Времена не выбирают - Елена Валериевна Горелик
Надежда была очень слабая, но попытаться стоило.
— Катя!
— Всё, Алёша, иду.
Свечку гасить не стала, сама скоро догорит. Подхватив узел с бумагами, они потащили его к выходу из палатки. И тут план «Г» сработал, что называется, на всю катушку.
Сюда приближался отряд драгун.
— Скорее, вы! — прикрикнул на них Никита. — За мной!
— Уводи их, я прикрою, — услышала Катя голос Дитриха.
Что-то внутри словно оборвалось — внезапно подступило крайне нехорошее предчувствие. Совсем как там ещё. Такое её никогда не обманывало.
— Я тебе сейчас «прикрою»! — яростно зарычала она на боевого товарища. — Отходим все! Быстро!
Вроде бы они в одном звании, а Дитрих, собиравшийся возразить, осёкся …и подчинился. Временами Катя бывала ну очень убедительна. А в руках у неё в свете походного шведского фонаря тускло блеснул короткий ствол куцего пистолета из грядущих времён. Видно, дело и впрямь было серьёзно.
Они едва-едва успели раствориться в темноте, сгущавшейся за пределами освещённого фонарями пятачка у палатки, как в световых кругах появились не кто-нибудь, а лейб-драгуны и кавалеристы адельсфана[97]. А во главе этого сводного отряда оба офицера дружно опознали не кого-нибудь, а самого Рёншельта. Шведы, увидев разгром и трупы солдат, всё поняли. Генерал принялся отдавать распоряжения — прочесать местность к востоку от палатки. Правда, диверсанты — что полковник с пленным Пипером, что егеря с бумажной добычей — уходили кружным путём, к северу, через близлежащий лесок. Но что поделаешь, не был искушён Карл Густав Рёншельт в контрпартизанской борьбе.
Соблазн подстрелить его было велик, но выдать группу Катя не имела права. Не для того сюда шла. А значит, судьба генералу ещё пожить.
9
— Ваше величество! Ваше величество, атака русских!
Короля крайне невежливо выдернула из сновидений рука адъютанта, грубо ухватившая его королевскую особу за добротную ткань мундира.
— Что там? — сонно спросил Карл, ещё находясь под воздействием лекарского снадобья, выпитого вечером.
— Вылазка русских, ваше величество! Горит наш обоз! — прокричал Гёрдт.
— Что?!!
Сонливость короля шведов как рукой сняло. Он по привычке попытался вскочить на ноги и …рухнул обратно на походную кровать.
— Нет, это чёрт знает что, — зарычал он. — Где Рёншельт?
— Вместе с лейб-драгунами и адельсфаном выехал на подмогу…
— Ясно, — мрачно произнёс Карл. Сейчас бы вскочить в седло и самому туда отправиться… — Выяснить подробности. И усилить обстрел крепости! Они там совсем обнаглели!..
…Полчаса спустя перед ним стоял мрачный Рёншельт, а в руках у его величества была записка, найденная на столе в разгромленной палатке канцелярии. Почерка той ужасной девицы он не ведал, она ранее никогда не писала ему писем, но эта попытка его предупредить говорила о многом.
Хаммер подтвердил его опасения, что она тоже явилась из грядущих времён. А значит, знает о происходящем куда больше прочих. И значительно больше самого Хаммера.
«Что бы вы ни делали, вы уже проиграли…»
— Канцлер похищен, ваше величество, — доложил генерал. — Вместе с бумагами.
— Это я понял, — зло сказал Карл, гневно смяв записку в кулаке. — Моё распоряжение по поводу военного совета всё ещё в силе. Однако собраться повелеваю немедля. Вместо этого болвана Пипера, который умудрился попасть в плен к русским, пригласите Лагеркруну.
События явно ускорялись и благодарить за это следовало ту девицу. Где бы она ни высунулась, у короля тут же начинались неприятности.
Интермедия
«Отходняк» после обезболивающего накрыл их на подходе к городу.
В условленном месте группу ждал замаскированный егерский секрет. Ребята подхватили узел с бумагами и, ни слова не говоря, потащили в сторону Подольских ворот. А Катя и Алексей были вынуждены принять ещё по одной таблетке, чтобы «отпустило».
Самое интересное ждало Катю у полковника: там она обнаружила Головина, живого, почти здорового и не в плену. Его отряд понёс потери при нападении на обоз и отходе после диверсии, но сам он в порядке. Да и Пипер, которого Келин сразу взял в оборот — он не должен был попасть в плен именно сейчас. В том варианте граф участвовал в военном совете у Карла перед сражением… Вот, значит, как. Видимо, и впрямь личное вмешательство в события кое-что меняло в ткани бытия этого мира. Это было и хорошо, и плохо. Ведь вмешиваться будут не только они, но и люди Хаммера.
После оперативного допроса пленного и «разбора полётов» у полковника офицеры разошлись по комнатам — отдыхать. Завтра… вернее, сегодня будет тяжёлый день.
А они вдвоём заперлись у Кати в комнате. И то ли лекарство так подействовало, то ли осознание, что они вернулись с вылазки невредимыми, но бросились срывать друг с друга одежду так, словно это был последний день их жизни.
Или первый — в их новой судьбе.
Глава 20
Полтава
1
У Карла возникло и никак не хотело исчезать донельзя неприятное ощущение — будто его кто-то схватил за воротник и неотвратимо куда-то тащит. Притом любая попытка воспротивиться сей неведомой силе непременно приводит к ещё худшим ощущениям.
Холодный липкий страх то и дело запускал свои ледяные пальцы под его простой солдатский шейный платок, вызывая желание тряхнуть головой, отгоняя наваждение. Тем не менее, на совете он держался по-прежнему высокомерно, хоть и без излишнего оптимизма.
Ночная вылазка стоила шведам практически всех провиантских припасов. На дворе конец мая. Трава в округе, хоть и молодая, сочная, уже объедена драгунскими лошадками под корень. До ближайшего урожая хлеба ещё дожить надо. Того, что удалось спасти, едва хватит один раз покормить животину. Как итог — последовал приказ короля: всё оставшееся зерно отдать на прокорм драгунским лошадям. Люди потерпят. До завтра. А завтра — сражение.
Разведка доносила: русские, даже не начав ещё укреплять лагерь, принялись за возведение линии редутов в поле. Что ж, пусть возводят. Это им не поможет.
За полотняной стенкой палатки слышался стук: это драбанты сколачивали из длинных жердей и дощечек носилки для своего раненого короля. Карл Шведский не имел права провести завтрашний день в своей ставке, полностью передоверив командование Рёншельту.
Его армия, каролинеры, должны видеть, что король разделяет с ними не только победы, но и испытания, посланные Всевышним. Что он, как и простые смертные, уязвим, но готов переносить любые страдания,
