Сергей Буркатовский - Черепаший галоп или Титановые звезды маршала Каманина
"Рейд-1" сбросил полутонный (теплозащита и прочный корпус составляли 90% массы) зонд в атмосферу Юпитера и ловил данные, пока "яичко" не было раздавлено огромным давлением. В мощных радиационных поясах Юпитера рассчитанная на условия ядерной войны электроника сработала штатно.
В связи с успехом остальная тройка понесла свои зонды дальше. В 81-м "Рейд-2" промахнулся по Сатурну, "Рейд-3" - попал. В 86-м - окучили Уран с "Рейда-4". Концентрация гелия-3 в атмосфере - аж 1:3000! - произвела фурор. Дальше "Рейд-2" и "Рейд-4" летели налегке - "нечетные" сдохли на перегоне "Сатурн-Уран". "Четвертый" замолчал в 88-м, "Двойка" в 89-м отснималась по Нептуну и вместе с обоими "Вояджерами" отправилась в бесконечное путешествие за пределы Солнечной системы. С барельефом Ленина на борту, а то.
Пилотируемую космонавтику также не забыли. К 77 году "Салют-3" исчерпал ресурс. Во время экспедиций к нему был получен гигантский опыт - и в конструировании систем СЖО, способных работать годами - с минимальным ЕУ и ТО, и в космической медицине, позволившей довести пребывание на орбите до полугода, и в технологиях стыковки и дозаправки. Пора было двигаться дальше. Западных аналитиков удивило, что для вывода новой станции использовалась не тяжелая, а средняя версия "Атланта" - вес "Салюта-5" составил те же 30 тонн. Заговорили о том, что советская программа испытывает финансовые трудности. Отчасти так и было, но главной причиной стало не это.
Сам по себе "Салют-5" был почти лишен научного оборудования. Вся масса ушла обеспечение долговременной работы экипажа - уже 6 пеналообразных кают вместо 3, 2 независимых полузамкнутых системы регенерации воздуха и воды, новый БЦВК, комплекс связи. А главное - на одном их концов станции размещался двухметровый шар с пятью усовершенствованными стыковочными узлами. "Лепестки" андрогинного устройства смотрели уже не наружу, а внутрь и имели несколько меньший размер - точность стыковочной системы позволяла. Система сближения также была новой и позволяла значительно повысить надежность. Со стороны кормы корпус станции также изменился - за широкой, 4 метра в диаметре, секцией экипажа монтировалась кубическая конструкция, пронизанная переходным отсеком. На боковых гранях даже на не очень внятной схеме, опубликованной в "Науке и жизни", просматривались какие-то крепления.
Первый старт к "Салюту-5" был неудачным. На участке работы второй ступени разрушился топливопровод, СА совершил аварийную посадку в горах Алтая. Полеты "Н-21" были временно, до выяснения причин аварии, прекращены. Однако оставался резервный вариант - "Заря" - старая добрая "Семерка" с водородной ступенью - рассматривалась в качестве резервного пилотируемого носителя как раз на такой случай уже давно и успела набрать необходимую статистику на разведчиках. Пилотируемая инфраструктура на двух байковских стартах также сохранялась в неприкосновенности.
Запуск состоялся через месяц и прошел штатно. Экипаж - всего два человека - начал готовить станцию к приему новых модулей.
Тем временем на Земле анализировали причины аварии. Выяснилось, что виной всему было плохое качество сварки топливопровода второй ступени. В Самару выехала комиссия. Помимо введения дополнительных процедур контроля были приняты и иные меры - директор завода был снят, несколько инженеров и рабочих - понижены на 2-3 класса и/или уволены, военпреда понизили в звании и отправили на менее ответственную должность за полярный круг.
Непосредственный виновник - сварщик ранее 5-го, а ныне 2-го разряда Сергей Александрович Гирин, уволенный с записью в трудовой, устроился на ВАЗ. Если раньше он закладывал за воротник только по большим праздникам (впрочем, одного Первомая хватило для весьма серьезных последствий) - то теперь такие праздники были у него регулярными. Как и у окружающих - взгляды на жизнь на флагмане советского автомобилестроения были попроще. Однако же времена менялись и там. После очередного закручивания гаек Гирину и еще паре товарищей по бригаде (и совместному времяпровождению, куда ж без этого) было вынесено последнее, но ни фига не китайское предупреждение. Огорчение решили залить в пивнячке, где к группе товарищей подкатился собрат по несчастью - физик из Москвы, по слухам, потерпевший аналогичное крушение, ласково называемый пролетариатом "Агдамычем". После первой кружке все согласились, что налицо типичное нарушение конституционных прав человека на культурный отдых. После второй - решили, что надо что-то делать. Интеллигенция оплодотворила народные массы идеей. Идея сплоченным коллективом была принята на ура - и стихийная демонстрация направилась к воротам завода. Повинтили болезных быстро - но слухи о жестокой расправе с мирной демонстрацией обездоленных рабочих, подпитываемые "Голосом Америки" и "Свободой" разлетелись по таким же пивнячкам в сотнях городов Союза. Народ там был примерно одинаковый, обиженный тем, что принцип "мы делаем вид, что работаем, а вы делаете вид, что нам платите" канул в лету. И агдамычей тоже хватало, причем на удивление скоординированных.
