и с коня не перепрыгнешь. Одним словом, дом-крепость получился, но красивый с резными наличниками, ставнями и кружевной резьбой по фасаду.
В доме для охраны теперь живёт старший внук Селевёрстова Петра Никодимовича двадцатилетний Пётр Степанович, названный в честь деда. Он не устоял перед красотой одной из служанок Алёны и женился на ней. Сестра дала в приданое Джиао, имя которой переводится, как изящная, прекрасная, двести рублей золотом, что смирило бывшего атамана с выбором внука. А когда молодожёнов поселили в Ермаковской пади, в новом доме для присмотра за ним, думаю, Пётр Никодимович и вовсе успокоился.
Дом, который мне в станице построили уже давно его семье отошёл. Чувствую, по традиции и этот дом к ним уйдёт. Да и не жалко. Селевёрстовы мне настоящей роднёй стали. Жалко только видимся редко. И когда в очередной раз встретимся, не известно.
После обеда началась суета с заселением и разбором вещей. Я примерил мундир, который сел, в принципе, нормально. Оказывается, незаметно за последний год сальца я набрал, а теперь, похудев, легко влез в свои парадные одежды, которые в последнее время надевал не часто.
Разместил на форме все свои награды. Орден Святого Георгия 4-й степени, за ним Владимира 4-й степени, затем Анны 3-й и Станислава 3-й, следом две медали «За храбрость» золотую и серебряную, звезду ордена Святого Станислава 1-й степени. Завтра ленту этого ордена придётся надевать, плюс орден Святого Владимира 3-й степени с мечами на шею, по борту пустим «Анну на шее», рядышком крест орден Станислава 2-й степени. Теперь иностранцев прикрепим: японский орден Восходящего солнца 4 степени, германский орден Красного Орла 4 степени, ну и не забуду, конечно, шашку с золотым эфесом, надписью «За храбрость» с георгиевским темляком и крестом Анны 4-й степени.
С эполетами генерал-майора Свиты Его Величества буду выглядеть представительно, не смотря на бледно-зелёное личико. Все свои награды я надевал всего пару раз, когда того требовал дворцовый этикет. Обычно носил только Георгия и Владимира с медалями, как того требовал их статут.
— Любуешься? — врасплох застала меня супруга, которая в соседней комнате укладывала Василька спать для послеобеденного сна.
Я в этот момент, отпоров старый погон, примеривал генеральский эполет. Спасибо супруга всё догадалась привезти. Всё-таки дочь генерала, а теперь и жена. Неплохо так в двадцать два года генеральшей стать. Да и генерал-майор, да ещё и Свиты Его Величества в тридцать один — очень даже ничего.
В том моём прошлом-будущем в этом возрасте я ещё капитаном ходил, а майора без приставки генерал, получил досрочно, вместе с орденом Мужества за первую компанию в Чечне. Мне тогда только-только тридцать три стукнуло. Для спецназа это считалось очень даже хорошим карьерным ростом.
— Прилаживаю, чтобы прихватить. Завтра же в офицерское собрание идти. Надо соответствовать новому званию, — улыбаясь, ответил я, любуясь женой.
— Помочь? Я умею. Отцу пришивала, не давая это делать слугам, — Маша подошла и села на кровать рядом со мной.
Я чуть сдвинулся в бок, поднимая мундир, на котором звякнули награды.
— Или может, чем-нибудь другим займёмся, пока Василёк спит? — супруга запунцовела щеками, но взгляда не отвела.
То, что прочитал в её глазах, заставило меня просто впиться в её губы.
На следующий день был поход в офицерское собрание. В преддверии капитуляции Японии, в которой уже никто не сомневался, в этот воскресный день в собрании присутствовал весь высший и военный свет Владивостока.
Генерал-губернатор Приморья, генерал-лейтенант Гродеков и командующего морскими силами Тихого океана вице-адмирал Макаров вместе с Сандро возглавляли это собрания. Офицеры эскадры и крепости, небольшое количество их жён медленно перетекали из комнаты в комнату большого двухэтажного здания, которое было построено в 1900 году.
