Последняя попытка - Татьяна Александровна Захарова
— Присядьте на кровать. — попросила я и уточнила. — Спиной ко мне.
Взяла оставшиеся от туники лоскуты и флягу с водой. Срочно надо ромашку заварить, её настоем можно и раны обрабатывать. Мужчина к этому моменту уже развязал самодельный бинт. Отняв пропитанную кровью тряпку, я с опаской оглядела рану. Отчего она воспалилась? Неужели в ране что-то осталось? Но наконечник я точно вытащила.
— Потерпите, — попросила я. И, приложив ткань, пыталась прощупать место ранения. Естественно ничего не смогла обнаружить. Поэтому снова полила чистой водой и прижала чистую тряпку. В этот раз рыцарь помог закрепить повязку на боку. Его кожа так и пылала жаром. Так и сгореть недолго в лихорадке. Он потянулся к тунике, и я его снова остановила. — Подождите, у вас сильный жар, надо приложить что-то холодное. Детей в такой ситуации обтирают холодной водой. А вам придется потерпеть.
Я положила на его спину мокрую тунику. И он вздрогнул от холода.
— Сейчас я заварю вам малину, смородину и мяту. Они снимут жар.
Через двадцать минут отвар был готов. И я, налив порцию в найденную здесь глиняную чарку, отнесла питье Ланселоту. Тот с чувством поблагодарил и выпил всё до капли.
— Принести хлеба с сыром?
Он отрицательно покачал головой. Это не удивило, с таким жаром обычно нет аппетита. Через полчаса, Ланселота перестало трясти от холода. Я вручила ему ещё одну чарку, отбирая уже подсохшую немного тунику и вручая сухую, присовокупив ещё и выданные мне брюки.
— Оденьтесь и под одеяло, — распорядилась я. А ведь Гвиневера неплохо разбирается в травах и болезнях, зря отец ей запретил учиться у местной травницы.
Пообедав и выпив для профилактики приятный отвар, попыталась под ливнем отстирать кровь с одежды рыцаря, отыскав заодно и рванную из-за стрелы тунику. Быстро намокла под дождем и вернулась в дом. Уселась на расстеленный на хворосте плащ и подкинула в очаг ещё хвороста. К этому моменту Ланселот уже задремал на кровати. Я же закинула во флягу ромашку и положила на камни в очаге. На улицу выставила найденное деревянное ведро для того, чтобы вода всегда была под рукой и попыталась свернуться клубочком на высохшем с внутренней стороны плаще. Да, хворост в этом отношении не удобен, но что поделать. Попыталась уложить хворост более ровно и свернула плащ в два слоя. Стало намного удобнее, и я не заметила, как провалилась в дрему. Сказались почти бессонная ночь и сумасшедший день. Проснулась от того, что кто-то поднял меня с лежанки. Резко подлетела, стукнувшись лбом о подбородок мужчины.
— Да зачем же вы поднимете тяжести, — возмутилась я, опознав Ланселота. И попыталась спрыгнуть с его рук. Но он не дал и опустил меня на кровать.
— Ты так сладко спала, что я не хотел будить.
За окном были плотные сумерки, и хижину освещал только чудом сохранившийся огонь из очага. Видимо, проснувшись, Ланселот успел подбросить хвороста в пламя.
— На столе есть ещё хлеб и мясо с сыром. — сказала я, заворачиваясь в одеяло. От его пристального взгляда стало неловко, поэтому и захотелось как-то спрятаться. — Как вы себя чувствуете?
— Лучше, спасибо. — сказал он и тепло улыбнулся мне.
— Завтра сможем продолжить путь? — уточнила я, напоминая и себе и ему, что нас ждут в Камелоте. И кто нас там ждет. Улыбка Ланселота померкла, но кивнул он уверенно.
В молчании мы поужинали остатками припасов. Мужчин уточнил насчет моих кулинарных способностей. Порывшись в памяти носителя, убедилась, что Гвиневера худо-бедно умела готовить. Та же травница её успела этому научить. А потом заболела её мать, и девушка стала помогать матери с управлением замком, изредка сбегая на учебу к травнице. Так что когда спустя год мать окончательно слегла, Гвиневера уже уверенно взяла управление на себя. Интересно, как они сейчас будут справляться, ведь младшая сестренка не хотела вникать в сложную науку?
— Гвиневера, — позвал меня Ланселот, возвращая в текущий момент. О чем мы говорили?
— Похлебку смогу сварить, кашу, скорее всего, тоже, но особых изысков от меня не ждите.
Ланселот слабо улыбнулся и кивнул. Я, же вспомнив о настое во фляжке, предложила промыть рану и перевязать. Рыцарь не сопротивлялся. Процедила настой через льняную ткань туники, и полученным раствором тщательно промыла рану при свете очага. А после стали устраиваться на ночь. Ланселот уступил мне кровать, постелив свой плащ на полу рядом с очагом.
Однако проснувшись среди ночи, обнаружила мужчину спящего рядом с койкой. Здоровым боком он прислонился к торцу кровати и улегся головой на кровать рядом с моими ногами. Зачем? Не знаю. Но пользуясь тем, что он спит, решила изучить его лучше. Вроде ничего особенного, обычное лицо и мощное, как у всех рыцарей, телосложение. Так отчего же так томительно сжимается сердце? И хочется коснуться его, так что аж мурашки бегают по коже. А нельзя. Категорически нельзя.
Прядь волос будто лезла ему в глаз, и я решила аккуратно её отодвинуть. Но стоило мне только коснуться её, как Ланселот схватил меня за руку. И в следующую секунду открыл глаза и удивленно осмотрел меня. Улыбнулся и подтянул меня за руку поближе к себе.
— Я… — хрипло начала я, пытаясь вырвать руку. — Я хотела разбудить тебя, чтобы ты нормально лег спать у очага.
Ланселот никак не отреагировал на мои слова, продолжая притягивать к себе.
— Ты такая красивая, Гвиневера, — прошептал он и погладил пальцами мою щеку.
— Отпустите меня, — потребовала я. То есть собиралась потребовать, но этот невнятный шепот даже я не могу назвать требованием. Мы снова замерли, глядя друг другу в глаза и тяжело дыша. Казалось, воздух между нами загустел, как перед грозой. Мужчина провел костяшками пальцев по скуле, и я поспешно отодвинулась, опустив взгляд. Сердце оглушительно грохотало в груди, так что его, наверное, даже на другом конце леса слышали.
Нельзя, Габриэль! У тебя задание, ты не можешь его провалить.
— Гвиневера, — позвал меня Ланселот, приподнимаясь с пола. При этом он так и не выпустил моей руки. А в следующее мгновение его свободная рука легла мне на затылок, притягивая к себе. — Я не знаю, что со мной происходит. Но ещё ни к одной девушке я не испытывал таких чувств.
— Прекратите, — попросила я, закрывая его рот ладошкой. Он же поцеловал её, снова и снова пока я не отняла руку. Я решительно покачала головой. — Я невеста Артура, и я люблю его.
Даже на мой слух прозвучало фальшиво. Ланселот грустно усмехнулся.
— Тогда почему тебя так волнует
