Александр Тестов - Варяги

— А как мы его узнаем? — спросил Вадим.

— Палей — щербатый! — воевода развернул коня и пустился догонять князя.

— Ну и что теперь? — спросил Сигурд. — Я так и буду твоим варягом?

— А какие варианты?! Ты хотел, чтобы тебе голову срубили за твое варяжское реконструкторство?

«Опять начал», — раздраженно подумал Андрей. Память вновь вернула его к недавно проигранному им турниру. Обида на миг вернулась, и он, закусив губу, отвернулся от Вадима.

— Ладно, не обижайся, — миролюбиво начал Вадим, подметив замешательство товарища, — просто видишь, как у них тут викингосов не любят.

Андрей вспомнил, как при слове варяг Конди схватился за нож.

— А что ты там с Боривоем про Рюрика говорил? — спросил Андрей, чтобы сменить тему. — Я не расслышал.

— А то и спросил… и узнал, что Рюрика еще нет!

— Ага-а, — в раздумье протянул реконструктор, — значит, мы где-то в начале девятого века…

— Или ближе к середине девятого, — уточнил Вадим, — Рюрик появился около 860-го года.

— В 862 году, — поправил его Андрей.

— Да не суть, — отмахнулся ролевик, — в общем, мы теперь точно знаем, что мы попали раньше 860-х годов.

— Точно. Вот еще бы знать насколько раньше.

Оба замолчали, переваривая сделанные выводы. И тот и другой подумали об оставленном в Каргийоки Павле, и оба пришли примерно к одинаковому выводу — что Павлу от знания примерной даты попадания в историю ни горячо, ни холодно.

— Ты в армии служил? — вдруг спросил Вадим.

— Нет.

— Вот и я нет. Зато теперь послужим.

Они ждали на обочине дороги, пока пройдет колонна, чтобы вступить в десяток Палея. Но ряды новгородцев шли не спеша, и они смогли в подробностях разглядеть все воинство и лица ратников. По большей части это были зрелые бородатые мужики, но были и безусые парни. Шагали твердо и уверенно, видать, привычные к пешим переходам.

— Вот ведь, — сокрушался реконструктор, — я так мечтал увидеть Альдегьюборг, и чего это нас к славянам занесло?

— Родину защищать! — не то серьезно, не то шутя произнес Вадим.

— Понятно… — многозначительно протянул реконструктор, — и все же интересно, что это Боривой нас, почти незнакомых ему людей, так лихо в дружину завербовал?

— Даю сто процентов, — ответил Вадим, — что он хочет поближе с нами познакомиться.

— Ага, чтобы мы, значит, у него на глазах были?

— Ну типа того…

Колонна почти прошла, и тут Вадим заметил среди последнего идущего десятка щербатого воина в кожаном шлеме.

— Палей! — громко позвал Вадим.

Щербатый воин повернул голову. Неглубокие мелкие оспины покрывали почти все его лицо, отчего он казался угрюмым. На нем была накидка из коровьей шкуры, накинутая поверх коричневой кожаной рубахи. Одеяние перехватывал тонкий ремень, за который была заткнута увесистая секира. В руках Палей держал круглый щит.

— Пошли, — сказал Вадим реконструктору, — вон наш десяток.

Получив приказ князя, Палей поставил их в последний ряд, где они зашагали, замыкая колонну всей дружины.

Прошагав примерно час, Андрей заметил, что Вадим напряженно о чем-то думает; хмурит брови, прищуривает глаза.

— Ты чего такой грустный? — спросил реконструктор.

— Да ты знаешь, все пытаюсь вспомнить, где я уже слышал это имя…

— Что за имя?

— Боривой. Видишь ли, мне кажется, что-то очень знакомое…

— Знаешь, а вот мне показалось другое имя знакомым.

— Ну и?

— Князь просил воеводу отправить гонца к Гостомыслу…

— Гостомысл, Гостомысл, — в раздумьях произнес Вадим.

— Хм, Боривой, хм-м-м… Боривой, — что-то вспоминая, бубнил Андрей.

Шли без остановки часа три или четыре, пока не уперлись в большую реку. Был объявлен короткий привал. Воины разместились по десяткам, по обе стороны от дороги и принялись утолять голод и жажду из имеющейся у каждого походной заплечной сумки. У друзей тоже была снедь, заботливо дарованная вепсами — два отменных копченых сига, хлеб и вареные яйца. Ели молча, не спеша.

— Точно, — вдруг, хлопнув по коленке, изрек Андрей, — точно, я вспомнил! Гостомысл — это новгородский князь и отец Ульфиллы.

— А Ульфилла, кажется, мать Рюрика, — неожиданно для самого себя припомнил Вадим.

— Ну точно тебе говорю, в новгородских изводах[29] есть упоминание о Гостомысле, — с азартом продолжил Андрей, — он выдал свою дочь за какого-то финского князя и у них родился Рюрик.

