Брюс Стерлинг - Распад
— Воздушные кочевники, — сказал Фонтено, скосив глаза.
— Направляются на восток, — заметил Оскар.
— Зеленый Хью поддерживает тесные связи с этими объединениями. — Фонтено отставил в сторону чашку, решительно встал и направился к автобусу поглядеть, что показывает его оборудование. Вид у него был, как обычно при исполнении.
Команда Оскара вновь занялась едой. Ели молча и более сосредоточенно. Никто не высказывал вслух очевидное: скоро появятся толпы кочевников.
Фонтено, просмотрев показания дорожных патрулей, вылез из автобуса.
— Надо отправляться, — сообщил он. — Регуляторы двигаются в направлении резервации Алабама-Кушата, и их путь проходит здесь. Эти местные пролы не очень мирные создания.
— Ну, знаете ли, нас тоже можно назвать чужаками и бродягами. — Ниджи провела много лет на дорогах, давно, еще в те времена, когда бездомные не имели лэптопов и сотовых.
Двое разведчиков из кочевников прибыли десять минут спустя на мотоцикле с коляской. На них была зимняя одежда — широкие килты, полосатые пончо и тяжелые плащи с вышитыми древними корпоративными логотипами двадцатого века. На лицах блестел толстый слой жира, защищающего от ветра. Ноги до колен были укутаны в какое-то подобие ботинок из пластика, напоминавшего по блеску и виду обычную виниловую пленку.
Разведчики остановились, вылезли из машины и двинулись к ним. Они шли молча и с некоторой важностью, неся в руках сотовые видеокамеры. Водитель жевал большой квадратный кусок искусственной пищи, напоминавший брикет спрессованной люцерны.
Тут до Оскара дошло. Он понял, что это отнюдь не легендарные Регуляторы, а простые техасские дорожные кочевники, живущие гораздо менее обособленно, чем пролы из Луизианы. Говорили они только по-испански. Оскар фактически не знал языка, по-испански он разговаривал лишь в детстве, а Донны Нуньес с ними не было. Так что говорить придется Ребекке Патаки, хотя она объяснялась с некоторым трудом.
Номады подошли к автобусу и предложили квадратные брикеты с вегетарианской растительной пищей. Оскар с Ребеккой вежливо отклонили подношение и предложили отведать их устричного супа со стручками бамии. Номады осторожно выпили до дна остаток горячего варева, нахваливая аромат. Как только животные жиры попали им в кровь, они стали менее подозрительны. Без стеснения спросили, нет ли ненужного металлического лома — гвоздей, металла, меди. Живчик Шоки, отвечавший за лагерное хозяйство и утилизацию отходов, принес им из автобуса пустые канистры.
Оскара сильно раздражали лэптопы номадов: у них была нестандартная клавиатура, где строчка с QWER-TYUIOP была снята и буквы пришлось приделывать заново. Несчастные не могли даже печатать нормально. Почему-то этот факт беспокоил его гораздо больше, чем то, что эти двое были нелегальными иммигрантами из Мексики.
Двигаясь не спеша, как будто в их распоряжении было сколько угодно времени — что, впрочем, соответствовало истине, — они наконец собрались и отчалили.
Внезапно дорога опустела. Жители получили предупреждение о наступлении орды Регуляторов и старались не пользоваться этим шоссе. Медленно проехали два полицейских автомобиля с мигалками. Орде кочевников полицейские не были страшны. Их было слишком много, чтобы кто-либо решился их арестовать, и, кроме того, у них имелась своя полиция.
Прибыла первая волна Регуляторов. Пластиковые грузовички и автобусы шли со скоростью примерно тридцать миль в час, пожирая топливо и давая экономию за счет меньшего износа моторов. Затем прибыло ядро операторов, техническая база кочевников — широкие грузовики и танкеры, нагруженные сельскохозяйственным оборудованием, косилками, дробилками, сварочными агрегатами, катками, бродильными чанами, трубами и вентилями. Кочевники жили на природе, вне шоссейных сорняков и искусственных дрожжевых культур. Женщины носили юбки, платки, вуали. Рядом с ними роились малыши в одежде ручной работы с разноцветной бисерной вышивкой. Оскар заворожено смотрел на разворачивающееся перед ним действо. Они не походили на понурых, униженных безработных с северо-востока, живших дешевой общественной пищей. Это был народ, который двигался своим собственным путем, выходящим за границы привычной схемы государственного устройства.
Они устали от системы, которая не предлагала им ничего, а потому попросту изобрели свою собственную.
Команда делала уборку после пикника. Фонтено сел за работу, отыскивая удобный маршрут обратной дороги в Коллабораторий, который не пересекался бы с мигрирующими кочевниками. Фонтено собирался эскортировать их на «крепыше», в который затолкал свою креольскую печь. Даже несмотря на наплыв орды Регуляторов, они могли чувствовать себя в достаточной безопасности внутри металлической брони автобуса. Ситуация была не слишком приятная, но их спокойствию не угрожала.
