Олег Герантиди - Малой кровью, могучим ударом!
– Готовы, гады... откат нормальный...
– Осколочно-фугасный... товьсь...
– Товарищ лейтенант, им уже хватит, все лежат... – Марат сбросил обороты двигателя, но танк по инерции бронированным лбом ударился в орудие и, подмяв его под себя, подпрыгнул.
Это был первый выстрел в боевых условиях из 88-мм противотанковой пушки, созданной на базе зенитки Flak-41. Попасть было несложно, танк шел прямо на орудие, расстояние было не более 700 метров. Пушка плюнула дымом, оглушила расчет грохотом выстрела, колыхнула траву перед срезом ствола. Но выстрел вряд ли можно было признать удачным. Снаряд высек сноп искр из лобовой брони Т-34 с бортовым номером 9-421, свечой ушел в небо и. изорвавшись на высоте метров сорока, осыпал несущийся танк осколками, вреда ему не причинив.
Румынские солдаты, едва увидев советский танк, мигом исчезли. Немецкий офицер, командир расчета, успел заметить только мелькнувшие обмотки и с сожалением вспомнил о том, что румыны всегда испытывали уважение к великой соседней державе и ее солдатам.
Ответный выстрел тоже можно признать удачным лишь условно. Наводчик ошибся. Снаряд, не долетев метров двадцать, отрикошетил от земли и, приподнявшись в воздух, рванул.
Противотанковое орудие было новенькое, только из крупповского цеха. Оно еще пахло краской под жестоким румынским солнцем. А вокруг не очень живописно лежал посеченный осколками расчет. Кто ничком, уткнувшись в жесткую степную траву, кто гладя невидящими глазами в небо, кто переломившись через одну из трех станин орудия, кто в обнимку с уже ненужным снарядом. Танк, чуть сбросив скорость, опрокинул пушку набок, чуть пробуксовал на стволе правой гусеницей, проехал ещё несколько метров и остановился. Хлопнула крышка люка. На башне появился командир танка, осмотрел поле боя, что-то пометил в блокноте и дал команду по внутренней связи. Танк плавно устремился вперед, забирая вправо. Ветер продолжал катить волны по траве, в глубоком, не по-летнему синем небе звенел самолет-биплан. В километрах трех севернее поднимали клубы пыли танки 9-го танкового корпуса.
– Механик, давай оборотов побольше, наших догнать надо...
– Товарищ лейтенант, анекдот новый, сейчас пехота рассказала...
– Давай, трави.
– Ну, в общем, в танковых частях Польской Народно-Освободительной Армии в экипажах по пять человек.
– Зачем?
– Ну, четыре танкиста и польский освободитель. После первого боя он вылазит из башни – танк целый, а у него все руки перебинтованы. К нему сестричка сразу бежит, мол: «Что такое, руки, что ли, крышкой люка прибило»? А он: «Нет, пани, дзякую, это пан лейтенант по рукам хлопал: „То не трогай, это не трогай“.
– Старо, я то же самое про монголов еще два года назад слышал. Марат, я тебе по секрету скажу, поляки лучше, чем узбеки!
– Чем лучше, товарищ лейтенант, чем?
– Чем узбеки! Да ладно, не обижайся, я пошутил.
– А я и не обижаюсь. Я татарин, хоть и из Самарканда.
– Кстати, товарищ солдат, почему во время боя не отвечали на вызов по внутренней связи?
– Товарищ лейтенант, когда по нам гансы попали, у меня из шлемофона тангента выпала.
– Если она еще раз в боевой обстановке у тебя выпадет, я ее тебе, знаешь, куда вставлю? Рядовой Константинов! Что за ржанье?
– А вы, товарищ лейтенант, ее вставлять будете плашмя или как?
– Ладно, проехали. Андрей, а что ты там про Мировую революцию кричал?
– Да это вчера комиссар нам по секрету объяснял цели войны. Мол, в Болгарии контрреволюция восстание подавила, вот мы и идем на помощь.
– Андрей, а он не говорил, КТО в Советском Союзе больше всех кричал про Мировую революцию? Не говорил, что это был Троцкий? А чуть поменьше проститутки Троцкого к Мировой революции призывали Каменев, Зиновьев, Бухарин и прочие враги народа, пособники вражеских разведок.
– Да он, сука, троцкист скрытый!
– Успокойся. Товарищ Сталин знает, каких Комиссаров на полки ставить, и что им говорить. Но я ни разу не слышал, чтобы товарищ Сталин давал задание рядовому Константинову агитировать за Мировую революцию. Если комиссар – агитируй, а ты военный, воюй себе на здоровье. И вообще, за политическую неграмотность – смирно! Два наряда вне очереди. По возвращении в места постоянной дислокации мне напомните.
– Есть.
– Вольно, балбесы.