— Все это бабушкины сказки, — спокойно ответил Вадим, стряхивая с колен хлебные крошки, — которые идут вразрез с фундаментальной наукой. Легенда, не более того.

— Ну не скажи. Гостомысл точно есть, и ты это слышал.

— И что? Мало ли Андреев ходит по земле, не все же Боголюбские.

— Да ну тебя, — огрызнулся реконструктор.

— Ну хорошо, а при чем тут Боривой? Ах, ну да, конечно, — Вадим щелкнул пальцами, — Боривой — легендарный новгородский князь и отец Гостомысла.

— Вот именно, — подтвердил Андрей, — и это тоже, кажется, есть в летописях.

— Ты вот сам типа варяг, а теперь что? Рюрик не варяг, а сын какого-то финского князя и славянки.

— Я сказал финского князя, в смысле сидевшего на финских землях, а так отец Рюрика викинг, варяг…

— Ага, вот оно что, значит, все-таки призвание варягов было.

— А чего ты огрызаешься? — Андрей посмотрел Вадиму прямо в глаза. — Рюрик — внук Гостомысла, кого же было новгородцам звать на княжеский стол, как не прямого потомка новгородских князей…

— Ладно-ладно, — примирительно произнес Вадим, — допустим, что так оно было. Из всего этого меня сейчас волнует определенность по годам. Наши, так сказать, временные координаты.

— А что не так?

— Если предположить, что Рюрик еще в проекте, то сейчас идет борьба за новгородскую самостийность от викингосов, ибо сказано, что перед тем как призвать Рюрика, словене новгородские совместно с финно-угорскими племенами выгнали врагов со своих земель и стали сами собой владеть…

— Так точно, — по-военному отчеканил Андрей, — только вот я припоминаю, что в летописях писано, что борьбу эту возглавил Гостомысл, а у нас дружину ведет князь Боривой.

— Да не суть, — махнул рукой Вадим, — кто бы не начал эту борьбу, главное — что она идет, а Рюрика еще и в проекте нет, следовательно, у нас на дворе примерно 820-е года.

— Или 830-е года…

— Ха, звучит, конечно, несколько неопределенно…

— Ну и что с того?

— Согласен. Пусть по времени будет небольшой плюс-минус. Вот только почему мы знаем, что Новгород якобы основал Рюрик, ибо, как говорится, все началось с Рюрикового городища, а у нас по факту Новгород уже существует, а Рюрика еще нет.

— Ну-у-у, — загадочно протянул реконструктор, — все возможно…

— М-да, — не менее загадочно вздохнул Вадим, — значит, мы сейчас в самом разгаре, как говаривал старик Гумилев, русского пассионарного толчка… слияние этносов, образование суперэтносов и прочая, и прочая…

— А тебя что-то не устраивает?

— Да все меня устраивает, кроме наличия четкого плана — что делать?

— Ладно, как-нибудь разберемся.

— Конечно, разберемся, но с планом все же как-то понятнее. Особенно совершенно не ясно, как нам домой возвернуться.

Они почти одновременно заметили спешившего к своему подразделению десятника Палея. Еще в самом начале привала он куда-то запропастился и вот теперь со всей мочи поспешал назад.

— Вот Пашка огорчится, когда узнает, как далеко во времени нас занесло, — философски заметил Вадим, всматриваясь в жестикуляцию десятника.

— Да, а чего ему, — ответил Андрей, — лучше нашего устроился, а вот у нас тут что-то затевается, — он кивнул в сторону Палея.

Тем временем Палей принялся поднимать людей, на ходу сообщая всем, что мост через реку сожжен и что всем приказано валить деревья и вязать плоты.

Закончив обед, почти все десятки разошлись по лесу, и вскоре со всех сторон послышались удары топоров. Деревья валили и стаскивали к берегу, где из них при помощи крепких веревок связывали большие плоты.

Через два часа было готово несколько вместительных плотов, и переправа началась. Первыми переправились два десятка конников, которые, выскочив на берег, тут же унеслись вперед разведывать дорогу. Переправа остановилась на время и возобновилась только тогда, когда вернувшиеся из разведки всадники подали сигнал — мол, все в порядке.

Плоты сделали еще несколько рейсов, перевезя на противоположный берег четыре десятка конников. Князь с высоты седла наблюдал за переправой. Казалось, он был доволен — все шло по намеченному плану. Наконец пришла очередь переправляться пехоте. Десяток Палея находился ближе всего к плотам и потому одним из первых погрузился на него и благополучно переправился. Когда второй рейс с пехотинцами отчалил от берега, с двух сторон, из-за поворотов реки выскочили ладьи викингов. С одной стороны приближалось два драккара, с другой — шло три. Их заметили на обоих берегах. Воины на плотах быстро заработали шестами, пытаясь вернуться и пристать к берегу. Вадим видел, как на противоположном берегу Боривой отдает приказы. Воины строились в шеренги на песчаном пляже, прикрываясь щитами, готовые отразить десант. Вперед выступили лучники, тоже приготовились встречать незваных гостей.