Ганс-Ульрих фон Кранц - Дети фюрера: клоны Третьего рейха
Я примерно полчаса побродил там, не найдя ничего нового. Под слоем земли лежали обугленные доски. Может, что-то еще? Без металлоискателя и команды друзей с лопатами ловить было в любом случае нечего. А у меня не были ни того, ни другого. Продолжать опасную прогулку смысла не было, тем более что ощущение, что за мной следят, усиливалось с каждой минутой. Так же осторожно я вернулся к развалинам замка — подрыв на мине никак не входил в мои планы.
Но самое главное, пожалуй, случилось, когда я, покинув негостеприимный лес, шел через деревушку Игельдорф, где оставил арендованную машину. У забора одного из домов стоял пожилой мужчина, которому явно было скучно. Выразительно посмотрев на мою перепачканную одежду, он ухмыльнулся и спросил:
— Что, друг, ходил к лесному замку?
— Ну да, к тому, что от него осталось. — Жизнь научила меня разговаривать со всеми максимально вежливо и дружелюбно. Даже со случайными встречными.
— Да-а, когда-то это был замок… — Мужчина закурил.
— Вы видели его еще неразрушенным?
- Нет, — мой собеседник медленно покачал головой. — Сколько я помню — одни руины. Правда, в годы войны там рядом построили несколько деревянных корпусов и обнесли их колючей проволокой. СС что-то там мутили…
- А что именно?
— Кто его знает? — мужчина пожал плечами. — Нас, деревенских, туда на пушечный выстрел не подпускали. Грузовики ездили через деревню ночью. Мне тогда было лет семь. Друг у меня был школьный, он как-то раз близко туда подобрался. Говорил, слышал детские голоса и смех. А после войны, когда нацисты все это забросили, мы туда однажды полезли. Мальчишеская глупость, мой друг тогда подорвался на мине…
Мужчина помолчал. Я тоже выдержал паузу и только потом задал вопрос:
— И… что же вы там увидели?
— Ничего особенного. Три трехэтажных здания. Просто пустые деревянные коробки, внутри даже мебели никакой не осталось. Потом они сгорели, году в пятидесятом или пятьдесят первом. Почему — никто не знает. Я с тех пор там не бывал, да и никто из местных туда не ходит. Плохое там место. Гиблое. — Мой собеседник сделал паузу, а потом добавил: — Да, и еще. На этих корпусах — над входом — была вырезана большая буква «W».
Атака клонов?
Собственно говоря, буква «W» на сгоревших корпусах могла означать все, что угодно. И все- таки мне казалось, что я имею право связать концы двух оборванных нитей — загадочный Дом ребенка в Оплабурге, из которого вышли засекреченные близнецы, и не менее загадочный и засекреченный проект все того же «Лебенсборна», которым руководил Рейер. Настало время подвести определенные итоги.
Итак, в середине 1941 года в рамках «Лебенсборна» была начата сверхсекретная программа под кодовым названием «W». Одновременно был внезапно закрыт перспективный проект «К», предусматривавший искусственное осеменение женщин. Явно не из-за недостатка ресурсов, которых хватало. Закрытие имело смысл только в том случае, если новый проект делал предыдущий избыточным, отменял его, как электрические лампы отменили газовые фонари. А значит, цель у этих проектов была одна и та же. Получить наилучшее с расовой точки зрения потомство.
Что это было за потомство, обнаружили американцы. И тут же строго засекретили. Почему? Обычно технологию засекречивают либо потому, что она запрещена, либо потому, что она уникальна и опережает свое время. Технологий, опережающих свое время, в Третьем рейхе было хоть пруд пруди. Но все они уже давно известны миру.
В то же время в современном мире есть только один способ получить двадцать четыре одинаковых ребенка. Это — клонирование.
Предположение о том, что нацисты знали технологию клонирования, однако, противоречит всем имеющимся данным о развитии биологии. С точки зрения биологии клонирование — это создание генетически идентичной копии биологической особи, клетки или ткани. Наиболее распространена следующая схема клонирования. Из яйцеклетки удаляют ее собственное ядро. Взамен туда вставляют ядро из клетки клонируемой особи. Затем полученную клетку можно подсадить в матку, где она, если все пойдет гладко, разовьется в полноценный организм, генетически идентичный донору ядра. Проще говоря, клонирование — это своеобразное «ксерокопирование» существующего живого организма.
