Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов
Жариста, как её назвала Кокоша, с золотыми волосами женщина, передвигалась без посторонней помощи. У неё кровоточила рука от длинного пореза от запястья до локтя (рукав куртки был распорот почти полностью), и она прихрамывала. Её вымученная улыбка предназначалась только Камрату, единственному человеку, участнику в вылазке по её спасению.
– Спасибо вам! – произнесла она глуховатым голосом, в нём слышалась искренняя признательность. – Я уже не надеялась на помощь. Откуда? Ах, о чём это я?.. Мои друзья, – она указала рукой на двух путров, несомых на лапинах других выродков, – сильно пострадали, особенно С”оваха. Если бы не они… Не знаю, что бы я делала?.. Ах, о чём это я?.. Гелина уже там, надеюсь…
– Она в безопасности, – поспешил ответить Камрат.
Жариста, похоже, никак не могла отойти от пережитого. Несвязно произнося слова, она, помогая себе руками, стала медленно подниматься с Камратом по откосу к узкому проходу в стене. Как отметил мальчик, Жариста была молодой и красивой женщиной. Последние дни вымотали её до основания, но она находила силы брезгливо обходить трупы убитых енотов.
Следом за ними потянулись другие выродки из отряда Гелины.
Отход замыкал К”ньец. Он настороженно оглядывался, но еноты рассеялись, и никто не намеревался напасть на них с тыла. Почти рядом с ним, чуть левее и впереди, то же самое делала К”ньяна – чистокровная хикинна, из клана хиков, откуда вышел и К”ньец. Её необыкновенно красивые копытца и буроватая шёрстка притягивали взгляд К”ньеца словно урлютка.
Странно, уже прошло не меньше праузы, как они увидели друг друга, и он и она узнали в себе сокланников, а до сих пор не перекинулись хотя бы одним словом. Будто бы они всегда, как показалось в первые мгновения К”ньецу, знали о подобной встрече, но вот встретились, а поговорить не о чем.
Правда, К”ньец попытался что-то сказать ей, ещё стоя у лаза и отражая нападение енотов, но наткнулся на такой красноречиво холодный до отчуждённости взгляд, что готовые вырваться слова застряли у него где-то внутри, так и не родившись на свет. Потом не было времени для общения.
И сейчас, поднимаясь по склону, хикинна порой посматривала на К”ньеца, однако взгляд её умных, с жёлтыми прожилками глаз, оставался равнодушным и каким-то словно замороженным. Ни интереса, ни сочувствия, ни какого-либо иного проявления чувств не выражал этот взгляд.
Треугольная личина К”ньяны заострилась от пережитого, но оставалась притягательно миловидной и в то же самое время застывшей, как маска. Такое впечатление, что она совершенно не удивилась, встретив посередине Диких Земель, вдали от клана хиков своего соплеменника, а лишь зафиксировала его наличие как факт. Ни слова приветствия, ни слова или проявления радости от такой неожиданной встречи…
К”ньец попытался возбудить мурлыканьем внимание или хотя бы какой-нибудь ответ с её стороны, но она даже на такое ненавязчивое общение не отозвалась. Это повергло К”ньеца в изумление и привело его к размышлениям, в результате которых он пришёл к безрадостному выводу – его внешний вид после стольких дней путешествия, отсутствие одного уха, ободранный хвост и стоптанные копытца не способствуют ответному отклику со стороны такой прекрасной хикинны, как К”ньяна.
Даже имя её он узнал случайно, со слов прибывших, общающихся между собой с фамильярной непринужденностью, вне зависимости, люди они или путры. Путры обращались к людям одноимённо, словно нэм их был далёк от начала алфавита.
После подобных размышлений непонятная тоска заполнила грудь К”ньеца. Его даже не обрадовали слова благодарности спасённой женщины-человека, когда они перебрались через лаз за стену. Он почему-то стал говорить с нею о превратностях жизни, подстерегающих разумных на каждом шагу,
– Как будто что-то возникнет, какая-то надежда, – философствовал он, жалуясь, – а потом, когда всё это исчезнет, жизнь становится неинтересной и ничтожной…
К”ньец говорил и бросал взгляда на К”ньяну, приглашая её к разговору.
К”ньяна промолчала, зато Жариста охотно с ним согласилась.
– Да, да, уважаемый, – сказала она своим приглушённым, будто таинственным, голосом. – Никогда не знаешь заранее, что тебя ждёт утром следующего дня: радость или горе.
Камрат их разговоров не слышал, в это время Кокоша помогла ему опять взобраться на самую высокую точку руин.
Вокруг бессистемно передвигались еноты – в основном раненые, лежали убитые.
Камрат едва оторвал взгляд от этого печального зрелища. На юго-западе возникло пыльное или дымное марево. Оно могло предвещать сильный ветер, поднявший пыль, но вернее всего там что-то горело. Весной обычно выгорает трава. В той стороне, где пролегла дорога, не было видно никаких движений: ни по ней, ни рядом с нею. А вот на востоке виднелось что-то такое, смутившее Камрата.
Он долго всматривался в непонятное, переливающееся радужным многоцветьем, пятно. Трудно было судить о его назначении. Бесформенное какое-то и… У Камрата заслезились глаза, теперь он не был уверен, что странное пятно существует на самой деле. Смахивая слезы, он вновь всматривался. И опять видел то же самое. К тому же пятно, похоже, двигалось, однако до него было ещё так далеко, что размеры его совсем не изменялись, лишь лёгкое колебание то в одну, то в другую сторону.
Осмотрев ещё раз округу и ничего такого похожего, предполагаемого Свимом, не обнаружил. Если кто-то из людей и был невдалеке, то хорошо спрятался от чужих глаз.
И вновь его внимание приковало необычное переливчатое пятно. За то время, пока он отвлекался, оно как будто увеличилось.
Камрат попросил Кокошу позвать К”ньеца.
К”ньец уже был рад избавиться от Жаристы, нашедшей в нём не столько собеседника, сколько слушателя. Женщина без умолку рассказывала ему, как она со своими друзьями-путрами – маленькой псевдобелкой и хопперсуксом из барсукозайцев – отстала от Гелины и пробиралась позади стаи енотовидных разумных, убивая отставших и раненых. Как бедную хрупкую псевдобелку по имени Л“ньюни еноты, случайно окружив её, хотели изнасиловать, но Л“ньюни, кроткая в жизни и храбрая в опасности, не далась, отбиваясь кинжалом до тех пор, пока Жариста не пробилась через ряды охальников к ней с верной С”овахой – хопперсуксом… Потом…
К”ньяна успела покинуть их, а Жариста всё говорила, как если бы ей это удалось в первый раз в жизни высказаться от души. Просьба Камрата была как никогда кстати.
Хопс поднялся к мальчику на стену.
– Что случилось, малыш?
– Я что-то вижу, К”ньюша, но не пойму никак, что бы это могло быть. У тебя глаз острее.
– Мы, кошки, видим хорошо, – согласился К”ньец.
– Тогда посмотри… Видишь дорогу?.. Теперь, – Камрат выставил перед собой руку, – на две-три ширины моей ладони вправо. Такое переливчатое пятно.
– Вижу… Интересно.
Хопс долго вглядывался вдаль. В увиденном им было что-то знакомое. Когда-то перед его глазами появлялось нечто подобное. И как будто совсем недавно. Его смущала цветовая гамма, волнами пробегающая по пятну. Преобладали светлые тона, но порой пятно
