Новый путь (СИ) - Большаков Валерий Петрович

— Уберем.

— Гляньте-ка, Миша — кактус оставили. Засох, конечно…

Я чуть не брякнул: «Польем!», но вовремя прикусил язык.

— Вы где? — гулко донеслось из коридора.

— Это Арсений Ромуальдович! — оповестил я Виштальского, и громко крикнул: — Здесь мы! Вторая дверь!

Бодрый топот — и Вайткус возник на пороге. Был он в замысловатом кожаном полупальто с многочисленными «молниями» и в шапочке, которую позже назовут «чеченкой».

— Как моя внучка говорит: «Нарисовался — фиг сотрешь!» — расплылся в гагаринской улыбке директор Центра НТТМ «Искра». - Ефимыч, здорово!

Виштальский крепко пожал мозолистую руку.

— Ты чего не заглядываешь? Зазнался, поди?

— Всё в трудах, аки пчела! — хохотнул Ромуальдыч. — Я гаражи гляну?

— Давай, а мы тут, поверху…

Глядя вслед удалявшемуся Вайткусу, второй секретарь доверительно сказал:

— Если честно, Миша, то я пекусь не только о научно-техническом творчестве молодежи. У меня много друзей и в Киеве-батюшке, и в Москве-матушке, поэтому я в курсе свежих веяний. То, что вы продвигаете, Миша, совпадает с новым курсом партии — да, неустоявшимся, колеблющимся, но я чую перспективу! Помогая вам, я помогаю себе.

— Николай Ефимович, — отозвался я понятливо, — из вас выйдет отличный первый секретарь райкома КПСС. Нам такие люди нужны!

Виштальский рассмеялся, шутливо погрозив мне пальцем, и направился обратно в коридор, где слышна была неясная возня. Из закутка, куда спускались дырчатые ступеньки с чердака, выбрался Ромуальдыч, отряхивая свою кожанку.

— Кровля нигде не течет, — доложил он с живостью, — только хлама — горы.

Николай Ефимович пару раз озадаченно моргнул:

— Так ты ж вроде вниз спускался!

— Ефимыч, там все просто замечательно-о! — напел Вайткус. — В мастерской даже кран-балка есть, только тельфер — йок. Будем станки искать списанные, подшаманим — и в строй!

Второй секретарь отмел ладонью растрепавшийся пробор.

— Вы вот что… — он смолк, соображая. — Где-то после октябрьских соберитесь в Одессу. Там, на Пересыпи, будут сносить мехмастерские. Станочный парк старый, конечно, но у вас руки откуда надо растут…

— Справимся, — выдал я.

— Там и тельфер найдете, и кучу инструмента… Я позвоню, кому надо, бумаги оформлю, а вы… М-м… Грузовик сыщете?

— Школьный «газон» займем, — бодро отозвался Ромуальдыч.

— Какая-то мысль вертится в голове… — лоб Николая Ефимовича нахмурился, образуя на переносице складочку. — А! Вам надо обязательно потолковать с особистами… э-э… с чекистами. У вас же наверняка какие-то документы хранятся по всяким разработкам — протоколы опытов, журналы наблюдений? А то, знаете… — он посерьезнел. — Можно сколько угодно не верить в шпионов, но научно-техническую разведку никто пока не отменял!

— Потолкуем, — твердо сказал я, чуя неприятную зябкость.

— Да-а… Работенки вам подвалило, конечно, — завертел Виштальский головой, бросая взгляд то на застекленные двери с пыльной табличкой «Актовый зал», то на перекошенный стенд «Профсоюзная жизнь». — Зато будет, где толкать прогресс!

— И кому, — поддакнул Вайткус.

— Прорвемся! — заключил я со всей беззаботностью юности.

Тот же день,

Восточный Берлин, Рушештрассе

Маркус Вольф ослабил галстук и приблизился к окну. Что-то не работается сегодня. С самого утра никак не наберет темп.

«Обленился ты, Миша Волк!»,[3] — качнул головой Вольф.

Опершись о подоконник, он глянул вниз. Машины-букашки ползли по Рушештрассе до угла, суетливо перестраиваясь, мигая подфарниками, накаляя красные «стопы» — и шустро разбегались по широкой Франкфуртер-аллее.

«Модель нашей жизни, — философически подумал Миша-Маркус. — Один рискует и вырывается вперед, мешая ближним, а другой осторожничает, вечно уступает — и последним добирается до цели. Но кто из них счастливей?..»

Требовательно замигал селектор, призывая хозяина кабинета.

— Да.

— Геноссе Вольф, — прошелестел секретарь, — к вам Райнер Кёнен.

— Просите.

