Негритюд в багровых тонах (СИ) - Птица Алексей

Его солдаты были совсем не обрадованы такой встречей, а после того, как могучая обезьяна тоже их увидела и повторила ритуал хозяина джунглей, теперь специально для них, не на шутку испугались. Один из бельгийцев оказался чересчур близко к великану, и не нашёл ничего лучшего, как выстрелить в него из револьвера.

Несомненно, револьверная пуля убила бы человека, попав ему в грудь, или, по крайней мере, ранила. Но, ударив в тело гориллы, покрытое прочной шкурой с длинной шерстью, она лишь слегка ранила её, пробив шкуру и застряв в плотных грудных мышцах обезьяны.

Яростный рёв раненой гориллы всколыхнул влажный воздух джунглей, заставив замереть в испуге всех её живых обитателей. Замерли и наёмники, оцепенев от страха и внушающего ужас зрелища.

Очнувшись, выстреливший в обезьяну наёмник развернулся и бросился бежать, оглашая джунгли громким воплем. Опустившись на все четыре лапы, горилла бросилась за ним, захлёбываясь криком ярости и ненависти к человеку. Догнав несчастного, посмевшего бросить вызов хозяину джунглей, обезьяна стала кусать его, не убивая, а нанося своими мощными зубами и сильными челюстями рваные раны по всему телу.

Тот дико кричал, пытаясь вырваться и, в конце концов, затих. Он умер, но не от того, что горилла задавила его, а от первобытного ужаса, заставившего остановиться его сердце. Капрал Дюк не успел оглянуться, как его команда бесследно исчезла, попрятавшись, кто куда. Вскинув карабин, он выстрелил в гориллу, недоумённо уставившуюся на мёртвого врага.

Пуля угодила обезьяне между лопаток. Снова взревев, старый самец развернулся и бросился на нового врага, стоявшего от него метрах в ста пятидесяти. Капрал Дюк расстреливал весь магазин карабина в грудь несущегося на него самца гориллы. Удары пуль пробивали тело обезьяны, но, казалось, это нисколько не уменьшало жизненную силу животного и скорость, с которой он мчался вперёд.

Сделав пять выстрелов из карабина и опустошив весь магазин, Дюк, выхватив из кобуры револьвер, попытался отпрыгнуть с пути гориллы. Старый самец успел помочь ему улететь в свисавшие с деревьев лианы. От удара правой лапой, Дюк сбился с ног и полетел спиной вперёд, ударившись о ствол могучего дерева, из-за чего на несколько мгновений потерял способность соображать и дышать.

Горилла, между тем, нашла тех, кто ещё не успел убежать и начала расшвыривать их своими могучими лапами, калеча и убивая. Но не все испугались, нашлись и те, кто, как и Дюк, воспринял дикого зверя как обычное животное, достойное стать охотничьим трофеем.

Со всех сторон загремели выстрелы, пробивающие тело обезьяны. Один из наёмников, достав, так же как и Дюк, револьвер, буквально, в упор выпустил все шесть пуль в голову хозяина джунглей, выбив ему оба глаза. Ничего больше не соображая, огромная седая обезьяна металась на ограниченном пространстве, пытаясь достать своих врагов, разбежавшихся во все стороны и стреляющих оттуда на поражение.

Наконец, обильная потеря крови заставила старого самца остановиться, а потом один из наиболее удачных выстрелов пронзил его могучее сердце и, захрипев в последнем усилии отомстить своим обидчикам, горилла умерла. Всё это время остальная стая испуганно наблюдала за разворачивающимися событиями, спрятавшись на деревьях. Увидев окончание неравной битвы, они, горестно крича, удалились, ловко перебираясь по деревьям.

Никто из них не вступился за своего вожака, потому что это было не в их правилах. У горилл, обладающих огромной силой и весом, не было естественных врагов, и им достаточно было напугать противника, или укусить его, чтобы дать знать о своем превосходстве. Никто из африканских хищников не хотел с ними связываться, тем более, что они жили стаей, и не позволяли давать себя в обиду.

Капрал Дюк очнулся не сразу. Встав на ноги, с помощью одного из своих солдат, он осмотрел поле битвы с обезьяной. Погибло два человека, и ещё пятеро было искалечено. Дальнейшее преследование вождя становилось бессмысленным.

