Михаил Ланцов - Россия Молодая. Том 1

Внимательный, живой и сильный взгляд небесно–голубых глаз на миловидном личике окаймленном густыми ярко–рыжими кудряшками. Ничего особенно в ней не было. И даже напротив, по меркам тех лет, грацильный вид у женщины не приветствовался из-за сложностей с родами. Да и вообще – любили и ценили, почитая за красавиц более пышек. Но Петр, проживший больше полутора веков в совсем других временах, был буквально сражен ее видом.

«Проклятье! – Выругался про себя Петр. – Не Монс, так Росс. Это, наверное, судьба… Надеюсь, что эта хотя бы не такой дурой окажется…»

Их слегка затянувшийся взгляд, полный взаимного интереса, не остался без внимания окружающих.

– Ну, друг, поздравляю, – шепнул на ухо, хлопнув по плечу Дэвида Фома. – Петру Алексеевичу твоя дочка приглянулась. Да ты не тушуйся. У нас половина Немецкой слободы пыталась его увлечь. Даже юную Анну Монс, что почитали первой красавицей среди ваших, предлагали. Так и от той он нос воротил. Отшучивался, дескать, мал еще. А тут такой взгляд… Да не только у Государя, но и у дочки твоей.

– И что со всем этим делать? – Растерянно спросил Дэвид.

– Ничего не делать. Коли Петр Алексеевич надумает, то приблизит к себе твою дочь. А значит и ты при деле будешь, и она уж точно бедствовать не станет.

– Так ведь кто она, а кто он? – Так же тихо и слегка перепугано, шепнул Дэвид. – В жены-то ее взять не сможет даже если захочет.

– Он своих не бросает. Если будет с ней жить, то хоть в браке, хоть без него, она окажется под его опекой. Особенно если детишек народят.

Тем временем затянувшаяся пауза из-за встретившихся взглядов юной пары стала просто звенящей.

– Кхе! Кхе! – Нарочито громко кашлянул Меньшиков. – Сударыня, позвольте, – обратился он к Анне, приглашая ее пройти к столу. На что Петр чуть усмехнулся и не отводя глаз от девицы кивнул ей, дождался книксена и двинулся дальше.

– Ты чего? – Поглаживая рыжие кудряшки Анны спросил царь, когда почувствовал слезы, капающие на его грудь. – Я тебя обидел?

– Нет, что ты… – резко оживилась девица, полезшая сразу целоваться. – Я просто боюсь… жутко боюсь, что ты поедешь дальше, оставишь, забудешь меня…

– Глупости, – взяв ее лицо в свои ладони произнес Петр. – Вместе доедем до озера. Все там осмотрим. А потом я заберу тебя в Преображенское. Если сама захочешь, конечно.

– Да как же я могу не захотеть? – Вскинулась Анна.

– Но сразу говорю – про женитьбу ни слова. Я царь, и себе не принадлежу. Если интересы державы потребуют, возьму в жены ту, которую потребуется для дела. Пусть она трижды ненавистна и уродина. – От таких слов, Анна поджала губки и слегка напряглась. – Впрочем, это не будет мешать нашим чувствам. Даже взяв себе жену, никуда тебя не погоню. Готова ли ты к этому?

– Быть рядом, но не иметь на тебя никаких прав? – Чуть подумав спросила она.

– Да, – по–доброму улыбнулся Петр. Ему нравилась ее смышленость.

– Ты разве оставил мне выбор? – Ответила Анна и, обняв Петра за шею впилась в него поцелуем.

Глава 9

Софья с задумчивым видом сидела в кресле и смотрела в окно, за которым кружил снег.

– Душа моя, – Василий с печальным видом смотрел на задумчивую возлюбленную, – посланцы Австрии и Венеции требуют от нас не затягивать с выступлением против османов. Я у них выторговал год на подготовку, ссылаясь на нехватку денег, но даже это их сильно раздражало.

– То есть, на подготовку у нас не только год, – все также задумчиво произнесла Софья, выстукивая какую-то мелодию пальцами по столу.

– Тебя тревожит Петр? – Наконец не выдержал Голицын, подняв нелюбимую тему царевны.

– И с каждым годом все больше…

– Но стрельцов и полки нового строя мы крепко держим в своих руках. А вернувшись с победой, так и вообще – получим их преданность на многие годы. Я обещаю – мы официально венчаем тебя на царство!

– Сколько у Петра сейчас войск? – Как будто не услышав его, спросила царевна.

– Сложно сказать, – с легким раздражением хмыкнул Василий. – Официально – девять рот: шесть пехотных, две конные и одна артиллерийская. То есть, около пятнадцати сотен человек. Однако кроме них у него есть еще люди вооруженные и при деле.

– И сколько же на него работает человек?