Щелкнул замок, тихонько скрипнула тяжелая дверь из полированного дерева, и порог переступил один из замов Вольфа — в Главном управлении «А»[4]Кёнен отвечал за политическую разведку в ФРГ и Западном Берлине.

Рядом с огромным начальником Райнер выглядел хрупким и тщедушным подростком, но его быстрому уму мог позавидовать любой крупный ученый.

— Шеф, интересные новости, — с ходу начал Кёнен, уткнувшись в открытую папку. — Ага…

Вольф улыбнулся — Райнер в своем репертуаре. Ни «здрасте», ни «до свиданья» — сразу к делу, не теряя ни секунды. И то правда, ведь время — не деньги, это сама жизнь. А что может быть дороже грешного бытия?

— Слушаю, — Маркус позволил себе вольность — присел на краешек письменного стола, но зам даже этого не заметил

— Помните, в прошлом году была утечка из Моссада? — быстро заговорил Кёнен, не в такт языку сонно моргая. — Кто-то в израильском МИДе нашептал директору ЦРУ о молодом человеке из Советского Союза, обладающем невероятными способностями. Ага…

— Постой… — поднял палец шеф ГУР. — Миха? «Хилер»?

— Так точно! — Райнер резко кивнул, словно бодая воздух. — Михе-де и ядерные секреты Тель-Авива ведомы, и будущее он предсказывает с такой погрешностью, что… В общем, ею можно спокойно пренебречь. Ага… Вы тогда еще сказали, что неважной информации не существует. И вот, пожалуйста! Донесение нашего человека с Кляйналлее.[5]Он сообщает, что Миха якобы согласился сотрудничать с американцами, и те его тайно вывезли в Штаты. Ага…

— Интересно… — затянул Маркус, просчитывая варианты. — С Карлсхорстом[6]связывались?

— Так точно! Геноссе Лазарефф был краток: «Не комментируется!» Ага…

— Понятно… — Вольф слез со стола и упруго заходил по кабинету, сдерживая горячку мыслей. — Это все?

— Нет-нет! Дальше самое интересное. Вот у меня еще одно донесение — от Ойгена Браммерца…

— О! — оживился Маркус. — «Великолепный монах»![7] А вы еще не верили, что от бенедиктинца выйдет толк, Райнер!

— Каюсь, — ухмыльнулся Кёнен.

— Так что Браммерц?

Зам сунул нос в папку.

— Зафиксированы тайные переговоры польского кардинала Кароля Войтылы с генеральным председателем «Опус Деи» Альваро дель Портильо. Ага… Что именно обсуждалось, неизвестно, но в итоге дель Портильо направил в Советский Союз двух «солдат Господа» — нумерариев Томаша Платека и Аглауко Мути. Они уже засылались в СССР раньше — в Белоруссию, на Западную Украину… Ага… У этой парочки приказ: убить Миху!

— Ага… — тихонько выговорил Вольф, будто передразнивая Райнера. — Следовательно, КГБ либо упустило «Хилера», и ЦРУ удалась его эксфильтрация за океан, либо Москва ведет свою игру на чужом поле… Хм. Вот что, Райнер. Новое задание для «Великолепного монаха». Пускай вплотную займется этим Войтылой, а вы проверьте все контакты кардинала. Ну, вас учить — только портить.

— Ага! — ухмыльнулся Кёнен.

— И еще… — Маркус покачался с пяток на носки, соображая. — Вот что. Отправьте… Куда там намылились эти зольдатики?

Райнер сунулся в папку, близоруко водя носом по строчкам.

— Украинская Советская Социалистическая Республика, Николаевская область, город Первомайск.

— Отправьте туда парочку оперативников, можно под видом туристов. Лучше всего Дитриха и Ганса.

— На перехват? — деловито уточнил Райнер.

— Да-а… — сказал Вольф задумчиво. — Если… м-м… нумерарии действительно выйдут на Миху, то почему подобное не удается КГБ? Или уже удалось? Или предиктор в Штатах? Вопросов много, а ответов ни одного… — он потер подбородок ладонью, смешно сминая губы. — Вот что. Ни в коем случае нельзя допустить ликвидации «Хилера», но и хватать его… чревато. Если нашим сотрудникам повезет, и они нападут на след благочестивых убийц… Пусть через них выходят на предиктора. Задание таково: защитить «Хилера»! Ни в коем случае ни умыкать его, ни даже склонять к сотрудничеству или сдавать КГБ! Вообще никаких силовых контактов. Пусть на словах объяснят Михе, что у него появился запасной выход. Случиться может всякое, но на Ленинском проспекте[8]«Хилера» примут без разговоров, без условий, и тайно переправят в Берлин. Да, и пусть передадут ему вот это…