Взад в СССР 6 - Рафаэль Дамиров
— Умеешь ты с утра настроение поднять, Федя… я даже боюсь спрашивать, кому венок.
— Да, не… Там ничего такого. Не наш коллега, но служба причастная. Судмед дядя Леня скончался. Еще вчера… Помнить ты его должен. Маленький юркий такой.
— Вот блин, молодой еще.
— Да какой он молодой, — удивился Погодин. — Лет шестьдесят, не меньше.
— Ну и не старый же, — в моем понимании такой возраст не казался стариковским. — А что с ним случилось?
— Да на лестнице навернулся. Головой об ступеньки.
— Трезвый?
— А ты видел дядю Леню трезвым?
— Нет.
— И я нет… Но, сам знаешь, мужик он понимающий был, всегда органам подсоблял. Когда надо, выводы в заключении писал правильные и самые нужные. Причем бесплатно.
— Ну не совсем бесплатно, насколько я помню, а за нольпяшку.
— А бутылка — это не валюта, это подарок. Так что не наговаривай на покойного. Много добра он милиции принес благодаря этой своей тяге к бутылкам. Вот и решило руководство УВД скинуться на пару-тройку венков уважаемому человеку, что одно дело с нами делал. Правда, он уже год как на пенсии. Но уважить человека надо.
— Да я только за. Но не знал, что на пенсии, думал, дядя Леня в строю еще. Здоровья вагон было. Помню, как он на коленках ползал на почти на каждом месте происшествия. Возле трупа все обшаривал. Тщательно так все осматривал. Будто каждое дело — его лично касается. Не каждый молодой бы так сумел ползать, как дядя Леня. Стоп… Так ведь это он же ползал и возле Зины…
— Какой Зины?
— Роговой! Какой еще! На месте ее убийства в парке. Я почему и запомнил его тогда, что удивился, что, вроде медик песочком должен уже сыпаться, а коленки артритом не тронуты. Как молодой вприсядку ерзает.
— Ну и что из этого? Не пойму я что-то твоей логики.
— А ты уверен, что он сам споткнулся? А не помог ему кто-нибудь?
— В каком смысле — помог? Убил, что ли?
— Федя, сам подумай. Восмотре места происшествия по Зине Роговой участвовали много людей. Но вот как выходит, трое из них уже мертвы. Дубов, понятой Печенкин и вот теперь судмед дядя Леня.
— Ого, — Погодин присвистнул. — И правда… Какой-то невезучий состав собрался в тот день на месте происшествия. Но дядю Леню никто не убивал. Есть же заключение Бюро СМЭ.
— А дело у кого?
— Так не возбуждали… Отказной материал. Несчастный случай.
— Материалы где?
— Да хрен знает, скорее всего, у Осинкина. Вечно ему всякие мутные отказные начальство отписывает. Говорят, Сафонов ему за что-то мстит. А тебе зачем?
Многовато для утра получалось новостей и умозаключений, но ковать надо было, пока горячо. Не дай бог, ещё кто…
— Посмотреть я хочу на это самое заключение, — объяснил я Погодину. — Или оно не готово еще? Времени же немного прошло.
— Шутишь. Длясвоего ветерана дяди Лени СМЭ-шники все по-быстрому сделали. В один день и вскрытие, и заключение сверстали. Это уж как-то само собой. Так что документ в материале должен быть.
— Понял. Скажи Горохову, что я позже буду. Не пойду на планерку. Мне Осинкина на опорном пункте надо изловить с утра пораньше, пока он на участок не умотал.
— А что, так можно?
— Конечно, дядя Петя всегда перед обходом участка утром на опорнике чай пьет.
— Нет, я про то, чтобы не ходить на планерку.
— Нельзя, конечно. Но дело не терпит отлагательств. Все, я убежал.
Вот и знакомая панелька. Вместо жилого первого этажа — помещениея ЖЭКа, в вотчине которого и находился участковый опорный пункт.
Я зашел внутрь и увиделзнакомую дверь с трафаретной вывеской: “Опорный пункт милиции и профилактики правонарушений”. Коротко постучал и шагнул в кабинет.
— О! Андрюх! Какими судьбами? — Осинкин приветливо расплылся в улыбке. — Погоди. Закончу с гражданкой, присядь пока.
Участковый оказался не один. Уже в такой ранний час к нему на участок пришла усталая женщина и принесла с собой грустное лицо, опущенные плечи и тяжкие вздохи.
— Дело серьезное, Алевтина Степановна… — нагнетал Осинкин. — Возможно, ваш супруг стал жертвой преступления… Меры нужно принимать срочно. Есть в городском морге пара неопознанных трупов. Вы должны их посмотреть на предмет соответствия, так сказать. Морг уже открыт. Предлагаю проехать туда.
— В морг? — выдохнула тетя. — Я не хочу…
— Что значит — не хочу? Алевтина Степановна, надо… Это ваш долг перед мужем, опознать его, и перед государством долг, чтобы не повести следствие по ложному пути. Только предупредить хочу. Один труп после ДТП, он не совсем целый, и опознавать придется по родинкам и другим интимным местам. Сможете?
— Но я боюсь мертвых! — тетя схватилась за сердце. — Петр Валерьевич, может, пока не будем писать заявление о пропаже моего мужа? Повременим с опознанием?
— Как же так? Человек пропал, а вам все равно? Супруг ведь все-таки законный. В нашей стране мужьями разбрасываться не принято, или я про вас что-то не знаю?
— Но вы же сами говорили, что у меня три дня еще есть. Можно я потом зайду? Может, Пашка к тому времени сам вернется…
— Ну, хорошо, Алевтина Степановна. Идите домой. Но если передумаете, то приезжайте в городской морг сегодня. В два часа я там заключения забирать буду по отказным материалам. И помните — Павел бы вас в беде не оставил. Первым бы опознавать побежал.
Женщина охнула и, подхватив сумочку, пулей рванула из кабинета.
— Дядь Петь, — недоумевал я. — Это что сейчас было?
— Да достала она меня, Андрюх… Каждый день сюда ходит, жалуется. То соседи громко кричат, то мусор кто-то не там вывалил, то в подъезде пьяный спит, то еще какую-нибудь ерунду заявляет. А сейчас сказала, что муж пропал. Вот я и решил ее отвадить. Мертвяками припугнул.
— Так, может, он и вправду пропал?
— Кто? Пашка? Ага. Не дождешься! Он два раза в месяц стабильно вот так пропадает. Когда аванс и получка. Проспится потом и домой возвращается. А жена каждый раз бучу поднимает. По первости я заявления принимал от нее и в стол складывал, так теперь она смекнула и требует номер