Устинов вызвал Андропова - обсудить проблему. "Пятерка" КГБ почему-то никак не могла справиться с подстрекателями, раздувавшими новый пожар классовой войны. Андропов обещал исправить ситуацию. Однако особых сдвигов не было. Вожди "пивных бунтов" загораживались стенами из цитат классиков марксизма-ленинизма и грудью стояли на защите социальной справедливости и направляющей роли рабочего класса. И деревенской бедноты, естественно.
При этом часть партийного руководства - и регионов, и даже в ЦК - в частных, да и не только, беседах требовала восстановления ленинских норм во внутренней политике. Некоторые даже дошли до прямой фронды - ездили к опальному Суслову, на персональную дачу. В стране и руководстве назревал кризис.
Впрочем, космонавтики этот кризис пока не коснулся. В конце 77-го на первую лунную базу (громковато сказано, конечно - так, жилая бочка в пол-"Салюта") прилетел первый экипаж. Лунник сел в пятидесяти метрах от базы. С поверхности "Бочка" бочку вовсе не напоминала. Укутанная в несколько слоев ЭВТИ (лунные перепады температур - не шутка!), с четырьмя сферами баков движков мягкой посадки по сторонам и короткими стойками шасси, база напоминала неровный булыжник метров шести в поперечнике. Наружу торчали только поворотные панели солнечных батарей сверху да радиаторы системы терморегулирования. Ну и входной люк, конечно.
Теплозащита "Севера" также была усилена, это и увеличение веса СЖО вынудило сократить экипаж до двух человек, советский командир экипажа и француз-пилот. Двое остались на "Салюте-5" вверху.
Первым делом экипаж перегнал луноход с маячком в сторону - на предполагаемое место посадки следующего аппарата, чтобы тот не врезался в остающуюся на поверхности посадочную ступень. Округа была достаточно ровная, места для будущих посадок было много. Однако позже, с началом работы совсем уж постоянной базы, взлетные ступени могли составить существенную проблему - надо было или оттаскивать их в сторонку, либо вообще отказаться от них, перейдя на многоразовые одноступенчатые аппараты - как и планировал Бабакин.
Аккумуляторы - общим весом свыше четверти массы станции, четыре тонны - были почти полностью заряжены, но "почти" не устраивало - нужно было подготовиться к долгой лунной ночи. Ближе к лунному "полудню", на пятый день, приняли "почту" - старая добрая "КТ" доставила 800-килограммовую ГДР-овскую химическую установку по выделению кислорода из лунного грунта. Ее подцепили к луноходику "Пежо" и отбуксировали к "Бочке", благо колесики к ней прикрутить не забыли. Выделение кислорода - процесс энергоемкий, его производили при солнышке и собирали в здоровенный баллон, а вот для сжижения было естественно воспользоваться холодом лунной ночи. Реголит засыпали в приемник - курам на смех - лопатами. Поляки скрепер сделать не успели. Батареи установки, кстати, тоже развернули вручную. Газа в баллон объемом в сотню литров накачали аж десять кило - при давлении под сотню атмосфер. Из лотка для отходов сыпалась отблескивающая металлом пыль - восстановленный титан и алюминий. Отобрали пробы - металлами планировали заняться попозже. Дождались ночи, начали процесс сжижения. И вот тут-то возникла проблема. Где-то что-то недооценили. Утечка тепла через неприкрытые ЭВТИ элементы конструкции была выше, чем ожидалось. Энергии не хватало не то что на сжижение, но и на обогрев базы. Оба космонавта готовы были геройствтать и спать в ушанках - фигурально выражаясь, конечно, но Земля в геройстве отказала. Личное распоряжение Устинова - обстановка была сложная, и вероятная при таких раскладах смерть экипажа, да еще международного, могла поставить точку на слишком уж многом. Опустошая аккумуляторы, пол-литра залили в многослойный дьюар, рассчитанный на 10 литров, законсервировали станцию, установив внутри температуру плюс пять, чтоб только вода не замерзла, и стартовали. Ну, хоть что-то - первые трое суток ночной вахты и первый ночной старт.