Телефон Оскара внезапно зазвонил. Это был персональный вызов.
— Ах, Оскар, — подколола его Ребекка, — тебе не надоел этот телефон?
— Я ждал этого звонка, — ответил Оскар. — Извини.
Он прошел за автобус, оставив команду укладывать вещи.
Звонила Клара, его девушка из Бостона.
— Как поживаешь, Оскар?
— Прекрасно. У меня все хорошо. Очень интересная работа. А как там дома? Я скучаю по тебе.
— С твоим домом все в порядке, — быстро сказала Клара. Слишком быстро. Он почувствовал внутри будто укол тонкой иглой.
«Не впадай в панику, — подумал он. — Не выдумывай. Это ведь не кто-то чужой. Это Клара. Это Клара, все нормально».
Ему захотелось немедленно выяснить, в чем дело. Но это было бы очень глупо. Надо сначала походить вокруг да около. Пусть она заговорит первая. Будь веселым, пошути. Заведи легкую беседу. Найди нейтральную тему.
Однако, хоть убей, он не мог ничего придумать.
— Мы были на пикнике, — выпалил он.
— Очень мило. Хотелось бы мне быть там.
— Я тоже хотел бы, чтобы ты была здесь. — Его вдруг озарило. — А что? Как насчет этого? Ты не можешь прилететь? У нас здесь увлекательные планы, тебе будет интересно.
— Я не могу сейчас приехать в Техас.
— Ты слышала о положении на базе ВВС в Луизиане? Наш сенатор объявил голодовку. Я здесь кое-что откопал. Это крупная история, ты сможешь прилететь, осветить положение на месте.
— Думаю, твой друг Сосик с этим справится, — сказала Клара. — Я больше не работаю бостонским обозревателем.
— Что? — Он остолбенел. — Почему?
— Меня наняли через Сеть. Они хотят, чтобы я летела в Голландию.
— В Голландию? И что ты им сказала?
— Оскар, я политический обозреватель. Как я могу отказаться от приглашения приехать в Гаагу? Это же холодная война, дремлющее неустойчивое равновесие, такой случай выпадает раз в жизни. Думаю, это мой шанс.
— И долго ты там пробудешь?
— Ну, это зависит от того, насколько хорошо я буду справляться с работой.
Оскар почувствовал гул в голове.
— Да, это ценно. Конечно, ты хочешь работать хорошо. Но все же… дипломатическая ситуация… голландцы, они же склонны к провокациям! Они очень радикально настроены.
— Конечно, они радикально настроены, Оскар. Их страна тонет. Мы тоже стали бы экстремистами, если бы больше половины Америки погрузилось в воду. Голландцам пришлось столько потерять, они готовы лечь костьми ради своих дамб. Именно поэтому там интересно.
— Ты же не говоришь по-голландски.
— Они все говорят по-английски, ты же знаешь.
— Но у них военный режим. Это опасно. Они выдвигают Америке дикие требования, они настроены против нас.
— Я репортер, Оскар. Меня трудно запугать.
— Значит, ты действительно на это решилась, — заключил Оскар мрачно. — Ты собираешься меня бросить, не так ли?
— Я бы не хотела представлять это таким образом.
Оскар уставился невидящим взглядом в заднюю стенку автобуса. Белая раковина автобуса внезапно показалась ему чужой и враждебной. Киднэппинг. Его похитили из дома, увели от его женщины. Автобус кампании похитил его. Он развернулся спиной к автобусу и с телефоном в руках направился в сторону густого техасского леса.
— Нет, — сказал он. — Понимаю. Дело в работе. Мы оба стремились сделать карьеру. Первым начал я. Получил интересную работу и покинул тебя. Не так ли? Оставил тебя одну и до сих пор не вернулся. Я далеко и даже не знаю, когда приеду.
— Ну, это ты сказал, не я. Но это правда.
— Значит, я не в праве выискивать твои ошибки. Мы оба понимали, что такое может случиться. Мы никогда не давали друг другу обещаний.
— Это верно.
— Просто у нас были отношения.
— И они мне нравились.
— У нас были хорошие отношения, правда? Нам было очень хорошо.
Клара вздохнула.
— Нет, Оскар, я не могу позволить тебе так говорить. Не говори так, это несправедливо. Это было гораздо лучше, чем просто хорошо! Это были великолепные, совершенно идеальные отношения! Я имею в виду, ты так мне помог. Ты никогда не пытался сочинять небылицы, ты вообще вряд ли хоть раз соврал. Ты позволил мне жить в твоем доме. Ввел в круг твоих друзей — богатых и влиятельных. Помогал мне продвинуться. Никогда не кричал на меня. Ты вел себя как настоящий джентльмен. Ты был изумительный, сказочный бойфренд!