Приходилось признать, что чернокожий король пользовался любым преимуществом местности. Их осталось пять десятков человек, не считая раненых, что совсем не давало гарантии их победы, да и он сам был тоже ранен. Зло сплюнув, Дюк отдал команду возвращаться назад.

Забрав раненых, а одного из них пристрелив, потому что он всё равно бы не выжил, а возиться с ним и тащить никому не хотелось, они двинулись обратно, оставив позади себя негостеприимные джунгли.

Тут Дюк услышал, как один из его подчинённых и бывший сокамерник зло сказал: «Всё, сдулся волк!» Капрал, не контролируя себя, выхватил револьвер. Грянул выстрел, и бывший друг упал с простреленной головой. А сам Дюк, передумав, развернул отряд, и стал снова преследовать Мамбу. В конце концов, у него ещё было пятьдесят воинов, а у того не больше десятка. По закону охоты, победа будет за ним.

Глава 7 Отец Пантелеймон и другие

— Грёбаный Эберт Фриэсс, прости мя, Господи, — три раза перекрестившись, невольно проговорил вслух отец Пантелеймон, вспомнив выборного старейшину Фривиладжа, где поселились афроамериканцы.

Этот сын чёрной драной козы и паршивого кобеля, ещё имел наглость ставить свои условия, чувствуя себя хозяином положения. Из-за чего Момо был вынужден отзывать свои боевые отряды с территории Конго, где они были рассредоточены по всем направлениям.

Это требовало времени, а времени, как раз, и не было. Совсем не было! Отец Пантелеймон иногда сокрушённо хмыкал, думая об этом. Чернокожие американцы, помесь цивилизованной тупости и чисто американской наглости, повергали его в шок своими требованиями.

Вот, не делай людям добро, не получишь в ответ зла!

Нет, уничтожить их или, фигурально выражаясь, дать «по зубам» у него сил хватало, но вот Мамба не поймёт. А он, как ушёл, так ни ответа, ни привета. Из-за этой неизвестности, все люди, перешедшие в его подчинение, занялись возведением оборонительных сооружений города Банги.

Ощетинившись стволами орудий и пулемётов, город стал походить на крепость, во враждебной местности. Укрепления были земляными, и местные копали их с неохотой, но копали.

Плюнув, отец Пантелеймон решил ещё потянуть время и дал разрешение на получение афроамериканцами продуктов со складов. Довольный результатом переговоров, Эберт Фриэсс залез в лодку и она, отчалив, взяла курс на противоположный берег Убанги.

— Фриэсс, твою мать, снова ругнулся священник. Но подожди, сын крысы и бородавочника, придёт к тебе расплата. Посмотрим, как ты тогда запоёшь, баптист. И, отвернувшись, с досады сплюнул, метко попав на возившегося в песке под берегом мелкого бегемота.

Тот, не обратив никакого внимания на плевок, окунулся с головой в воду и неспешно побрёл дальше, ища место, где гуще росли водоросли и водные растения.

Дела, между тем, шли неплохо, особенно хорошо развивались почтовые станции, харака. Благодаря этому, вести от Южного Судана до Банги долетали, буквально, за полторы недели.

Неожиданно для всех, объявились армяне, как из России, так и из Абиссинии, в которой они, как оказалось, также жили, и довольно большой общиной. Их направил Аксис Мехрис. Сам он готовился к войне с Италией, помогая снабжать войска Менелика II разным снаряжением, а в особенности, оружием.

Верный (Масса) находился в разраставшемся на великой реке Нил городе, взявшем говорящее название Бартер, бывшим сначала Гондокоро, потом Битумом. Название полностью оправдывало то, чем там, в основном, и занимались.

Армяне оказались хитрыми купцами, и предлагали разные формы обогащения, в основном, своего, ну, и обещали отцу Пантелеймону тоже хорошую мзду, или, по нынешнему, «откат». Отец Пантелеймон любил кагор, а не деньги, но здесь ему пришлось завязать с кагором, перейдя на банановую настойку, а деньги… Зачем ему тут, в Африке, деньги? В Россию он не хотел возвращаться, а здесь они без надобности.

Глядя на армян, он решал, что с ними делать. Может, повесить? Потом, всё же, решил отпустить. Пришлось им разъяснять, несмотря на сан, простыми словами, что здесь командует Мамба. Хотите торговать, торгуйте, но взяток тут давать некому и не за что. А лучше бы вы наладили торговлю, и за это с вас, первый год, даже налогов брать не будут.