СССР. Черновцы. Аэродром ВВС КА. 18 июля
Марина Рискова, командир женской эскадрильи, тридцатидвухлетняя «старуха», статная женщина с орденом Ленина на груди, внимательно смотрела на застывшую перед ней по стойке «смирно» девчонку в летной форме.
– Вот так, Евгения. История о том, как ты одной очередью сразила наповал немецкого аса, дошла до генерала армии Жукова. Он приказал пересадить тебя на самолет и как мастера воздушных боев отправить в качестве летчика-разведчика в штаб 9-й армии. Через два часа самолет перегонят, сутки тебе на облет машины, и прощай. До встречи в Мадриде. Но мое личное мнение: я бы тебя в полет не пустила. Какой налет у тебя? Ну и что, что самолет посадила, у которого в крыле была дыра с дверной проем? Жалко мне вас, девки.
Комэск резко отвернулась, чтобы Женька не заметила влаги, наполнившей глаза. Только что пришло сообщение из госпиталя, что ее напарница, молоденькая совсем девчонка, скончалась. Не помогли светила медицинские.
– У меня все. Вопросы? Нет вопросов. Свободна.
Новоиспеченная летчица ушла. Проблем не убавилось. Одна умерла, вторую как невесту украли. Сейчас пять минут поплачу, и вперед. Ладно. Повоюем.
Берлин. Рейхсканцелярия. 18 июля
– Браухич! Как вы, медная башка, могли додуматься до того, что нужно отходить до границ Рейха? Если окруженные армии израсходовали боеприпасы, так доставьте им их. Геринг, организуйте воздушный мост.
– Но, мой фюрер, у нас для организации моста не хватит самолетов.
– Геринг, вы все еще маршал авиации?
– Да, мой фюрер.
– А по-моему, вы уже где-то полковник авиации.
– Но, мой фюрер...
– Геринг! – Гитлер уже не говорил – кричал: – Вы баран, Геринг! Вы, не успеете оглянуться, станете ефрейтором авиации! Кейтель! Что слышно о Гудериане?
– Мой фюрер, Гудериан сейчас собирает танковую группу из 39-го корпуса и болгар с задачей выбить красных из Румынии. Мой фюрер, это очень важная задача. Я думаю, не нужно ему сейчас мешать.
– Думать буду я, Кейтель, вы будете выполнять!
– Да, мой фюрер.
– Хорошо. Пусть проводит контрудар по направлению на Плоешти, только побыстрее.
– Яволь, мой фюрер.
– А где Гот?
– Мой фюрер, от генерал-полковника Гота третий день нет никаких известий.
– Ага, не знаете, где ваши генералы находятся! Мне Шелленберг вчера докладывал, что русские объявили по радио, будто Гот сдался им вместе со штабом 3-й танковой группы.
– Этого не может быть, мой фюрер, Гот не такой.
– Вот и я не поверил, но тогда где же он?! Все. Сейчас прибудут корреспонденты из «Фолькишер беобахтер», мне нужно подготовиться к интервью. Все свободны.
Румыния. Галацкий проход
Растянувшись в цепь, рота медленно продвигалась по лесу.
Солдаты осторожно ступали по земле, возможно, нашпигованной минами. Сзади бухтел дизелем огромный КВ-2. Саперы перед ним кололи землю щупами, пытаясь обнаружить замаскированный фугас, а механик, высунув голову в открытый люк, язвил что-то про нелегкую долю пехоты. Впереди, в нескольких километрах отсюда, Галац. А здесь вековые сосны в два обхвата, между которыми с трудом протискивается танк, да где-то замаскировался ДОТ. Колючая проволока по кустам, вбитые в землю рельсы. Так и есть. Коротко простучал вдалеке дятел. Ему в ответ простучал пулемет МГ. Ухнула пушка. Зашуршала желтая хвоя с вершины. Были солдаты, и нет ни одного. Все попрятались за деревьями.
– Лейтенант, – командир танка тихонько позвал пехотного офицера, – засекли выстрелы?
– Сейчас покажу.
Лейтенант взобрался на корму, по трансмиссии добелил до башни.
– Вон там, – показал рукой в сторону зеленой стены, – и вон там пушки.
– Ну ладно, смотрите: попадем, нет?
Скорострельность у 152-миллиметровой пушки танка КВ-2 невысокая. Откуда ей быть высокой? Такой калибр заряжается раздельно. Сначала снаряд весом в сорок девять килограммов досылаем. Потом заряд весом чуть поменьше. Гильотиной опускается затвор. Торопиться некуда. ДОТ от нас не убежит. Прицеливаемся.
– Туда?
– Да, чуть правее.
– Огонь!
Отдача пушки такова, что танк весом в пятьдесят две тонны подпрыгивает на месте. Снаряд продавливает собой метры грунта, взрыв рвет бетон и арматуру.
– Ну, как?
– Вроде попали.
– А где пушка?
– Левее двадцать пять.
– Понял.