– Без малого пять тысяч, с учетом ткацкой, лесопильной, корабельной и двух сельских мануфактур, а также двух десятков мастерских и десяти придорожных фортов. Сама видишь – не так и много. У иного боярина больше.

– Но Петр – не боярин. – Отрезала Софья. – Ты все узнал о его планах на ближайший год?

– Их много, но все они связаны с деньгами. Государственные дела он как будто бы полностью игнорирует, по крайней мере, напрямую. Даже воинства уже мог держать много больше.

– Больше?

– Доходов от ткацкой, лесопильной и двух сельских мануфактур ему хватит, чтобы сытно содержать тысяч двадцать, а то и двадцать пять. Однако он не спешит нанимать и вооружать людей. Сейчас их не более чем нужно для защиты от разбойников его торговых и заводских дел.

– Ты уверен? – Скептически глянув на Василия, переспросила царевна.

– Да, душа моя, – кивнул Голицын. – Не царевич, а купец какой-то или заводчик. Все помыслы лишь о прибыли да производстве.

– Хорошо бы, – усмехнулась Софья. – Он помешает нам в этих походах?

– Напротив, – улыбнулся фаворит. – Мне стало известно, что свою дорогу, проложенную от Преображенского до Переславля, Петр решил тянуть дальше не только на север до Ярославля через Ростов, но и на юг до Тулы. Для чего сейчас проводит сбор средств. Впрочем, своих сил ему и без помощников хватит.

– А зачем ему Ярославль и Тула?

– Про Ярославль толком не знаю, слухов много, но по делу никто ничего не говорит. В Туле же его заинтересовали железоделательные заводики. Вон, один заводчик из числа бывших государевых крестьян, к нему уже три раза приезжал.

– Кто таков?

– Никитка Ануфриев сын Демидов. Ничем особым не отметился и почему выбор Петра пал на него мне неведомо. Полагаю, что случайно.

– У братика и случайно?

– Все может быть, – пожал плечами Василий. – В конце концов, несмотря на всю его разумность, ему всего шестнадцатый год идет. Так что, все возможно. Нам же эта затея только на руку. До Тулы он может дорогу и не дотянет за нынешний год, а вот с мостом через Оку может успеть. Он ведь его хочет деревянным поначалу делать, а потом рядом не спеша каменный строить. А без даже деревянного моста нам много возиться придется – наплавную переправу делать.

– Это да, это хорошо, – кивнул Софья. – Ты только смотри да подгадывай так, чтобы все войска с собой не прихватить.

– Опасаешься, что попытается силой власть взять?

– Опасаюсь, – кивнул царевна. – Вон и шалаву себе рыжую завел. В постель затащил. Как бы намекая, что в любой момент жениться может. А значит заявить о себе как о взрослом муже, которому регент не нужен.

– Так безродная же девица! – Возмутился Василий. – Не посмеет он на ней жениться. Держит для утех, да и только.

– Так открыто? – Улыбнулась Софья. – Мы вон с тобой людям не открываемся, чтобы лишнего чего говорить не стали, а братик взял себе эту рыжую бестию и живет с ней, ничего не стыдясь. Зачем? Он ведь ничего просто так не делает.

– Влюбился он. Вот страсти голову и морочат.

– Возможно… – кивнула царевна. – Но если влюбился, то отчего в жены ее не берет? Мне доносили, что она уже от него понесла, из-за чего братик мой развел беготню. Все это неспроста. Чую – дразнит он меня.

– Душа моя, – улыбнулся Василий, – я говорил с Натальей Кирилловной по этому вопросу. Она ведь и сама переживает из-за этой безродной кошки.

– И что она сказала?

– Что у нее с Петром был разговор и он де, чуть ли не грубым манером ей ответил, ссылаясь на то, что с возрастом ума лишаться стала.

– Вот как? – Удивилась Софья.

– Именно. Петр ей пообещал, что никаких намерений жениться на Анне у него нет, и та об этом знает. У них просто любовь, которой ему не хочется стыдиться. Вероятно, лавры Людовика XIV Французского прельщают. Уверен, что Франц Лефорт, ныне служащий ему, поведал вашему брату о Париже не меньше, чем мне. А там много изысканных и утонченных отношений вне банального и пошлого брака.

– То Петр, а эта рыжая шалава? Ведь если родить, да ребенок выживет, может и уломать братика. Особенно если мальчика.

– Наталья Кирилловна и с ней беседовала, после чего успокоилась, – усмехнулся Василий. – Твой братец, как оказалось, еще в первую ночь все доходчиво объяснил.

– И она согласилась?

– А чего ей не согласиться? Царевич ведь. Прижить от него детей – благое дело. Тем более что он ее полностью на содержание взял и пылинки сдувает.