Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто! Книга 2.

Свет! Свет его побери! Как ребёнка! Из-под самого носа! Кто — кто это мог быть? Мои? Так я не слышал, чтобы кто-нибудь поднимался ночью. И как назло — поверив утверждениям Духа Чащи, ночью мы уже два дня не дежурили. А если?…

Размытая фигура в наброшенном на плечи плаще, сверкающем в полутьме подземного коридора черной шелковой подкладкой, стремительно двигалась к выходу. Широко распахнутые красные глаза на гордо вскинутом черном лице с застывшей на нем злой презрительной гримасой, развевающаяся, чуть всклокоченная после сна непослушная грива белых волос и леденящее кровь шипение переходящее временами в рычание — valsharen Ril'lintar обдумывал происшествие…

В это самое время проснувшиеся злые красноармейцы учиняли глобальный шмон в лагере, периодически кидая косые взгляды на старшину с его чешуйчатой троицей.

А всё началось с того, что подхватившийся раньше всех Сергей увидел, что в мешках и ящиках с честно нажитым добром кто-то очень сильно покопался. И не просто так — аккуратно, по-тихому покопался, а наоборот. Некоторые мешки порваны, содержимое раскидано по поляне, остатки вчерашнего мяса, которым и предполагалось завтракать, доедены. В общем, если кратко, то утреннее солнце осветило картину чем-то похожую на два переезда, четыре пожара или один приезд свекрови (ну или тёщи — кому что ближе). Судя по многочисленным следам зубов и явно нечеловеческому прикусу — это явно были не немцы и не выползшие ночью из болота оголодавшие окруженцы. Сделано всё было без малейших сантиментов, тихо и планомерно. Об этом говорили следующие факты: была обследована вся поклажа без исключения, никто не проснулся — включая драконов. Впрочем, если придерживаться логики — то они-то как раз и были первыми подозреваемыми в этом акте вандализма.

Поэтому передвигаясь по лагерю и собирая вещи, бойцы то и дело бросали косые взгляды на чешуйчатых сорванцов, уж слишком ярким было воспоминание о недавнем драконьем пиршестве, закончившем бренное существование запасов копченой лосятины. Чувствуя взгляды и эмоциональный фон, дракошки облепили старшину и осторожно выглядывали из-за 'мамы'. Попытки старшины доказать невиновность питомцев натыкались на осуждающие взгляды окружающих.

— Ребята, ну не они это! Не они! Я уж спрашивал, да и после вчерашнего ужина они как налопались, так всю ночь рядом со мной и спали. Ночью никто даже на горшок не захотел. А вот теперь хотят, и есть тоже хотят.

Как будто про себя, но так чтобы услышали окружающие, молчаливый обычно Геннадий буркнул:

— Проглоты, ночью все мясо съели. А теперь еще есть хотят.

Нагибающийся в этот момент за скомканными гимнастерками Юра добавил:

— Вот мелочь гадская, ну сожрали мясо, так на хрена мешки грызть и все раскидывать?

Встряхнув гимнастерку он осмотрел ее со всех сторон и нехотя добавил:

— Хоть вещи не порвали. Видно остатки совести еще есть.

В общем, накал эмоционального фона на стоянке отряда присутствовал. И причем самый неприятный тип накала — когда обвиняемая сторона уверена в своей невиновности, а обвинители стопроцентно уверены в обратном. Перчинку к ситуации добавляло то, что виновником выступало начальство и одновременно самый уважаемый человек в команде. Ведь чешуйчатые сорванцы уже давно воспринимались окружающими как дети старшины. И ништо что разговаривать не могут — смышленые да понятливые, когда к ним обращаются понимают, правда попроще говорить надо. А за детские проказы испокон веков родители отвечали…

Разговор на повышенных тонах я услышал, еще не доходя до стоянки. Хм? Неужели тот неведомый вор, утащивший у меня из-под носа древнюю тайну, запах которой не давал мне спокойно заснуть этой ночью, не успокоился и дополнительно решил нас просто ограбить? И как он умудрился всё так быстро провернуть, никого при этом не потревожив? Когда я поднялся, всё в лагере было спокойно, а сейчас — если судить по комментариям бойцов там творится полный бедлам. Выйдя на поляну и кинув строгий взгляд в сторону раздухарившихся комментаторов, я добился благословенной тишины. В мозгу при этом подобно сумасшедшим синицам бились сразу несколько мыслей: Промежуток между моим уходом и подъемом личного состава был максимум тридцать минут. Как можно умудриться за это время провернуть такой глобальный шмон? Почему никто не проснулся? Первоначально в голове звучал и третий вопрос — неужели это дракончики постарались? Но присмотревшись к ближайшему порванному мешку, я отбросил эту мысль — на земле валялся кусок мыла с явным отпечатком зубов. Причем тот кто его грыз имел размер челюсти превышающую таковую у дракончиков в несколько раз. Тут поработал кто-то с более крупной пастью. И кстати размеры этой пасти мне знакомы. Ну что ж будем спасать старшину от злых наветов окружающих, а окружающих от мордобоя со стороны Сергеича и покусания драконами.