Наша небольшая группа, состоящая из меня, жены, сестры и Сандро была одним из центров людских водоворотов. Всем надо было отметиться перед Великим князем, а заодно и удовлетворить своё любопытство о верности слухов о моём награждении, новом звании, приезде жены и таинственной сестры.
О том, что Алёна — это Ли Чан Куифен — вдова командующего армии провинции Гирин и невестка генерал-губернатора этой же провинции мы постарались сохранить в секрете. Но слухи за восемь месяцев, пока Алёна «гостила» в станице, расползлись по Приамурью.
В связи с этими слухами Алёна и Маша, стали «звёздами» этого собрания. Одетые по последней столичной моде. О платьях для сестры супруга позаботилась заранее.
Сестра в зелёном под цвет глаз бальном платье, высокая причёска, золотая диадема, колье, сережки, кольца, браслет с изумрудами и бриллиантами. Рядом супруга в синем также под цвет глаз платье, такие же украшения, но с сапфирами. Эти старинные драгоценности, принадлежащие семье Чан, были переданы деверем Алёне, а сестра поделилась комплектом с сапфирами с Машей. Надо будет на что-то подобное разориться, побаловать супругу. Только стоит подобное… У-у-у… У меня перед глазами встала большая, зелёная жаба с лапами готовыми вцепиться мне в горло.
В общем, женщины выделялись. При этом, если светловолосая Мария приковывала внимание своей раскованностью и в тоже время аристократизмом, то брюнетка Алёна, воспитанная при дворе китайского генерал-губернатора, была сама скромность, вежливость и подчинённость. И эта контрастность с блеском драгоценностей притягивала к себе окружающих, и не только мужчин.
— Позвольте поздравить, Тимофей Васильевич, с новым чином и наградами, — генерал Гродеков протянул для пожатия руку.
— Присоединяюсь к Николаю Ивановичу, — проговорил адмирал Макаров, также пожимая мне руку.
— Есть ли какие новости из Санкт-Петербурга? — спросил губернатор и, взяв меня за предплечье, жестом предложил отойти в сторону.
За нами проследовал Макаров. Сандро, ухмыльнувшись, показал, чтобы я не беспокоился за дам, а потом «взял на себя» капитана 1-го ранга Эбергарда, который прибыл из ставки Алексеева, чтобы принять командование над броненосцем «Цесаревич».
Андрей Августович известный холостяк, о котором ходили разные слухи. По одним он был ярко выраженным женоненавистником, а по другим любовником некоторых известных в свете дам. При этом, он был человеком адмирала Алексеева. А «Цесаревичем» сейчас командовал капитан 2 ранга Васильев — ученик и соратник Степана Осиповича. А между Евгением Ивановичем и Макаровым с самого начала их общения чёрная кошка пробежала. Вот Алексеев, используя своё положение, и совершал некоторые каверзы в отношении непокорного адмирала.
Между тем, отойдя в сторону, я довел до генерала и адмирала слухи, привезённые женой. Тут же попросил Степана Осиповича со своей стороны посодействовать в возвращении команды Кононова и переправки во Владивосток из школы остальных боевых пловцов.
— Думаете, англичане захотят использовать аналогичный способ минирования корабля? У них есть такие средства? — заинтересованно спросил Макаров.
— Господин вице-адмирал, мне сообщили из столицы, что больше двух месяцев назад вокруг Тронгзунда, где располагается школа боевых пловцов начали активно работать финны, пытаясь получить хоть какую-то информацию. Большое количество нарушений охраняемого периметра обычными рыбаками и жителями Суоми. Попытки споить офицеров, унтер-офицерский состав в ресторанах и трактирах Выборга, настойчивые потуги подложить под них женщин, — я с силой выдохнул. — Всё это говорит о том, что англичанам стало известно о наших «тюленях». А с учётом того, как накалилась социально-политическая обстановка в Финляндском княжестве, не исключаю провокаций в отношении офицеров базы, вплоть до попыток похищения.
— Всё так серьёзно, Тимофей Васильевич? — удивлённо спросил Гродеков.
— Николай Иванович, — к генерал-губернатору я из-за нашего долгого знакомства получил
