Новый уровень - Юрий Станиславович Климонов
В эту ночь Краснодар напоминал растревоженный улей. После происшествия у общежития юнармейцев мало кто спал. Пока взрослые выполняли всю тяжёлую часть операции, молодёжь с обеих общаг устраняла последствия нападения на бывшую гостиницу. Где-то нашли полиэтилен и рейки, и сейчас шла ударная работа по заделке проёмов разбитых окон. А потом упросили Масловых подробно рассказать о бое с заражёнными в их бывшем анклаве. В коридоре с трудом вместились все, но тишина стояла образцовая — микрофона не было, а слышать негромкий голос комбата хотелось всем. Поэтому только эмоциональное сопение изредка нарушало тишину, в которой звучал Петькин голос. Заодно узнали о новых законах, позволяющих получить преференции для военнослужащих. Юнармейцы угомонились лишь часам к четырём ночи.
Взрослая часть боеспособного мужского населения просыпалась под действием рейдовых групп. Узнав о дерзком нападении на общежитие молодёжи, отцы семейств и старшие сыновья без лишних слов вооружались личным оружием, оставшимся со времён противостояния христолюбам. Ополчение отдельными группами подтягивалось к зданию Правительства, и скоро там было не протолкнуться. Глава КФ лично вышел к людям прояснить обстановку.
— Руслан Халидович! Люди хотят знать, это правда, что армяшки напали на нашу молодёжь и есть жертвы? — к нему от собравшегося народа вышел самый уважаемый человек — полковник в отставке, семидесятилетний Максим Николаевич Прядилин.
— Правда. Группа молодых армян начала бузу ещё прошлым утром в столовой. А получив по щам, не успокоилась и предприняли попытку отомстить юнармейцам. Но, слава Богу, у них командир с мозгами — всё сделал по Уставу. С нашей стороны потерь нет, а вот с их стороны трое трёхсотых и восемь двухсотых. Но трёхсотые вряд ли выживут — крови много потеряли и по факту они преступники.
— От нас какая помощь нужна?
— Организуйте патрули по городу. Сейчас все регулярные подразделения в рейде, и город остался без защиты.
— Сделаем, — кивнул тот.
— Максим Николаич, только к стадиону «Динамо» и гостинице выдели самых опытных. Но внутрь даже не пытайтесь попасть. Лейтенанту Маслову — комбату юнармейцев, даны чёткие указания стрелять на поражение по любому, кого он лично не знает.
— И что, выстрелит? — усмехнулся тот.
— И глазом не моргнёт. Это же он с женой положил всех одиннадцать армян.
— Крутой мужик, — мотнул головой Прядилин.
— Не мужик по возрасту — ему семнадцать всего. А жене на два года меньше, но как личность, сам понимаешь, уже сформировавшаяся.
— Не понял? — удивился тот. — Как так, что ему всего семнадцать?
— Ты новые законы внимательно читал? Вот по ним теперь совершеннолетие у молодёжи начинается с двенадцати. А супруги Масловы приехали к нам от северных друзей — анклав Тополиновск. Если захочешь больше подробностей, давай завтра-послезавтра.
— Понял тебя, Руслан Халидович, — кивнул Прядилин и повернулся к толпе. — Народ! Сейчас, как в былые времена, разбиваемся на тройки и подходим ко мне получить участок патрулирования для вашей группы. Не толпиться и не лезть в бутылку — работы всем хватит.
Часам к трём утра количество задержанных лиц армянской национальности превысило сотню. Среди них оказался и сам глава местной диаспоры — Гагик Оганесян. Причём задержали его при активном сопротивлении — отстреливался до последнего и был ранен в плечо. Когда его привели к главе КФ, тот постоянно сыпал проклятиями.
— Руслан! Почему твои люди беспредельничают? У меня и так горе — сына убили!
— А ты знаешь, где его убили и ЧТО он сделал перед этим?
— Э-э-э, зачем так говоришь? Ну, убил бы он пару русских и что? Всё равно чужаки…
— Что ты сказал?! — взревел Халилов.
— Руслан, я всё равно поквитаюсь с ними. От твоего рёва ничего не изменится.
— Не получится у тебя, — зло поглядел на него глава КФ.
— Почему?
— Потому что тебя и твоих подручных расстреляют за попытку вооружённого нападения на воинское подразделение.
— Ты чего гонишь? Какое воинское подразделение? Так, молодёжь необстреляная.
— У них со вчерашнего дня имеются военные билеты, понял, мразь? И не тебе решать, кого наказывать, а кого миловать! Я могу и всю вашу диаспору зачистить, если не успокоитесь!
— Русским продался? — с ненавистью посмотрел на него Гагик. — Ты же аварец!
— Это ты, сука, забыл, кто твоих предков от турок спасал! Это ты, падла, забыл, как в Великую Отечественную русские сражались с нами плечом к плечу и сколько их полегло за наше будущее! Я и сейчас привёз лекарство от Чумы! От русских! И они ничего не попросили взамен! Просто поделились, как братья! И после этого ты хочешь ударить им в спину?! Как твой сынок?!
В дверь постучали. На приглашение войти внутрь зашёл седой армянин. Он приветливо поздоровался с Халиловым и присел на стул, массируя больную ногу.
— Послушай, Руслан… Я понимаю, что произошло, но зачем арестовывать столько людей?
— Ашот Арутюнович, а вы знаете, что произошло и почему это произошло?
— Только в общих чертах, — покачал тот головой.
По мере рассказа главы КФ, лицо старика менялось на глазах. Он забыл про ногу, а его глаза горели ненавистью. В момент рассказа о подлом ударе битой командира молодёжного подразделения, тот вскочил со своего места и подпёр горло Гагика ручкой своей трости.
— Ах, ты, подлый пёс! Мы тебе дали право руководить нашими людьми! Думали, что во время Чумы ты показал себя с хорошей стороны, а теперь ты хочешь поссорить нас с русскими? Решил подняться на крови других?! Вы, пришедшие сюда с 2012-го, вы всегда были недовольны раскладом! Но пока мы были у власти, вы терпели, а сейчас решили поднять голову? Апуш! Апуш и бабей[59]! — он повернул голову к Халилову. — Руслан, надеюсь, ты понимаешь, что не все армяне такие?
— Именно поэтому, Ашот Арутюнович, я и пригласил вас сюда. Не арестовал, а пригласил.
— Спасибо, Руслан. Я всегда знал, что ты умный человек, а не как этот бабей.
— Э-э-э… — попытался что-то возразить