— Так, заканчивайте брить дварфа! Вот лишь бы только поругаться, ведь вроде глаза на месте, посмотрите сюда — неужели не видно, что следы зубов не драконьи?

Нет, всё же народ подобрался хороший — все моментально успокоились, а парни потупились — стыдно видимо стало, что на невиновных детей поклёп наводили. Олег так вообще даже покраснел чуть. Да и старшина сразу воспрял и давай меня вопросами забрасывать:

— Так кто же это? И командир, неужто ты его не видел?

Ну, началось! Где был, что делал — вот любопытный! Не понятно, что ли? Пил, курил и шлялся по падшим женщинам! Что еще можно делать в этой чаще! Правда ни первого, ни второго, тем более третьего тут не наблюдается.

— Кто это? Тут загадка похитрее! Скорее всего, правильный вопрос звучит так — что это? Неужели не догадались, где такую челюсть в последний раз видели? Ну, кто первый догадается? Правда, сушеного слизня не обещаю. Сам бы не отказался.

Всегда было интересно смотреть за изменениями, происходящими на лице человека, который только что совершил для себя находку или догадался о чем-нибудь. Еще в бытность преподавателем любил подсматривать такие вот моменты озарения у студентов — когда лицо разглаживается, а в глазах появляется безграничное удивление окружающим миром и всей сложностью простоты его устройства. Вот и теперь рассматривая выражение лица Сергея, словившего 'У', как сказали бы в Китае, я силой воли гасил на своем лице довольную улыбку — в комплекте с клыками она выглядит не особенно дружелюбно. Зачем пугать окружающих? Через секунду тишины Сергей выпалил:

— Так это что? Статуя? Как такое возможно?

Нет, это просто праздник какой-то! Теперь в состояние полной прострации скатились все окружающие, кроме драконов, тем ожившей статуей больше — ожившей статуей меньше, если она невкусная (а она невкусная — вчерась пробовали) то и хрен с ней. Как такое возможно — как такое возможно? Тьфу! Блин, да если бы я знал, как такое возможно. Единственное предположение, которое возникает в голове звучит слишком фантастически.

Стоим мы, значит, как молнией прибитые, а Ссешес и говорит:

— Вероятнее всего мы с вами вчера умудрились откопать голема. Причем не стандартного, а скорее всего экспериментальную разведывательную модель. За это утверждение говорят следующие факты: бесшумность и успешность проведенной акции, чрезмерное любопытство сразу после пробуждения. Все это указывает на наличие развитого интеллекта, высокую подвижность и координацию движений.

Тут Сергеич добавляет свои пять копеек:

— Так это что вообще — живое? И отчего проснулось?

— Старшина, не о том ты думаешь. Вопрос надо было задавать таким образом — почему все здесь находящиеся живы? Если это всё же разведывательно-диверсионный голем, то лежал он тут с еще тех времён. А за десять тысяч лет, кристаллы-накопители с занесенной в них поведенческой программой должны были стереться, даже просто от старости. Особенно в условиях почти полного отсутствия магического фона. А со стертой поведенческой моделью у голема остается только одно любимое занятие — крушить всё вокруг. Вот мне и интересно, почему я вижу вас живыми, а не в виде фарша и требухи на деревьях?

Страшно стало, до мурашек. Как подумал, что ночью пока спали, это мертвенное холодное изваяние вокруг ходило, аж передернуло — если оно мешки от любопытства рвало, то ведь могло тем же макаром нас загрызть. Страх-то какой. Это что теперь делать? Тут даже если ночью караулить — так оно же каменное. Что ему наши пули? Вот это надо срочно и выяснить:

— Командир, что делать, если оно на нас нападёт — например, сегодня ночью?

— Ну, судя по отломанным хвостам, голем сделан из довольно хрупкого материала. При попадании пуль из вашего оружия должны будут откалываться довольно значительные куски. Также можно просто использовать винтовки, как дубины — результат должен быть. Кстати, Сергеич, что-нибудь пропало?