Развитие технологии клонирования тесно связано в первую очередь с развитием генетики. Отцом этой науки считается монах Грегор Мендель, изучавший наследственные признаки при скрещивании различных сортов гороха. В 1865 году он публикует работу «Опыты над растительными гибридами», в которой формулирует несколько основных законов наследственности. Современники к работе Менделя отнеслись критически, тем более что в тогдашней Европе слово «монах» ассоциировалось с дремучим Средневековьем и враждебностью всякому прогрессу.
О работах Менделя вспомнили только в начале XX века, когда ученые-биологи пришли к тем же выводам, что и он. Сам термин «генетика» появился в 1905 году, и ввел его в обращение английский натуралист Уильям Бетсон. Вскоре после этого были открыты и изучены хромосомы человека. Однако выделить ДНК англичанам удалось только в 1944 году, а расшифровать его структуру — в 1953-м.
Опыты по клонированию были начаты только в 1950-е годы. Причем изначально клонировались простейшие микроорганизмы. Чем дальше развивалась наука, тем более сложные организмы удавалось «отксерить». В конце 1970-х американские ученые клонировали лягушку, а в 1990-е началось клонирование млекопитающих. Первый успех на этом направлении был достигнут в Институте Рослина в Шотландии, где летом 1996 года появилась на свет клонированная овца. Эксперимент отнюдь не был простым — в нем использовали двести семьдесят семь яйцеклеток, из которых только двадцать девять развились в эмбрионы. Овечка получила имя Долли — по имени знаменитой американской кантри-певицы Долли Партон. Прожила она шесть с половиной лет и умерла от легочной болезни. Чучело Долли выставлено в Эдинбургском королевском музее.
Сразу же возник вопрос: является ранняя смерть овцы случайностью или результатом клонирования? Многие ученые считают, что клонированный организм получается гораздо слабее и недолговечнее «оригинала». Кто прав в этом споре — неизвестно до сих пор, потому что генетики внезапно оказались перед гораздо более сложной проблемой — клонированием человека.
Сложной эта проблема является отнюдь не с технической точки зрения. В этом плане человек не намного сложнее овцы. Возникли препоны юридического и морального характера, которые заставили ученых приостановить работы по клонированию человека. Более того, такое клонирование напрямую запрещено законодательством большинства государств, и во многих странах за попытки клонирования человека можно надолго загреметь за решетку… В 1998 году европейские страны подписали Дополнительный протокол к Конвенции о защите прав человека и человеческого достоинства, в котором договорились не производить клонирование человека. 19 февраля 2005 года Организация Объединенных Наций призвала страны — члены ООН принять законодательные акты, запрещающие все формы клонирования, так как они «противоречат достоинству человека» и выступают против «защиты человеческой жизни».
Вопрос один: почему? Обычно приводят несколько причин. Во-первых, сама технология клонирования еще очень несовершенна, что может привести к появлению людей-уродов. Во-вторых, неясен юридический статус клона — кого считать его отцом и матерью? Имеет ли он какие-нибудь права наследования? В-третьих, технология может привести к злоупотреблениям — в частности, к созданию армии клонов в интересах какого-нибудь диктатора. Кроме того, против клонирования выступают практически все мировые религии — не пристало человеку брать на себя роль всемогущего Бога!
Впрочем, не меньше в мире и сторонников клонирования, которые говорят о том, что все эти возражения не стоят и выеденного яйца. Например, известный ученый Стивен Вир в своей статье пишет:
Существуют как минимум две веские причины: чтобы предоставить возможность семьям зачать детей-близнецов выдающихся личностей и чтобы позволить бездетным парам иметь детей. Клонирование человека имеет громадные потенциальные преимущества и несколько возможных отрицательных последствий. Как и со многими научными достижениями прошлого, такими как самолеты и компьютеры, единственная угроза — это угроза нашей собственной узкой умственной самоудовлетворенности. Клоны человека могут сделать большой вклад в области научного прогресса и культурного развития. В определенных случаях, где предвидятся возможные злоупотребления, их можно предотвратить с помощью узконаправленного специализированного законодательства. С каплей здравого смысла и разумным регулированием клонирование человека не есть нечто, чего нужно бояться. Нам следует ожидать его с волнительным нетерпением и поддерживать научные исследования, которые ускорят осуществление клонирования. Исключительные люди находятся среди величайших сокровищ мира. Клонирование человека позволит нам сохранить, а со временем даже восстановить эти сокровища.
